– Давай подождем, пока выяснится, действительно ли тетя Харриет умерла от яда, хорошо? – предложил Рэндол.
– Рэндол, почему ты что-то утаиваешь и не хочешь рассказать? – принялась умолять Стелла. – Дерик не стал бы настаивать на версии с отравлением, если бы не был уверен. А если тетю действительно отравили, неужели не понимаешь, что мотивы для этого имелись только у мамы или Гая… или у меня?
– Понимаю, – заверил Рэндол. – Но если вы сумеете сохранить присутствие духа, то еще можете избежать виселицы.
– Прекрати! – обиделась Стелла. – Я-то думала, ты решил вести себя прилично и в кои-то веки будешь серьезным. Надо было сразу догадаться, что ты все обратишь в насмешку!
– Как ни странно, любовь моя, в данный момент я – сама серьезность.
Стелла устремила на кузена любопытный взгляд.
– Ты любил тетю Харриет?
– Нисколько. Однако предпочел бы видеть ее живой, а не покойницей.
– Что означают свои слова?
– Понимаешь, прелесть моя, смерть тети Харриет создала чертовски неприятную и трудноразрешимую ситуацию! – признался Рэндол.
Глава тринадцатая
Остаток воскресного дня прошел в весьма неуютной обстановке. Сразу после обеда Рэндол покинул «Тополя», миссис Мэтьюс удалилась в спальню, чтобы отдохнуть, а Стелла и Гай отправились на прогулку, так как не могли найти себе места дома. В течение вечера миссис Мэтьюс трижды упомянула, как ей тоскливо и одиноко без золовки. Гай, чьи нервы окончательно расшатались, ядовито заметил, что, по его наблюдениям, жизнь под одной крышей с Харриет стала для матери настоящей каторгой. Зои прочла сыну нотацию о глупой привычке представлять события в ложном свете и постоянно преувеличивать и отправилась спать, объявив, что нисколько не сердится, но чувствует себя уязвленной. Стелла упрекнула брата в стремлении затеять ссору, а Гай стал выкрикивать, что, если сестра не прикусит язык, он за себя не ручается и гнев его будет ужасен. С этими угрозами он громко хлопнул дверью и вылетел из комнаты. А Стелла легла спать, и всю ночь до самого утра ее мучили кошмары.
Достойная похвалы решимость Гая приступить к работе, как обычно, очень быстро испарилась. К завтраку он спустился бледный, с отечным лицом. Выпил крепкого чая и раскрошил гренки. На замечания Стеллы он отвечал односложно, и девушка оставила попытки разговорить брата. Закончив завтрак, она отправилась в кухню, чтобы дать указания кухарке.
Миссис Бичер внесла свою лепту и преумножила беды злополучного дня, заявив о намерении уволиться. Им с Бичером якобы очень жаль покидать дом, но здесь стало неуютно.
– Я ничуть не удивлена, – честно призналась Стелла.
– Да, мисс. Вашей вины здесь нет. Но сами понимаете, своя рубашка ближе к телу. Возможно, мы не правы, да только кому захочется жить в доме, где людей едва ли не каждый день травят ядом. Мыслимое ли дело?
– Да, – согласилась Стелла. Девушка совсем пала духом и не могла достойно возразить кухарке и убедить, что та явно сгущает краски. – В городе что-нибудь нужно? – спросила она.
Миссис Бичер извлекла исписанный лист бумаги и сообщила, что ничего существенного не надо. Так, кое-что по мелочам.
Стелла взяла список и поднялась наверх, чтобы посоветоваться с матерью.
Миссис Мэтьюс как раз собиралась вставать. Глаза у Зои припухли, как и у Гая. Она пожаловалась дочери на плохой сон и, увидев список, составленный миссис Бичер, тихо застонала и попросила Стеллу не беспокоить ее подобной ерундой.
– Это еще не самое худшее, – сообщила Стелла, пряча в карман список. – Бичеры предупредили, что в конце месяца уходят от нас. Может, позвонить в бюро найма?
Миссис Мэтьюс принялась жаловаться на человеческий эгоизм, который неизменно наводит ее на грустные мысли. Как много на свете людей, не желающих думать о ближних и пекущихся только о личных интересах! После пятиминутной нотации на эту тему она вдруг вспомнила, что давно хотела избавиться от Бичеров в случае, если бы Грегори оставил дом ей одной. Так что нет худа без добра, только надо вовремя рассмотреть промысел Божий. Зои стала строить планы по поводу найма новой прислуги, а Стелла отправилась за покупками.
Вернувшись через час, она застала брата в коридоре. Гай нервно расхаживал взад-вперед, и когда сестра набросилась на него с упреками, резко повернулся на каблуках и тихо обронил:
– В доме полиция. Тетю действительно отравили. – Его лицо побледнело от переживаний.
Стелла аккуратно сложила пакеты с покупками на столик и, немного помолчав, сказала:
– В конце концов, мы все это знали с самого начала. Что за яд?
– Никотин, как и в случае с дядей.
– Чего и следовало ожидать, – кивнула Стелла. – А где сейчас полицейские?
– В библиотеке с мамой. Мне не позволили остаться.
– Полиция установила, где находился яд?
– Нет, не думаю. В субботу они забрали из спальни тети Харриет все лекарства и другие вещи. Думаю, у полицейских не было времени их исследовать.
Стелла медленно сняла перчатки и погладила пальцы.
– До тех пор пока не выяснится, каким образом яд попал в организм, причин для паники нет.
– Никто и не паникует, – рассердился Гай. – Но они непременно найдут мотив. Я тут все обдумал до мелочей. Смерть дяди не представляла для нас опасности. Его мог отравить кто угодно. Но тетя Харриет – другое дело. Круг подозреваемых лиц сузился, и остались только мы с мамой. Хуже всего, что у нас обоих имелись мотивы для совершения убийства. Только у нас. Другим от ее смерти никакой выгоды. Надо смотреть правде в лицо: одного из нас непременно арестуют. А может, и обоих сразу.
– Да не будь же таким ослом! – возмутилась Стелла. – Против нас нет никаких улик, верно?
Гай прекратил мерить шагами коридор и резко остановился у стола напротив сестры:
– Потрудись оценить ситуацию объективно, и тогда становится ясно, что наше дело из рук вон плохо, – произнес он с нажимом. – Против нас куча улик. Я попал в затруднительное положение, и никакая сила не могла заставить меня ехать в Южную Америку. Вот я и отравил дядю. Потом обнаружил, что тетя Харриет, сочувствуя моим материальным трудностям, завещала мне деньги. И тогда я отравил и ее.
– Никому не придет в голову убивать человека ради четырех тысяч фунтов, – категорично заявила Стелла.
– Неужели? А ты сама-то в это веришь? Убийства совершались и по менее веским причинам и из-за куда более скромных сумм!
– В таком случае тетю могла убить и я, потому что она превратила дом в настоящий ад.
– Нет, не сходится. Конечно, у тебя имелись мотивы для убийства дяди. Он угрожал погубить репутацию Филдинга. Но эта версия тоже несостоятельна, особенно после вашего разрыва. Полиция подозревает маму. Когда пришел суперинтендант, она одевалась, и на вопросы пришлось отвечать мне. Суперинтендант задал их великое множество, и были они весьма неприятными! Должно быть, чертовы слуги успели наболтать всякой ерунды! Открой глаза, и поймешь, какие могут возникнуть подозрения. Помнишь ссору мамы с дядей Грегори по поводу моего отъезда в Бразилию? Конечно, помнишь! За все время они серьезно повздорили один раз, и прислуга об этом прекрасно знает. Но с моей точки зрения, все выглядело бы не так скверно, не пойди мама неожиданно на попятный. Она тут же поменяла тон и стала слаще меда, хоть к ране прикладывай. Вот дядя и растаял.
