Стемнело. Я направился к дому посадника и по дороге поймал себя на мысли: уважаемый в прошлой, нет, в будущей жизни доктор идет воровать, нет, брать взаймы серебро.
Низко же ты пал, Котлов! Меня успокаивало только то, что делал я это ради товарища. Если ничего не предпринимать, он так и сгинет в тюрьме или посадят гребцом на галеры, тоже верная и мучительная смерть. Выручить балбеса надо, у него семья в Москве, он же кормилец. Я успокаивал себя, хотя на душе кошки скребли – иду на дело, как вор-домушник.
Вот и дом посадника – стоит темной глыбой. Что меня радовало – дом выходил на площадь, сам двор с хозяйственными постройками был сзади. Это очень хорошо, во дворе наверняка собаки. Осмотрелся – никого не видно. Подошел и с бьющимся сердцем вжался в стену, сие действие уже становилось привычным. Угодил в темную комнату, постоял, давая глазам привыкнуть. Фонарик бы сюда. Я чуть не засмеялся от пришедшей мысли: ага, еще металлоискатель, чтобы искать быстрее было.
Пока стоял – решал, откуда начать.
Где обычно хранят ценности? Не бумажные, пусть и валюту, здешние не знают бумажных денег. Все ценности – в золоте или серебре, вес и объем большой; стало быть, надо искать сундук или шкаф, скорее всего в отдельной комнате и, вероятнее всего, недалеко от опочивальни хозяина. А где спальня посадника? Да наверху. На первом этаже обычно трапезная, кухня, людская, оружейная, чтобы железо не таскать наверх.
Пройдя через дверь, вышел в тускло освещенный коридор, нашел лестницу и тихо, чтобы не скрипнула ни одна ступенька, поднялся на второй этаж. В этом коридоре тоже мерцал масляный светильник, давая неровный, колеблющийся свет. Коридор был застелен коврами. Отлично, звуки глушить будет, летать-то я не могу.
Подойдя к ближней двери, я сунул через нее голову. Нет, не то: комнатенка маленькая, у посадника должна быть большая. Вторая дверь – в слабо освещенной комнате спят дети. Сладких вам снов, ребятки! Третья дверь – женщина на полатях, обстановка скромная, наверное, их няня. Следующая дверь – вот оно. Комната большая, два светильника на стене, огромная кровать, на ней посадник с женою, оба в ночных рубашках. Спите крепче, супруги.
Сунул голову в следующую дверь – темно, как у негра в ж… Вернулся к светильнику в коридоре, снял со стены, снова сунул голову и руку со светильником. Вот комната, что мне нужна! Окон нет, чуть не весь зал уставлен сундуками. Одно плохо – на всех сундуках пудовые замки. Как их открыть без ключей? Если сбивать, шума будет много, весь дом разбужу. А что я на ровном месте проблему увидел? Ключи-то рядом должны быть, у посадника.
Оставив горящий светильник в кладовой, я через боковую стену вошел в опочивальню посадника. Пошарил по карманам одежды и почти сразу нашел связку ключей. Матерь Божья! Вот это ключи! Ключ от сейфа в три раза меньше, каждый ключ чуть не полкило, а связка – килограмма два.
Прошел в кладовую, попробовал один ключ, другой, замок щелкнул, и дужка откинулась. Я поднял крышку; весь сундук был забит золотыми – турецкие, греческие, итальянские, французские монеты тускло поблескивали. Нет, мне их не надо. Я закрыл сундук, запер замок.
Открыл второй – то, что мне надо. Сундук был наполовину заполнен гривнами, вперемешку киевскими и новгородскими. Их я уже научился различать: киевские – поменьше и кривые, новгородские – почти в два раза больше и прямые, бруском. Так какие же взять? Наверное, киевские, мы же в Киеве. Я сунул в карман две гривны.
Запер сундук, прошел в комнату посадника. Тот храпел так, что дребезжали слюдяные окна. Сунул ключи на прежнее место. Все, можно уходить. И тут я чуть не влип. Не зря говорят – спешка до добра не доводит. Чтобы осмотреться, высунул голову в коридор и почти прямо перед собой увидел усатое лицо. От неожиданности человек выронил светильник и заорал. Как не вовремя он мне попался! Я убрал голову назад. Человек орал благим матом. Надо срочно прятаться – если посадник или его жена проснутся, мне каюк, никакого суда не будет: мне, как татю, пойманному на месте преступления, саблей снесут голову. Не думая долго, через стену прошел к няньке, а от нее – в детскую. Надо быстро убираться из дома.
Я осторожно выглянул в коридор. Разбуженный посадник стоял возле мужика:
– Ты что блажишь, Никола? Весь дом перебудил, ночь на дворе.
– Здесь из стены голова вылезла, – мужик показал рукой на стену.
Посадник принюхался к слуге:
– Ты сколько сегодня выпил?
Мужик стушевался.
– Меру знать надобно, вот я тебя батогами на дворе да при девках поучу завтра! Спать не дал, стервец, а такой знатный сон был. Сгинь с глаз моих!
Мужик рванул по лестнице вниз, стал кому-то жаловаться.
Немного подождав, спустился по лестнице и я и тут же просочился сквозь стену. Надо убираться отсюда подобру-поздорову.
Когда я пришел на постоялый двор, темнота стала сереть, знать, рассвет близко. Только раздевшись, рухнул на полати. Хлопцы мои спали мертвым сном, хоть выноси самих.
Утром меня разбудило покашливание. Сотоварищи мои стояли у полатей и смущенно переглядывались.
– Просыпаться пора, Юрий! Полдень уже.
– Я всю ночь делами занимался, хоть бы выспаться дали.
– А Сергей?
Да, Сергея надо было выручать. Встал, оделся. Оба смотрели на меня, как нашкодившие собачонки.
– Нашел?
Я сделал непонимающий вид:
– Чего нашел?
– Да гривны, будь они неладны.
– Нашел, сейчас поем чего-нито, да и пойдем Сергея выручать.
Мы спустились в зал, быстро перекусили квасом и пряженцами и направились к тюрьме. У входа толпился народ. Кто-то принес передачу, кто-то ждал известий о своих родственниках. Мы дождались своей очереди, я назвал имя Сергея и вытащил из калиты гривны. Тюремщик кликнул старшего, тот осмотрел гривны, клейма, долго водил заскорузлым пальцем по спискам и кивнул – выпускай.
Гремя ключами, надзиратель ушел по коридору, и через несколько минут к нам вывели Сергея. Он немного спал с лица, был бледноват, но держался молодцом. Одежда его была грязной – как же, на грязной соломе спал, да и припахивал изрядно.
Мы обняли его, но Сергей отстранился:
– Не стоит, вшей нахватаетесь.
Для начала мы отправились на торг, купили ему новую рубашку и штаны и пошли на постоялый двор. Здесь по моей просьбе уже натопили баню, и Сергей прямиком отправился туда. Его одежду мы тут же кинули в огонь – не хватало еще нам обзавестись насекомыми.
Когда собрат наш, чистый и одетый в новые одежды, вышел из бани, мы ждали его в трапезной; на столе стояла обильная пища – жареный молодой поросенок, курица с лапшой, тушеные овощи, жаренный в сметане карп и, конечно же, вино. Я решил отметить вызволение из узилища нашего товарища. Мы выпили по кубку вина, и, едва поставив кубок на стол, я от всей души врезал Сергею в ухо. Тот кубарем полетел со скамьи. Кирилл и Алексей перестали жевать и с удивлением уставились на меня. Сергей встал, обиженно потирая левое ухо.
