— Ты только шаманишь?
— Почему? — искренне удивился Авдотий. — У нас многопрофильная фирма. Я — представитель тысячелетней мудрости Востока, таинств Сибири и Чукотки. А мой компаньон — гений европейского магнетизма, обладающий глубочайшими познаниями в египетской магии и запрещённых ритуалах иллюминатов. Этот итальянский алхимик…
— Это он сопит в соседней комнате? — довольно бесцеремонно перебил белоруса Бранделиус.
— Ага.
— Позови.
— Мустафа, можно тебя на минуточку?
Дверь приоткрылась, и к собеседникам вышел такой же невысокий, как Меркель, но не полный, а скорее плотный, спортивного вида парень, во внешности которого так сильно смешались Восток и Запад, что его можно было принять и за итальянца, и за башкира.
— Джафаров. — Мустафа крепко пожал Бранделиусу руку и тут же отступил, оказавшись за спиной шамана.
— Ты и правда разбираешься в алхимии?
— Да, — с серьёзным видом кивнул Джафаров. — А что?
— Мне потребуется помощь в изготовлении нескольких составов, — объяснил Бранделиус.
— Насколько сложных?
— Третий уровень. Возможно, четвёртый.
— Рецептура есть?
— Разумеется.
— Тогда без проблем.
— Правда?
— Я был первым учеником выпуска школы Золотого Озера, — с законной гордостью сообщил Мустафа. — Среди челов, конечно.
— В таком случае я спокоен.
— Именно.
Меркель и Джафаров были не единственными осевшими в Уфе магами Тайного Города, но самыми энергичными из них, развившими по-настоящему бурную деятельность. При этом помимо работы по профессии, то есть «оказания услуг челам в пределах разрешённого уровня магического воздействия», шаман и иллюминат занимались контрабандой магической энергии и незначительных артефактов, с которой и получали основной доход.
— Как бизнес?
— Лучше не спрашивайте, — вздохнул Авдотий, умело изобразив на лице последствия тяжёлого финансового кризиса.
— Слышал, вы неплохо навариваетесь на контрабанде?
— Хотите войти в долю?
— Хочу узнать, много ли здесь людей с магическими способностями.
То, что обычные люди считают волшебством, в действительности есть умение работать с магической энергией, а уровень этого умения определяется врождёнными способностями. Именно с теми, кто способен чувствовать непонятные, но волнующие потоки силы, и работали контрабандисты: являлись под видом ангелов или демонов и за огромные деньги перепродавали магическую энергию, которую те тратили, как правило, на удовлетворение своего эго, демонстрируя родственникам и знакомым слабенькие по меркам Тайного Города, но необъяснимые с точки зрения науки фокусы. Со всеми своими контрагентами контрабандисты проводили тщательный инструктаж, и если возникали проблемы, то попросту прекращали общение, оставляя несчастных мучиться в результате отключения от силы…
— Вам нужны маги?
— Нераскрывшиеся, — подтвердил Бранделиус.
— Зачем?
— Хочу поставить пару экспериментов.
— Почему здесь? — прищурился Меркель.
— Не люблю Москву.
— Москву или Тайный Город? — уточнил Мустафа.
— Врачи посоветовали мне климат Южного Урала, — произнёс Бранделиус таким тоном, что стало ясно: развивать тему своих отношений с Великими Домами он не собирается. — Но мне нужна энергия.
— Много?
— Прилично.
— Что-то ещё?
— Кое-какие алхимические снадобья.
— Мы можем оформить заказ в Торговой Гильдии на что угодно, — медленно произнёс Авдотий, глядя гостю в глаза. — Но чья фамилия будет в нём стоять?
— Твоя.
— В таком случае — двойная цена.
— Грабёж! — возмутился Бранделиус.
— Стандартная плата за риск, — пожал плечами белорус.
А стоящий за его спиной иллюминат тоненько рассмеялся.
— Хотя бы пятьдесят процентов!
— Это не хотя бы, а даром. — Меркель пожевал губами. — Семьдесят пять.
— Ладно, — после короткой паузы махнул рукой Бранделиус. — Запиши, что мне нужно…
А ещё через пятнадцать минут, когда оставивший заявку, но почему-то не очень довольный гость ушёл и колдуны убедились, что он действительно удалился, Мустафа громко произнёс:
— Он мне не понравился.
Авдотий покосился на компаньона, улыбнулся и кивнул:
— Мне тоже.
— И что будем делать?
— Он явно затевает что-то незаконное или слишком интересное, — медленно, продолжая раздумывать над происходящим, изрёк Меркель. — То есть в результате его эксперимента получится или то, что не понравится Великим Домам, или то, на что Великие Дома с удовольствием наложат лапу.
— Понимаю тебя, — прищурился иллюминат Джафаров. — Предлагаешь подождать?
— Но не сидеть сложа руки, — уточнил белорус. — Мы должны выяснить, что именно затеял Бранделиус, а уж потом доложить о нём Великим Домам.
Меркель был ярым приверженцем американского выражения: «Ничего личного — только бизнес», и Мустафа его полностью поддерживал.
* * *
— Что-то произошло? — мягко спросила Даша, и Виктор ощутил, как пальчики её согревшихся ножек легонько шевельнулись. — Милый мой, неужели ты думал, что я ничего не замечу? Неужели ты плохо меня знаешь?
Дарья Касьянова недаром после института пошла в науку: обладательница исследовательского склада ума, она могла не только увидеть проблему, оценить её, отыскать её истоки, но и вцепиться в неё мёртвой хваткой и не отстать, пока не будет получен результат, пока задача не окажется решённой. Сейчас такой проблемой для Даши стал любимый мужчина: девушка поняла, что Виктора что-то тревожит, сначала обиделась на его попытку это скрыть, но поступила мудро, решив действовать мягкостью, а не напором.
Виктор виновато усмехнулся.
— Ну… как бы это тебе сказать…
— Говори как есть.
— Вот в том-то и дело, что не знаю, как тут есть. — Он взлохматил волосы и, если бы курил, обязательно потянулся бы за сигаретой. Но табачный дым Громов не переносил с детства. — Мы с тобой всё толковали о чуде… пусть не прямо, так косвенно… ну, и вот…
То, что произошло вчера, в обычном человеческом понимании вполне тянуло на звание чуда. Причём возникло оно не на пустом месте, а как раз там, где его искали. Пусть иронически, пусть легкомысленно, пусть почти не ждали и не особенно верили в него… но ходили-бродили близ его границ, зная, что ворота на замке.
А они взяли и распахнулись.
