– Кирарин, ты, бедняжка, конечно, страшно переживала. В подобных случаях гордость мешает нам быть до конца честными с самим собой. Гордость приносит нам только страдания.
– Да, я чувствовала себя ужасно и не знала, как поступить. Из-за упрямства повела себя по-дурацки. Сейчас я сознаю, что было бы лучше потерпеть. Но тогда я не смогла. А я так хочу увидеть его! Я все еще люблю его!
Сказав это, я разрыдалась. Однако, выплакавшись, почувствовала себя лучше.
Да, мне нужен именно такой друг, как Тэру, который способен утешить меня. У меня прекрасные отношения с моими тремя подругами, но они так и не поняли, какая глубокая рана открылась в моей душе. Как бы сильно ни изменилась я после этих событий, для них я осталась прежней – жизнерадостной, милой и хорошо воспитанной Кирарин, и они будут взрослеть, так и не преодолев в своем сознании пропасть между тем, кто я есть в действительности, и тем, как они меня воспринимают. Друзья – странные существа. Кажется, они все о тебе знают, но фактически тебя совсем не понимают. У меня такое чувство, что даже Тэру меня когда-нибудь предаст, ибо биологически он остается мужчиной.
А может, все дело в том, что в глубине души я всем парням больше не доверяю?
Я потеряла невинность, когда была в восьмом классе. Мне как-то неловко употреблять это громкое выражение – «потерять невинность». Само действо было бессмысленным. Я даже не помню лица этого парня, а только его рыжие крашеные волосы. Учился он в старших классах какой-то частной мужской школы. Когда я вспоминаю и спрашиваю себя, почему это произошло именно с ним, мне становится даже тошно. Страшно неблагодарный и глупый парень. Он все время поучал меня, что женщина не должна ходить голой, не должна курить и тому подобное.
С тех пор я стала сразу различать, насколько глуп тот или иной парень, особенно если он не проявляет достаточно нежности во время секса. Как это ни странно звучит, но существует правило, согласно которому нежность и глупость обратно пропорциональны. Например, если парень в караоке-баре настаивает, чтобы ставили только его любимые песни, значит, он большой глупец. Я знаю, что только самовлюбленные идиоты охотятся за девушками, но тогда странно, что мне нравится, когда эти парни пытаются заарканить меня. Мне часто приходит мысль, что хорошо бы обсудить это с Тоси и Тэраути, но Тоси слишком серьезная для этого, а Тэраути умело скрывает свои чувства, и я не могу заставить себя полностью открыться им.
Вот Юдзан – другое дело, и иногда мне хочется посоветоваться с ней. Однако я знаю, что она лесбиянка и, наверное, чувствует себя по-другому, чем девушки, подобные мне.
Во время школьной экскурсии в одиннадцатом классе мы потихоньку выпили виски. После того как мы легли спать, опьяневшая Юдзан залезла ко мне в постель. Когда я закричала, она попыталась отшутиться, сказав, что якобы изображала, как мужчина забирается ночью в постель к своей возлюбленной. Однако ее глаза были при этом совершенно серьезными. Она, похоже, расстроилась, что, выпив, выдала себя, так как я видела, что она ночью плакала. С тех пор я очень сочувствую Юдзан. В отличие от меня у нее нет компании, с которой она могла бы, не таясь, проводить время и находить выход своим чувствам. Я думаю, ей надо проявить решимость и открыться в своих предпочтениях, подобно тому, как это сделал Тэру, а затем подружиться с каким-нибудь парнем.
В начале второго наконец позвонил Тэру.
Вагон был почти пустой, я подошла к двери и долго вполголоса разговаривала с ним. Вблизи двери на полную мощь работал кондиционер, и я настолько замерзла, что у меня стучали зубы.
– Я тут подумал… и решил, что тебе лучше все-таки не ехать, – сказал Тэру.
– Но я уже в поезде…
На станции Уэно я села в поезд линии Такасаки. У меня было такое ощущение, что я еду еще на одну встречу с незнакомцем из Интернета с целью узнать, что он из себя представляет. Это у меня появилось не так давно такое развлечение и заодно – игра, чтобы убить время. Я обычно прихожу немного заранее к месту назначенной встречи и звоню ему по мобильнику, чтобы выделить его из окружающих. Понаблюдав за ним некоторое время, я решаю, стоит ли подходить к нему и знакомиться или возвращаться домой. Чаще всего случается последнее, но все равно мне доставляет удовольствие разоблачать лживость бахвальств этих парней. Это тем более должно быть интересно в случае предстоящей встречи с Червяком, и я хочу понаблюдать за ним некоторое время издалека.
В голосе Тэру звучали разочарованные нотки, как будто я его предала.
– Просто не верится, Кирарин. Ехать на дзёэцу-синкансэн
[2]
аж до Кумагая! Зачем ты это сделала?
– Но села я не на синкансэн, а на поезд линии Такасаки.
– Все равно это так далеко. Зачем же ехать туда?
– Но парень-то ведь убийца. А разве ты не хотел бы его увидеть?
Тэру замолчал на некоторое время, а потом сказал:
– Мне жаль этого парня, но я не хотел бы его видеть и не хочу иметь к нему никакого отношения. А вот почему ты этого хочешь и собираешься устроить из этого целое представление, я не могу понять.
Тэру был мастак говорить разумные вещи, и мне нравилась эта его черта, но я все же хотела увидеть Червяка своими глазами.
– Я и сама не знаю. Возможно… – Тут я запнулась. – Возможно, хочу почувствовать какое-то превосходство над Тоси и Тэраути.
– Но ты и так превосходишь их, – спокойно сказал Тэру.
– Ничего подобного.
– Нет, Кирарин, ты их превосходишь. В том, что ты вращаешься в мире, куда им закрыт вход, в том, что у тебя в моем лице есть друг-гей, в том, что ты познала мужчин. Разве этого мало?
В чем-то он был прав, но это еще далеко не все. Я думала, что хорошо разбираюсь в парнях, но оказалось, что это не так. Чтобы глубже понять их, мне, наверное, надо было на некоторое время продолжить общаться с тем парнем, который предал меня, и, как бы тяжело и горько это ни было, оставить дверь открытой, чтобы иметь возможность выйти в иной для меня мир и лучше понять, что и как произошло. Но я, вспылив, захлопнула дверь и убежала. Тоси и Тэраути не из тех, которые подобно мне довольствуются поверхностным знанием мужчин. Поэтому, если у них что и произойдет, они будут больше уверены в себе, чем я. В этом и состоит мой комплекс неполноценности.
– Извини, я наговорил много лишнего, – вновь заговорил Тэру. – Я просто переживаю за тебя. Может, и мне тоже приехать.
– Нет-нет, ты ведь на работе!
– Но я могу уйти пораньше…
Я разъединила телефон, села на свободное место и стала смотреть на проносящиеся за окном бесконечные ряды жилых домов. Их крыши ярко отражали лучи летнего солнца. Я подумала, что из окна самолета я бы увидела, наверное, как они сверкают еще более ослепительным блеском…
