– Стелла, дорогая!
– Я пришла пообедать, – объявила Стелла. – У нас сегодня только холодная баранина и рисовый пудинг, а я их терпеть не могу.
– Бедняжка! – улыбнулся Филдинг. – Дженнер, поставь прибор для мисс Мэтьюс. Садись, милая, и рассказывай все по порядку. Тяжко тебе пришлось утром?
– Отвратительно, – призналась Стелла, принимая из его рук стакан хереса. – Знай, что все так получится, никому бы не пришло в голову желать дядюшкиной смерти.
Филдинг бросил в ее сторону предостерегающий взгляд.
– Боюсь, вас ждут трудные испытания. Спасибо, Дженнер, можешь идти, мы сами о себе позаботимся. – Доктор замолчал, выжидая, пока удалится слуга, а потом снова обратился к девушке: – Будь осмотрительна, Стелла, следи за тем, что говоришь в присутствии других людей. Нельзя, чтобы кто-нибудь заподозрил, будто ты желала дядиной смерти.
– Ни о чем подобном я и не думала, – возмутилась Стелла. – Мне и в голову не приходило, что он может умереть. Ведь дядя не из тех людей, правда?
– Ну, я смотрю на дело иначе, – улыбнулся Филдинг. – Ведь я же врач.
– То есть ты предполагал, что он умрет, а мне ни слова не сказал?
– Ну, не то чтобы предполагал. А если и так, то, разумеется, любимая, не стал бы с тобой это обсуждать.
Стелла отложила в сторону нож и вилку.
– Послушай, Дерик, будь добр, ответь лишь на один вопрос: ты действительно веришь, что дядю отравили?
– Не верю, – успокоил Филдинг. – Однако, несмотря на то, что все признаки указывают на смерть в результате синкопе, после более тщательного обследования может подтвердиться версия об отравлении. Так что исключить ее полностью я не берусь.
Слова Филдинга слегка встревожили Стеллу.
– Скверно, что дело дошло до вскрытия трупа. Лучше бы его не было. Что бы ты ни говорил, но в душе ведь побаиваешься, что обнаружатся следы яда.
– Нисколько не боюсь, – спокойно возразил Филдинг. – Надеюсь, что, к счастью для вашей семьи, все обойдется, но поскольку появились некоторые сомнения, их нужно разрешить.
Стеллу такой ответ не удовлетворил.
– Да уж, для нас такое решение – страшное потрясение. И я до последнего надеялась, что ты не пойдешь на поводу у тети Гертруды. Неужели нельзя было ее остановить и прекратить это безобразие?
Брови доктора удивленно поползли вверх.
– Милая девочка, а как же быть с моей профессиональной репутацией?
– Понятия не имею. Ведь сам же сказал, что готов подписать свидетельство о смерти. Так что я не понимаю, почему ты настаиваешь на вскрытии. Предположим, обнаружатся следы яда, и что тогда? Всем известно, что ты поссорился с дядей из-за меня, и вполне вероятно, у полиции появятся основания причислить тебя к списку подозреваемых.
– Полиция может думать все что угодно, – без тени смущения согласился Филдинг. – Только придется проявить чудеса изобретательности, доказывая, что это я дал твоему дядюшке яд. Послушай, Стелла, обо мне не переживай. Уж у меня точно нет причин бояться вскрытия.
– Я совсем не то имела в виду и, разумеется, не думаю всерьез, что ты отравил дядю, – принялась оправдываться Стелла. – А только сердцем чувствую, что в любом случае нас ждут большие неприятности. Единственный приятный момент во всей истории – это возможность пожениться без скандала. Думаю, мама не станет возражать. Ее гораздо больше беспокоит судьба Гая, а не моя.
Филдинг протянул к ней руки через стол.
– Действительно, очень радостный момент.
– Именно, – кивнула Стелла. – Ненавижу скандалы и ссоры. И что бы ни говорил дядя, я все равно вышла бы за тебя замуж, но его смерть значительно облегчает дело.
Филдинг поднялся с места и, обойдя вокруг стола, встал за спиной у Стеллы.
– Позвоню Дженнеру, пусть несет следующее блюдо. – Он обнял Стеллу за плечи. – Но сначала тебя поцелую.
Стелла подняла голову, и когда Филдинг наклонился, погладила его по впалой щеке.
– И многих девушек ты так целовал? – поинтересовалась она.
– О, сотни, – рассмеялся Филдинг.
Стелла улыбнулась, а потом серьезно заметила:
– Думаю, это правда. Ведь до меня ты ухаживал за Бетти Мейсон, верно?
– Ничего подобного!
– Я не собираюсь закатывать истерику на почве ревности, – успокоила Стелла. – Можешь смело признаться во всех грехах. По-моему, ты относишься к типу мужчин, которые не могут удержаться и волочатся за каждой юбкой, если только девушка не страдает косоглазием или заячьей губой. Вероятно, после свадьбы я с тобой намучаюсь.
– А по-моему, суровые испытания предстоят мне, – шутливо возразил Филдинг, желая поддразнить Стеллу.
– Вообще-то мне будет неприятно, если после обручения со мной ты вздумаешь флиртовать с другими, – призналась Стелла.
– Буду вести себя осмотрительно, – пообещал Филдинг, направляясь к звонку.
Продолжить разговор не удалось, так как в столовую вошел Дженнер и сообщил о двух пациентах, дожидающихся доктора в приемной.
– Кто они? – поинтересовался Филдинг.
– Молодой Джоунс, сэр, и миссис Томас по поводу больной ножки маленькой дочки.
– Ну, ладно, скажи, что прием больных начинается в два, да переведи назад стрелки часов, или еще что-нибудь придумай.
– Хорошо, сэр.
– Ты вовсе не обязан сидеть здесь со мной и нарушать график, – вмешалась Стелла. – Я все равно собиралась уходить.
– Да эти люди ничего собой не представляют, могут и подождать, – с беззаботным видом заявил Филдинг.
В ясных глазах Стеллы мелькнуло осуждение.
– Неужели, Дерик, ты печешься лишь о тех, кто занимает определенное положение и может быть полезен?
– Разумеется, нет, но в данном случае у пациентов нет ничего серьезного. Хочешь еще сливок?
– Нет, спасибо. Если речь о миссис Томас из Норт-Энд-Коттидж, тебе следует немедленно к ней выйти. Она рассказывала тете Харриет, что Минни боится бинтовать ногу, что, впрочем, неудивительно. Нельзя пугать детей, верно? Когда я в детстве ходила к дантисту, он все время заставлял ждать, и от этого делалось еще страшнее.
Филдинг встал из-за стола и, отодвинув стул, посетовал:
– Вижу, вы, милая дама, твердо решили заставить меня трудиться с утра до вечера. Будет ли мне время от времени позволено спокойно пообедать, когда мы поженимся?
– Да, и не один раз, – улыбнулась Стелла, посылая ему воздушный поцелуй.
Закончив трапезу в одиночестве, Стелла возвратилась в «Тополя». Подходя к дому по подъездной дорожке, она заметила опущенные шторы на всех окнах с фасадной стороны и вскоре обнаружила, что здесь потрудились неутомимые руки тетушки Гертруды. Эта непреклонная особа уже успела вернуться в «Тополя», на сей раз в сопровождении младшей дочери Дженет.
