– Идем на Кранц, – объявил Игорь. – Два человека везут тележку с оружием, смена каждые десять минут. Кто старший по званию?
– Я, фельдфебель Брелус.
– Назначаю вас старшим. По вашему приказу будут меняться люди, толкающие тележку. Вопросы есть?
Из строя шагнул солдат лет сорока, в очках.
– Что с нами будет?
Видно, этот вопрос волновал всех, потому что тишина стояла полная.
– В двухстах километрах есть пересыльный лагерь для военнопленных – оттуда вас поездом повезут в Советский Союз. Будете восстанавливать то, что разрушили. Питание и содержание – согласно Женевской конвенции о военнопленных. Можно будет писать письма домой. После окончания войны, которое уже не за горами, и суда над военными преступниками – я имею в виду верхушку вашего командования – начнется постепенное возвращение пленных домой.
Как только Игорь закончил свою короткую речь, немцы заговорили между собой – они представляли себе плен несколько иначе.
– Всем шагом марш, налево!
Впереди катили тележку с оружием, за нею следовал Игорь, а уж за ним – пленные.
Игорь ругался про себя – за что ему такое наказание? Он не сотрудник НКВД, конвойной службы или милиции, но вынужден уже который день подряд исполнять обязанности конвоира. И это было ему совсем не по душе.
До Кранца было уже рукой подать, окраины видны.
Навстречу им выехал «Виллис», в машине кроме водителя – два командира. Они затормозили посередине дороги.
Катков, как и положено, подбежал, отдал честь.
– Старший матрос Катков, сопровождаю колонну пленных.
– Так это ты звонил?
– Так точно! На тележке оружие, в колонне – сто два человека пленных.
– Неужели сам пленил?
– Думал – воевать придется, а у меня только два магазина. Так сдались без единого выстрела!
Командиры выбрались из машины. Один из них, капитан, достал из портфеля фотоаппарат «Лейка».
– Встань впереди колонны, хочу, чтобы пленные в кадр попали. Опубликуем в армейской многотиражке. Это замечательный пример!
Капитан был явно из политруков или из отдела по идеологической работе. Он сделал несколько снимков, записал фамилию Игоря и номер военной части. Затем оба командира уселись в «Виллис», и Игорь понял – сейчас они уедут, а он останется с немцами.
– Товарищи командиры, – буквально взмолился он, – а как же пленные? Оружие надо сдать, их накормить… Я ведь не конвоир!
Офицеры в машине переглянулись, и капитан сказал:
– Машину за пленными мы вышлем, а пока идите в город, уже недалеко.
Город был рядом, Игорь и сам это видел.
Пленных он довел прямо до того места, где еще несколько дней назад был пленный гарнизон города. Прямо дежавю! Только армейские части и морпехи ушли из города в сторону Кенигсберга, а их место заняла рота по охране тыла. Относилась она не к армии, а к НКВД. Лагерь военнопленных принадлежал к их же ведомству, только другому управлению.
Игорь не поленился, нашел командира роты и доложил о прибытии пленных.
– Сопроводительные документы давай.
– Нет их. Сам в плен взял, сам в город привел.
– Сколько человек?
– Сто два и при оружии.
Лейтенант задумался.
– Пленных больше, чем у меня людей в роте. Оружие заберу, а их веди дальше.
– Не получится. Мое дело воевать, а не пленных конвоировать.
– Я приказываю! – Лейтенант повысил голос.
– Я за флотом числюсь, и только флотские командиры могут мне приказывать.
Игорь уже повернулся, собираясь уходить, но лейтенант еще больше повысил голос и схватился за кобуру.
– Лейтенант, я на фронте два года, в разведке служил. Так что ты бы за пистолетик не хватался… Я ранен был, нервы не в порядке, как бы чего плохого не вышло. – Игорь передвинул автомат на ремне с плеча на грудь.
Лейтенант к отпору не привык – грозное ведомство внушало страх и трепет.
– Как твоя фамилия, старший матрос?
Но Игорь уже перешагнул через порог и хлопнул дверью.
Выйдя из здания, он повернул к порту.
У причала, мерно постукивая дизелем, покачивался буксир. Уж лучше морем из Кранца уйти! Лейтенант молод, горяч, пороха не нюхал. Побывал бы на передовой – имел бы нашивки за ранения, боевые награды.
Игорь взбежал по трапу на буксир.
– Эй, сюда посторонним нельзя!
Из рулевой рубки выглянул моряк. Китель – черный, на погонах – полоски. Старшина первой статьи, что соответствует армейскому сержанту.
– Братишка, куда идем? Я от батальона отстал, выполняя специальное задание, теперь своих ищу.
О конвоировании пленных Игорь благоразумно промолчал – не самая уважаемая служба.
– Кто командир?
– Старший лейтенант Чалый.
– Так морпехов катерами третьего дня вывезли.
– А куда?
– Честно – не знаю.
– Возьмите меня с собой! Все лучше, чем пехом.
– Тральщика только дождемся. Располагайся!
Игорь прошел в рулевую рубку. В ней лейтенант, вздумав искать, не увидит его.
– Пожевать ничего нет?
– Американская консервированная колбаса и хлеб. Спустись в каюту.
– Не ел ничего сегодня.
Игорь спустился по крутому трапу в крохотную каюту. Слева от трапа – моторный отсек, откуда ощутимо пахло соляркой, разогретым маслом, справа была каюта. Два рундука, стол, два крохотных иллюминатора по бортам… Но сухо и тепло.
На полке Игорь нашел несколько банок – колбаса, английский яичный порошок, прозванный на фронте «яйца Черчилля», и хлеб.
Яичный порошок быстр в приготовлении и вкусен. Если его развести водой, а еще лучше – молоком и вылить на сковородку, получается омлет.
Консервным ножом Игорь вскрыл банку консервированной колбасы, а фактически – мясного паштета, густо намазал его на добрый кусок черного хлеба и впился в него зубами. После нескольких дней скудного питания показалось вкусно. Так и умял фунтовую банку.
Прилег на койку – буквально на пару минут, а проснулся уже от боковой качки.
Приведя себя в порядок, он поднялся на мостик.
– Вздремнул немного, – признался он старшине.
– Мы уже пару часов как в море, в Клайпеду идем.
– Как в Клайпеду?
Клайпеда была в Литве, а его батальон из Кранца пошел на юг, в сторону Кенигсберга. Если его застукают в порту, могут принять за дезертира. Вот же попал!
