– Господи, я об этом не подумала! – воскликнула Антония. – Должна сказать, это уж слишком!
– Слишком? Это ужасно! Какая польза от того, что Арнольд убит, если на нашу голову свалился Роджер?
Тут Виолетта, сидевшая в ледяном молчании, пронзительно закричала:
– Прошу вас! Как вы можете так говорить?
На нее никто не обратил внимания. Антония сидела, враждебно глядя на Роджера, Кеннет продолжал расхаживать взад-вперед, а Роджер осторожно произнес:
– Что вы сказали? Иногда мне кажется, что я становлюсь туговат на ухо. Да не топай ты так, что за дурная привычка. У меня от этого кружится голова.
– Арнольд мертв, – сказала Антония.
Роджер удивленно захлопал глазами:
– Мой брат Арнольд?
– Да, конечно. Думаешь, мы знаем сотни Арнольдов?
– Но он не может быть мертв!
– Уверяю тебя: это так.
– Какая неожиданность. Конечно, раз ты говоришь, что он мертв, то, наверное, так оно и есть. Только я ничего не понимаю. Отчего он умер?
– От ножа в спине! – бросил Кеннет через плечо.
Роджер с удивленным видом пощелкал языком.
– Ничего не понимаю. Это потрясающе, просто потрясающе. Но кто это беднягу?
– Мы не знаем, – ответила Антония. – Возможно, Кеннет или я.
– Не надо так шутить, – сказал Роджер. – Тебе бы самой понравилось получить удар ножом в спину? Когда это произошло?
– В прошлую субботу, – ответила Антония.
Роджер уставился на нее, потом поискал взглядом кресло и сел.
– Поразительно, – сказал он. – В высшей степени поразительно.
Кеннет наконец остановился.
– Сколько времени ты уже в Англии? – спросил он.
– Сейчас скажу, – любезно ответил Роджер. – Я сошел на берег вчера. Потрясающее совпадение. Вернулся домой, собираясь увидеть бедного старого Арнольда, и узнаю, что его только что убили.
– Если ты собирался с ним повидаться, почему не отправился на Итон-плейс, а явился сюда?
– Оборот речи, – объяснил Роджер. – Говоря о намерении увидеть Арнольда, я хотел сказать, что не знал о его кончине.
Он обратил внимание Антонии на Лесли Риверс – та поднялась из-за стола и надевала перед зеркалом шляпку.
– Кто-то уходит. Послушайте, не надо из-за меня уходить.
– Я все же пойду, – сказала Лесли. – Мне кажется, вам нужно многое сказать друг другу.
– Славная девушка, – заметил Роджер, когда та ушла. – А кто другая?
– Виолетта Уильямс. Она помолвлена с Кеннетом, – ответила Антония.
– О! – с сомнением произнес Роджер. Увидев, что Виолетта слегка поклонилась, он приподнялся, чтобы ответить таким же вежливым приветствием. Потом снова сел в кресло и долго пребывал в раздумье, а потом спросил:
– Если Арнольд мертв, кто получает все деньги?
– О, дайте мне воздуха! – воскликнул Кеннет и снова принялся расхаживать взад-вперед.
Антония ответила с легким презрением:
– Ты, и тебе это прекрасно известно. Вот почему мы очень недовольны твоим появлением.
– Что ж, я так и думал, – кивнул Роджер. – Надо сказать, мне они будут не лишними. Сперва я был слегка потрясен этой вестью, но теперь вижу, что дела не так уж плохи. Заметьте, я прекрасно понимаю вашу точку зрения.
– Если ты сейчас же не уберешься, в семье произойдет еще одно убийство, – сквозь зубы процедил Кеннет.
– Ну-ну, не злись, – любезно посоветовал ему Роджер. – Ты скоро привыкнешь к тому, что я вернулся. Поживи с мое, и поймешь, что привыкнуть можно к очень многому. А что касается ухода, то я собираюсь пожить у вас денек-другой, пока не получу свои вещи.
– Нет! – хором воскликнули его единокровные брат и сестра.
– Все это хорошо, – сказал Роджер. – Но если я не останусь здесь, куда же мне идти?
– Куда угодно. Нам все равно, – ответила Антония.
– Да, но по правде говоря, – доверительно произнес Роджер, – я сейчас на мели.
– У тебя двести пятьдесят тысяч фунтов, – злобно сказал Кеннет.
– Это столько оставил Арнольд? Невероятно! Если бы я знал…
Он не договорил и покачал головой.
– Что это значит – если бы ты знал? – спросила Антония.
Он рассеянно взглянул на нее:
– Забыл, что хотел сказать. Беда в том, что у меня нет одежды.
– У тебя должна быть какая-то одежда, – возразила Антония.
– Вот-вот. Ты можешь так думать, и, честно говоря, кое-что у меня есть, только мне пришлось отдать в залог свой чемодан.
– Ну и что? – без малейшего сочувствия спросила Антония.
– Какой смысл иметь множество рубашек и прочего, если их не в чем носить? Понимаешь?
– О господи, – простонал Кеннет. – Я не вынесу!
– Это очень неразумно, – сказал Роджер. – Как-никак это не твои вещи. Если бы я стал отдавать в ломбард твои рубашки, ты имел бы полное право выражать недовольство. Если я не могу пользоваться своими вещами, это кое-что значит. Более того, если я унаследую все деньги Арнольда, то смогу купить много новой одежды, и все будет в порядке. Только не думай, что мне так уж хочется у вас остаться. Я совсем не прочь поселиться в отеле, будь у меня деньги. Может, одолжишь мне несколько фунтов – скажем, пятьдесят, – чтобы как-то перебиться?
– Не ломай комедию! – саркастически сказал Кеннет. – Ты ни разу в жизни не вернул долга!
– Совершенно верно, – согласился Роджер с неизменной любезностью, – но охотно верну тебе эти деньги, если получу двести пятьдесят тысяч фунтов.
– Нет, на такой риск я не пойду, – ответил Кеннет. – Обратись к Джайлсу. От меня ты ничего не получишь.
Тут дверь отворилась, и вошла Мергатройд убрать посуду после чаепития. Антония угрюмо сказала:
– Смотри, Мергатройд, что произошло. Разве это не чертовски скверно?
Мергатройд начала было укорять ее: «Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не употребляла таких…» Потом она увидела Роджера и пронзительно вскрикнула.
– Привет, Мергатройд, – сказал Роджер с вялой, виноватой улыбкой. – Ты еще жива?
Мергатройд, казалось, лишилась дара речи. Она дважды сглотнула, а потом заговорила глухим голосом:
– Я так и знала. Мисс Лесли может подтвердить, что вчера я совершенно ясно увидела в чайной чашке дурные вести. И сказала: «Помяни мои слова, этому дому грозит что-то ужасное».
– Многие высмеяли бы прорицание будущего по чайной чашке, – сказал заинтересованный Роджер. – Но лично я всегда думал, что в этом что-то есть. Это бросается в глаза. Ты мало изменилась. Потолстела, конечно, но я узнал бы тебя где угодно.
