– Неужели я пришел бы пустым? Склады на окраине города, а у меня машины нет. Пришлось идти пешком.
Майор открыл дверь в приемную:
– Меня ни для кого нет!
Игорь уже достал из кармана портсигар.
– Можно посмотреть?
Майор повертел вещицу в руках, открыл крышку. Затем отпер сейф, достал лупу и долго изучал портсигар, обратив особое внимание на клейма.
– Изделие настоящее, но кто мастер, неизвестно. Год изготовления – тысяча восемьсот семьдесят восьмой, – удовлетворенно сказал он и убрал лупу в сейф.
– Предупреждаю: вещь не моя, и продавец просит за нее тысячу рейхсмарок.
– Хм, за восемьсот возьму.
Майор открыл дверцу сейфа, отсчитал деньги и протянул их Игорю.
– Надеюсь, за портсигаром не тянется криминальный след?
– Что вы имеете в виду?
– Портсигар мог принадлежать еврею. Часть из них в гетто, другая часть – уже в мире ином. А вдруг потом родственники опознают?
– Герр майор, разве я похож на жулика? Владелец этого портсигара жив. И, кстати, в начале века он служил в австрийской армии.
– Неужели до сих пор жив? Сколько же ему?
– Не спрашивал, но по виду – не меньше восьмидесяти.
– Вы надумали продать часы?
– Надумал. За пять тысяч отдам.
Майор отсчитал деньги и положил их на стол.
Игорь вытащил из кармана часы и делано тяжело вздохнул.
– Да, вы, немцы, сентиментальны…
– Разве вы сам не немец?
– Я уроженец Австрии. После аншлюса земли были присоединены к Германии. И, кстати, недалеко от моего города родился сам Адольф…
Игорь убрал деньги в карман.
– С вами приятно иметь дело, – улыбнулся майор. – Не откажетесь? – Он вытащил из сейфа бутылку коньяка.
– О! Коньяк! У меня от шнапса иногда изжога бывает. Спасибо, от рюмочки не откажусь.
– Благородный напиток. Поговаривают, что Черчилль каждый день выпивает по бутылке армянского коньяка.
Майор разлил напиток по рюмкам. Свою подержал в ладони, согрел, вдохнул аромат.
– Твое здоровье, солдат!
Коньяку в рюмках было на глоток, но он оказался и на самом деле выдержанным и с хорошим послевкусием.
– Отменно хорош, – похвалил Игорь.
– Французский, а они знают толк в выпивке.
И тут Игорь понял, что в их беседе с майором настал тот самый, решающий момент…
– Скажите, герр майор, а вы бы хотели после войны жить в уютном гнездышке, далеко от лежащей в руинах Германии?
– Кто же этого не хочет? Я надеюсь, что моя родина, Австрия, не пострадает так же сильно, как Германия.
– Заблуждаетесь, герр майор. Австрия – вассал Германии, ближайший союзник.
– Вы можете предложить нечто более серьезное?
– Дом, покровительство властей… Деньги вы заработаете сами.
– Вы имеете в виду не рейхсмарки?
– Нет, конечно. Есть же в мире более надежная валюта – доллары, фунты, швейцарские франки…
Майор потихоньку подошел к двери, приложил ухо, прислушался.
– Каналья, полагаю – подслушивает. Вы не хотите подышать свежим воздухом?
– Да, в кабинете действительно душно.
– Я вас подброшу в центр города.
– Буду только благодарен. Все лучше, чем идти пешком.
Майор водил машину сам, хотя мог иметь водителя. Наверное, хотел, чтобы посторонних глаз и ушей рядом не было.
Когда они выезжали со складов, патрульные предупредительно открыли ворота перед машиной и встали «на караул», фактически – смирно, держа винтовку перед собой в руках.
Майор проехал немного, свернул в переулок, заглушил мотор и повернулся к Игорю:
– Я так понимаю, золото было лишь предлогом для знакомства?
– Верно.
– Кого вы представляете?
– Я не уполномочен говорить об этом. Пока.
– И что я должен делать? Поджечь склады или взорвать их? Мелко. Давать информацию? Я всего лишь тыловая крыса. Принять на склад вагон рыбных консервов, отгрузить их, отгрузить машину муки для армейской хлебопекарни…
– Не прибедняйтесь. Перед каждым наступлением в те же полки, дивизии, армии, которые будут наступать, производится завоз продовольствия, медикаментов. И даже тыловики в обязательном порядке участвуют в совещаниях и присутствуют на инструктажах.
– Пока не планируется, – поспешил ответить майор.
– Лжете, господин майор. Планируется крупное наступление в районе Курска и Орла.
О грядущем наступлении летом сорок третьего года Игорь знал из истории и сейчас блефовал. Даже если майор и настучит в контрразведку о встрече с ним, это ничего не изменит – до наступления осталось два дня.
Майор делано улыбнулся:
– Да? Я не знал…
– От воздушной и агентурной разведки невозможно скрыть передвижение крупных воинских соединений. Вы же окончили военное училище, господин майор, неужели забыли?
Ох, непрост майор, хитер и изворотлив. Игорь подумал, что Франц запросто может служить двум богам.
– Я не столь крупная птица, чтобы знать, где Генштаб наметил наступление. Видимо, вы лучше осведомлены. У русских всегда была хорошая разведка.
– Мы с русскими союзники и обмениваемся данными. Но я не работаю на русскую разведку. Жаль, что нам не удалось договориться…
Игорь размышлял: майор соврал ему о том, что не знает даты и места наступления. Стало быть, сотрудничать он не собирается. В лучшем случае он не покажет на Игоря, чтобы до контрразведки не дошли сведения о его интересе к золоту. Но не исключено, что верный присяге и воинскому долгу, он поедет в гестапо. За мелкие игры с золотом строго не накажут, могут понизить в звании или отправить на фронт. Как и в СССР, золотовалютные операции населения в Германии были вне закона. И отсюда вывод – майора надо убить. Здесь, сейчас и желательно ножом. Досадно только, что Игоря вместе с майором видели несколько человек – ефрейтор в приемной, постовые на воротах. Одно и то же описание унтер-офицера, присутствовавшего на складе и на явочной квартире агента, сданного радистом, – подарок для гестапо.
– Я знаю, о чем вы подумали, унтер, – заявил майор. – Убить меня решили – вы же почти раскрылись. Я отказываюсь сотрудничать с теми, кого вы представляете, по другой причине: меня переводят по службе в Германию – родственник поспособствовал. Какой тогда смысл?
– И куда же, если не секрет?
– На равноценную должность. Однако местечко – глухомань, остров Узедом.
