– Хотите знать, в котором часу мама уложила тетю Харриет в постель? – растерянно пролепетала Стелла.
– Именно. Твоя мать очень расстроена и не может все отчетливо вспомнить, но суперинтендант должен знать точное время. Если знаешь, будь добра, скажи, – убеждал он девушку.
Стелла с испугом смотрела на Рамболда и молчала.
– Ты ведь знаешь, Стелла, да? – уверенным голосом повторил он вопрос.
– Да, конечно. Когда я поднялась наверх, дедушкины часы в коридоре пробили десять. Мама как раз выходила из спальни тети Харриет с…. – Поймав многозначительный взгляд матери, девушка запнулась.
– С чем, мисс Мэтьюс?
– Я просто хотела сказать, она выходила в накинутом на плечи пеньюаре, – нервно рассмеялась Стелла. – Но полагаю, это несущественно. – Суперинтендант не сводил с нее глаз, и Стелла, вдруг покраснев, затараторила: – Я спросила, не стало ли тете хуже, а мама ответила, что ничего серьезного. Сказала, что уложила ее в постель и дала какого-то лекарства. Я спустилась на кухню, а потом поехала за покупками.
– Благодарю. – Ханнасайд снова переключил внимание на Зои. – Значит, вы оставили свою золовку в десять часов. А после этого выходили из дома?
– Из дома? – повторила миссис Мэтьюс. – Нет, у меня скопилось много неотложных домашних дел.
– И между десятью и двенадцатью вы не заглядывали в спальню мисс Мэтьюс?
– Нет, я была занята письмами и приводила в порядок цветы.
– И вам не приходило в голову наведаться к мисс Мэтьюс в комнату и поинтересоваться, не требуется ли помощь?
– Нет, суперинтендант, – с достоинством поджала губы миссис Мэтьюс. – Когда я вышла из спальни Харриет, она засыпала, и я решила, что сон станет для нее лучшим лекарством.
Суперинтендант оставил ответ Зои без комментариев и задал очередной вопрос:
– А в двенадцать часов, когда вы наконец к ней зашли, ничего не заподозрили?
– Я решила, что Харриет еще спит. Тихонько открыла дверь и заглянула. Она лежала на боку и, похоже, спала. Шторы были задернуты, и я, естественно, не имела возможности как следует рассмотреть. Вот я и ушла, а ближе к обеду попросила дочь подняться и спросить, как Харриет себя чувствует. Даже подумать не могла, что произошла ужасная трагедия. Уже позже никак не могла поверить, что Харриет умерла. Сын немедленно вызвал врача, и именно он сообщил нам жуткую новость.
– Благодарю, миссис Мэтьюс. Мистер Мэтьюс, а вы были дома сегодня утром? – обратился Ханнасайд к Гаю.
– Да.
– Все утро?
– Да. Работал вот в этой комнате. Чем еще могу быть полезен?
– Ничем. Благодарю. А теперь хочу побеседовать с горничной, которая принесла мисс Мэтьюс ранний утренний чай.
– Хорошо, я сейчас позвоню. – Гай направился к колокольчику.
– Лучше, если мы поговорим в другой комнате.
– О, разумеется! – вспыхнул Гай. – Разговаривайте где хотите!
– Я попросила бы вас подождать, пока не придет подтверждение, что Харриет была отравлена, – с чопорным видом изрекла миссис Мэтьюс. – События последних дней действуют на слуг угнетающе, а у нас в доме и так не хватает прислуги. Кроме того, Мэри вряд ли что-то добавит к нашему рассказу, так как ничего не знает.
– В таком случае я не стану злоупотреблять ее временем и надолго отвлекать от работы, миссис Мэтьюс.
В библиотеку зашел Бичер.
– Да, Бичер, я звонил, – обратился к дворецкому Гай. – Проводите суперинтенданта в утреннюю гостиную и пришлите туда Мэри.
– Хорошо, сэр. – Бичер открыл перед суперинтендантом дверь и провел его через коридор в гостиную.
Вскоре пришла и Мэри. Девушка стояла в дверях с круглыми от страха глазами, заложив руки за спину.
– Что вам угодно, сэр? – спросила она прерывающимся шепотом.
Ханнасайд поздоровался с горничной, спросил, как ее зовут, а потом стал задавать вопросы.
– Я не задержу вас надолго. Только скажите, кто сегодня утром готовил ранний утренний чай для мисс Мэтьюс и кто отнес его в спальню.
– Чай заваривала миссис Бичер, а я отнесла подносы наверх. Мне помогала судомойка.
– Которая из вас отнесла поднос мисс Мэтьюс?
– Точно не скажу, сэр. Судомойка только отнесла два подноса наверх и оставила на столике, что находится на лестничной площадке. Точно не помню, кому они предназначались.
– Судомойка сразу спустилась вниз, когда поставила подносы на столик?
– Да, сэр! Она не обязана относить подносы наверх. Просто сделала одолжение. А в спальни судомойка никогда не заходит.
– Понятно. А чей поднос вы отнесли первым?
Мэри вспыхнула и стала переминаться с ноги на ногу.
– Мистера Гая, сэр. Он не любит, когда чай слишком горячий!
– И долго вы оставались у него в спальне?
– Ах, нет, сэр! – смущенно воскликнула Мэри. – Только поставила поднос возле кровати, раздвинула шторы, ну и все такое.
– Что именно?
– Ну, прибрала в комнате, сэр, поставила на умывальник лосьон для бритья и разбудила мистера Гая.
– Значит, вы провели у него в спальне минут пять, так?
– Да, наверное, – согласилась Мэри.
– А когда вышли из спальни, был ли кто-нибудь на лестничной площадке?
– Нет-нет! Что там делать в такой ранний час?
– Я просто спросил. Чей поднос вы взяли потом?
– Миссис Мэтьюс. Отнесла ей горячую воду. Она не пьет чай.
– Вам и ее пришлось будить?
– Нет, – покачала головой Мэри. – Миссис Мэтьюс всегда рано встает, не позже шести часов. Так она сама сказала.
– Правда? Чей поднос был следующим?
– Мисс Харриет, сэр. Она тоже не спала.
– Мисс Харриет хорошо себя чувствовала или на что-нибудь жаловалась?
– Нет, сэр. О болезни и словом не обмолвилась. Вела себя как обычно.
– Заходили ли вы к ней в спальню еще в течение утра?
– Нет, больше я ее не видела. – Глаза Мэри наполнились слезами. – Миссис Мэтьюс приказала не беспокоить мисс Харриет.
Ханнасайд прекратил задавать вопросы и попросил найти дворецкого, которому доктор Филдинг оставил ключ от комнаты покойной. К суперинтенданту присоединился сержант, проводивший допрос в помещении для прислуги, и в сопровождении Бичера они вместе поднялись на этаж, где находились спальни.
На первый взгляд комната мисс Мэтьюс не представляла собой ничего интересного. Суперинтендант отослал Бичера и плотно закрыл дверь.
– Если женщину отравили, яд могли подмешать в утренний чай, – размышлял Ханнасайд. – Пока горничная относила поднос молодому мистеру Мэтьюсу, чай мисс Мэтьюс в течение нескольких минут находился на столике, что стоит на лестничной площадке. Или же его добавили в лекарство, которое дала золовке миссис Мэтьюс. Так что плохое самочувствие несчастной женщины утром является вполне естественным.
