Поднявшись наверх, дружно завалились спать: кто его знает, когда снова удастся поспать в тепле и поесть горяченького?
Утром все проснулись бодрыми. Все бы ничего, да седалище болело. Сколько же можно мучиться? А впереди еще долгая дорога. Я аж зубами заскрипел. Вот приеду в Москву – не сяду больше на коня.
День шел за днем; мы проехали Великие Луки, Нелидово, Оленино, Ржев, вот уже и Волок Ламский. Ура, Москва рядом!
В город въезжали уже вечером, торопились, чтобы не закрылись перед носом городские ворота.
Сразу же направились в Кремль. Дьячок вызвал Адашева, я вернул ему его письмо и указал на Ивана – узнаешь? Отек на лице спал, но все лицо было покрыто желтыми, зелеными пятнами синяков.
– Это за что же вы его так?
– Да ведь это Иван, адресат полоцкий.
Адашев охнул:
– Извини, Ваня, не признал сразу. Что случилось?
Ну, пусть беседуют, у них разговор долгий, а может быть, и тайный, мне чужие секреты ни к чему.
У ворот Кремля меня ждали мои бойцы.
– Все, парни, расходимся по домам; отсыпайтесь, отъедайтесь. Ежели денег отсыплют – позову.
С радостью встретила меня Дарья, все-таки двадцать дней не было. Вкусно накормила, мы натопили баню и совместно вымылись. Ну, а когда я впервые за двадцать дней раздетым лег в чистую постель – это что-то. В дороге, на постоялых дворах, спали не раздеваясь. С другой стороны – едем по делу, раздеваться опасно, вдруг случится, что уезжать надо мгновенно, или нападение какое?
Впрочем, на постоялых дворах все спали не раздеваясь, сбросив только тулуп и сапоги. И вообще, как я заметил, мужчины здесь взрослели рано, семнадцатилетний подросток уже мог быть подготовленным воином, мог жениться.
К жизни относились всерьез, все делали основательно, как теперь говорят – на века, не осрамиться чтоб. А к смерти своей, в бою ли, в походе, относились удивительно просто. Умирать придется всем, и один раз, поэтому лучше умереть с оружием в руках и на виду у товарищей, чем немощным стариком в постели. Вот к ранам относились серьезно, медицина была на нижайшем уровне, можно сказать – медицины и не было. Любое ранение могло привести, и приводило часто, к нагноениям, осложнениям в виде гангрены или заражения крови. Трагедий из смерти не делал никто, из десяти родившихся детей до взрослого возраста хорошо если доживали два-три. Людские потери были велики – бесконечные набеги татар, литовцев, шведов, поляков и прочих косили людей не меньше, чем часто случающиеся эпидемии чумы, холеры, сибирской язвы.
На следующий день в ворота постучал гонец:
– В Кремль просят, человека уже знаешь.
– Да знаю, знаю.
Оделся понаряднее и отправился в Кремль.
Адашев уже ждал, мы вместе прошли в маленькую комнатушку, где я бывал уже не раз.
– Так ты у нас герой! Вчера Иван рассказал, как ты его из полона выручил да башню в Полоцке разрушил.
Я пожал плечами – получилось так, поручение ваше выполнял.
– Что поручение с блеском выполнил – хвалю. Многие жизни спас, не только Ивана. В городе и другие люди есть, что к Ивану Васильевичу голову склонить хотят, вот их головы ты и спас. Сам понимаешь, в умелых руках палача немногие смолчать смогут.
– Как я понимаю, неспроста там Иван развернулся, никак быть войне?
– Тсс! – Адашев прижал палец к губам. – Я этого не говорил, а что сам догадался – хвалю. Только говорить об этом никому нельзя.
– Нем как рыба.
– А как у тебя получилось из поруба Ивана вытащить?
– Я из Ливен две бомбы ручные с порохом привез, вот их и использовал.
Тут я немного слукавил – бомбу я использовал одну.
– А башню как же?
– В арсенал залез, где порох к пушке у них хранился, поджег и смылся. Башню-то не я развалил – порох.
– Ты гляди, какой он еще и скромный. Что-то раньше я этого не замечал. С башней хорошо получилось. Раньше лета они ее восстановить не смогут, на руку нам это. Молодец! Придется о тебе при случае государю нашему, Ивану Васильевичу, сказать, что вот, мол, есть у нас герой, башню в одиночку развалил. Проси чего хочешь!
– Знамо чего, семья у меня, да еще и бойцов в ватажке кормить надо.
– Известное дело.
Адашев вытащил небольшой кожаный мешочек, подбросил. Я перехватил на лету – тяжел.
– Прощевай пока. Жди, понадобишься – позову, не теряйся!
Я слегка поклонился и вышел.
Любопытство меня одолело; свернул за угол, достал мешочек, развязал тесемки – ого! Золотые монеты. Здорово! Никак за башню заплатили?
Дома поделил монеты на две части. Одну половину решил пустить на дело, другую кучку разделил на четыре части, по числу бойцов ватажки. Когда я свою часть отдал Дарье, та удивленно уставилась на меня:
– Откуда, Юра? Это же целое состояние!
– Откуда, откуда – из Кремля, вестимо.
– Я уж подумала, что ты ограбил кого-то.
– Тьфу, Дарья, откуда у тебя в голове такие поганые мысли?
– Да как же можно: двадцать ден – и такие деньжищи?
На следующий день я собрал свою команду, раздал деньги и долго не мог утихомирить восхищенных и обрадованных бойцов. Ну ровно малые дети.
Когда страсти улеглись, мы отправились на торг. Я закупал ткани – белую, зеленую, коричневую. Еле притащили домой, не тяжело, но нести неудобно.
– Атаман, ты что, решил портным стать? – захихикал Алеша.
– Нет, портными будете вы все.
Лица бойцов вытянулись от удивления.
– Нет, мы не могем.
Это я, впрочем, пошутил. Дарья по моей просьбе присмотрела женщину, которая взялась пошить на всех четверых маскировочные костюмы, только мерки надо было снять.
Когда костюмы были готовы, мы выехали за город. Я попросил бойцов отойти метров на десять и отвернуться. Быстро натянул костюм, лег рядом с кустом, слегка толкнул кустик, и меня немного припорошило снежной пылью. Отвернувшись в сторону, чтобы звук шел вбок, я крикнул:
– Ищите меня!
Бойцы со смехом разбрелись по поляне. Чем дольше они меня искали, тем больше падало их настроение. Сначала они бродили поодиночке, весело перекрикиваясь, затем встали цепью и с серьезными лицами прочесывали поляну вдоль и поперек. Наконец, устали, встали рядом со мной.
– Схитрил атаман, отошел в лес – найди его, попробуй.
Но когда Кирилл чуть не помочился на меня, я не выдержал и встал. Бойцы испуганно отшатнулись.
– Ну, поняли теперь, зачем нам такие костюмы?
– Надо же! – Ошарашенные бойцы не сразу поверили, что ходили чуть ли не по моим рукам и ногам, но не могли обнаружить. – Теперь понятно, спасибо, атаман, за науку. Слушай, откуда в тебе такая хитрость? Ведь простая вещь – костюм, но мы не видели и не слышали про такое диво, и дружинники наши тоже.
