– Здравствуй, князь. Не обознался ты – я то был.
– Чего же не подошел?
– Зол ты отчего-то на меня, княже.
– Было, было, да быльем поросло. Ты чего здесь?
– Жалованье получал.
Князь отошел на два шага, внимательно меня оглядел, придвинулся.
– Одежа на тебе боярская. Объяснись.
– Я ведь сиротой себя считал, если ты еще помнишь, князь.
– А то как же.
– Отец мой нашелся на Вологодчине, и документы о боярстве моем есть.
– Гляди-ка! – удивился князь. – Мне теперь с тобой не зазорно за одним столом мед-пиво пить. Зайдешь?
– Дела, князь, спешу. Ты уж прости.
– Ладно, ступай, – поджал губы князь.
Я поспешил к коновязи, где меня ждал с лошадьми Федька-заноза.
– Едем! С недругом давешним повстречался, лучше с глаз долой убраться.
Мы выехали из Москвы, не задержавшись ни на один день. И вновь потянулся пыльный тракт. Но любой дороге приходит конец, и через неделю с хвостиком показался Нижний.
В душе моей одновременно боролись несколько чувств – радость от свидания с городом, где я познакомился с Еленой, предвкушение встречи со старым другом, опасение попасть в руки алчного наместника. Как-то все пройдет? Не придется ли уносить ноги? Из Москвы-то вот пришлось убираться.
Мы проехали посады, показалась городская стена. Ворота были открыты, а поскольку повозки с грузом для торговли у меня не было, мы полным ходом их миновали.
Я ехал по улицам и узнавал их. Много чувств всколыхнул в груди Нижний, слишком тесно я был связан с этим городом.
Вот и улица, где живет Иван. Мы подъехали к воротам, спрыгнули с лошадей. Я постучал в ворота. Калитка немного приоткрылась.
– Чего надоть?
– Хозяина.
– Почивает, не велел беспокоить.
– Нет, холоп, побеспокой и скажи – старый знакомец Юрий пожаловал.
Слуга исчез. Вскоре хлопнула дверь в доме, раздался какой-то грохот – не иначе, ведро опрокинули, распахнулась калитка, и мне навстречу кинулся Иван. Мы обнялись и расцеловались. Я немного отстранился, осмотрел купца. Сколько мы не виделись? Года полтора, а поседел Иван, морщин добавилось.
– Что ты меня разглядываешь, ровно девку на выданье? Думаешь – сам помолодел? Пошли в дом, радость у меня сегодня.
Бросил выглянувшему из калитки слуге:
– Ворота отвори, коней прими, устрой в конюшню – чего стоишь столбом?
Мы пошли в дом. Традиция встречать гостя с корцом сбитня сегодня была нарушена, но я не остался в обиде. Купец искренне радовался нашей встрече – это чувствовалось, чем я был доволен. В глубине души я переживал за Ивана – не отразится ли на нем наша дружба и мой побег из города.
Мы уселись за столом, забегала дворня, накрывая угощение. На шум со второго этажа спустилась Лукерья, узнала меня и всплеснула руками:
– Юрий, глазам своим не верю! Наконец-то сподобился заехать к нам. Уж сколько Иван о тебе упоминал – не подаешь, мол, весточку. Переживал – не поймали ли тогда тебя княжьи слуги да не сгинул ли где на дороге. А ты живой! Постой – платье боярское на тебе!
– Стой, погоди, Лукерья! Накормить-напоить человека с дороги надо, потом уж расспрашивать. Поди-ко лучше, распорядись насчет баньки – обмыться людям с дороги надо.
Лукерья вышла. Купец вопросительно глянул на Федьку-занозу.
– Федя, погуляй пока, мне с хозяином переговорить надо.
Федька беспрекословно вышел, прикрыл дверь, и мы остались одни.
– Ну, вкратце расскажи – где ты и как? И почему платье на тебе боярское?
– Живу с семьей в Вологде, дом купил. Если ты помнишь, паренька я здесь подобрал – Васятку, у меня приемным сыном живет. Нашел по записям родителей своих, кои боярами оказались. Так и стал боярином по праву рождения. Деревню с землею купил, обустроил, два раза в походах боевых побывал под рукою государя.
– Э, парень. Теперь я первым шапку пред тобой при встрече ломать должон. – Крякутный окинул взглядом стол. – Да и встречать боярина в доме надобно по-иному.
– Успокойся, Иван. Как был я тебе другом, так и остался. Давай без церемоний. Считай, что для тебя ничего не изменилось. Расскажи лучше, продал ли мой дом да что с паромами? Все ведь в спешке бросил.
– А как же, обо всем позаботился. Дом продал – не торопясь, с выгодой. А паромы?
Иван хитро улыбнулся.
– Паромами сам владею, выгодное это дело. За полтора года отдам тебе деньги за аренду, а завтра уж ты мне их продашь, и ударим по рукам. Согласен?
– Молодец, я в тебе никогда не сомневался. Есть у тебя хватка, Иван, коли где деньгами пахнет – ты своего не упустишь.
– На том стоим. Ну, где там слуги? Пировать сейчас будем, все дела – завтра.
За стол уселись мы с Иваном, Лукерья да Федька-заноза. Боевые холопы часто сиживали за одним столом с боярином, чего не удостаивались холопы от земли. И то – жизнью рискуем вместе в сече, как хлеб совместно не преломить?
Выпили немного, закусили слегка и отправились в баню. Кто ж перед баней брюхо набивает до отвала? Боже, как здорово вымыться после долгого пути! Одно дело – по воде на ушкуе плыть, другое – верхом на лошади пыль глотать. Везде, сущая пыль была везде – в волосах, в носу, а одежду надо было просто стирать.
Первоначально с нас с Федором стекали потоки грязной воды. Обмывшись, мы попарились, потом смыли соленый пот. В предбаннике уже лежала чистая одежда, а нашу прислуга унесла.
И только после бани пир пошел горой. Пока мы мылись, кухарки наварили и нажарили мяса и рыбы. Стол ломился от яств. Даже у меня, уже перекусившего перед баней, потекли слюнки. Свиной студень с хреном, куры жареные и вареные, окорок свиной, стерлядь на пару, небольшой поросенок, жаренный на вертеле, квашеная капуста и моченые яблоки, лучок зеленый, огурцы и редиска, пироги с визигой, расстегаи с кашей, пряженцы с луком и яйцом. А уж выпивки – вина мальвазия, петерсемена, фряжское, рейнское, пиво домашнее. Поистине расстарался Иван, за таким столом не боярину – князю сидеть не стыдно было бы.
Ох и оторвались мы. Встали из-за стола сами не все. Федьку слуги на руках отнесли в людскую. Ивану и мне помогли, поддержали под локотки.
– Устал я что-то, отдохну, – заплетающимся языком едва произнес Иван и уронил голову на грудь.
Проснулся я поздним утром. Голова была тяжелая, в затылке ломило, язык распух и был сух, что твоя наждачная бумага. Я скосил глаза – позаботились, рядом с постелью стоял запотевший жбан с клюквенным морсом. Приподнявшись на локте, я осушил литровую емкость. Немного полегчало. Это же сколько мы выпили, если после такой закуски похмелье было столь жестоким?
