– Что у тебя с этим мальчишкой? Ты позоришь семью Робийяров.
Эллен с сонными, красными глазами и всклокоченными волосами встала и, накинув халат, присела к туалетному столику, принявшись пудрить щёки.
– Придётся рассказать всё господину Пьеру, дорогая. Ты не оставляешь мне выбора.
Эллен почти незаметно пожала плечами.
Мамушка дождалась, когда господин Пьер закончит утренний туалет и бритьё, позавтракает печёным яйцом с чашечкой горького цикория, после чего поведала свою историю. Гнев, страдание и беспокойство промелькнули на лице Пьера, напомнив ей, каким был её крестный отец много лет назад. Но вспышка быстро утихла, и его лицо вновь обрело старческие мягкие черты.
– Молодые люди всегда будут такими. Что уж тут сделаешь.
– Вы ничего не предпримете?
Он пожал плечами с большей усталостью, чем дочь, и не с большим толком.
Двенадцатое марта было ближайшей датой, в которую могло осуществиться зловещее пророчество отца Миллера, и молодёжь Саванны развлекалась на полную катушку.
– Если осталось так мало времени на жизнь, почему бы не повеселиться от души? – выпалила Антуанетта Севье.
Мамушке так и захотелось вымыть с мылом рот этой девчонке.
Мамушка устроила засаду у задней двери, но Эллен выскочила через окно. Тогда Мамушка побежала к конюшне, чтобы перехватить их, но возлюбленный мисс Эллен подъехал прямо к парадной двери. Мамушка, выбежав со двора, успела увидеть, как мисс Эллен с распущенными волосами, обхватив Филиппа за талию, скачет с ним на коне, припустившем галопом вниз по улице.
Мамушка понимала, что такая девушка, как Эллен, может пожертвовать собой, своей невинностью и репутацией ради мерзавца, если он красив и настойчив. Но понимание не означало, что она допустит это.
В полночь 10 марта Мамушка что есть силы постучалась в дверь Неемии.
– Запрягай коляску, – скомандовала она. – Быстрее. Мисс Эллен с этим мальчишкой. Мисс Эвлалия знает, где они. Для мисс Эвлалии секретов нет!
– Я в этом не буду участвовать, – замотал головой Неемия. – Пусть белые сами разбираются. Нам лучше не вмешиваться.
– Тебе и не надо заходить. Я сказала духам, что ты всё испортишь.
– Не верю я в этих африканских духов, – сказал Неемия, но всё же оделся и пошел запрягать.
Двадцать лет назад таверна Фарнума была респектабельным двухэтажным фермерским домом. В окне тускло горел красный фонарь, подсвечиваемый холодным блеском луны. Под неподстриженными дубами располагалась широкая веранда с рядом побеленных бочек по переднему краю. Необычайно красивые лошади дремали у знакомого загона. В таверне Фарнума любили собираться богатые игроки.
– Объезжай кругом, – приказала Мамушка. – Нужно сзади подкатить.
– Я тебя ждать не буду! – прошептал Неемия.
– Нет, будешь. Я приведу мисс Эллен. Нам нужно домой вернуться!
– Что-то её не видно.
– Ещё бы. Она внутри!
Повозка покатилась во двор, где не было ни тени, ни укрытия, чтобы спрятаться от бледного света. Подойдя к задней двери, Мамушка подоткнула юбку и пробормотала молитву. Столько опасностей подстерегало на пути.
Отодвинув задвижку, она скользнула в грязную кухню. Уронив голову на скрещённые руки, над раковиной, полной пены, дремал мулат со шрамом на лице. На сушке рядом с мойкой грудой были навалены немытые кружки. Он резко открыл глаза.
– Кто вы?
– Мамушка Робийяр. Я пришла за мисс Эллен.
Мужчина вскинул руки, словно пытался уклониться от удара.
Из-за двери бара донёсся смех. Мамушка заправила накрахмаленную блузку и пригладила красную клетчатую косынку.
– Сохрани меня, Le Bon Dieu, – прошептала она.
Коптящие лампы освещали заляпанные оштукатуренные стены. На длинном столе неровными рядами стояли разнокалиберные длинные и короткие свечи. В комнате было не продохнуть от густого табачного дыма и расплескавшегося виски. Если таверна Фарнума и была обителью Сатаны, как утверждали некоторые баптисты, то Сатане явно не хватало новой домоправительницы.
За столом в разных позах развалилась пьяная молодёжь. Мамушка Руфь узнала их. Она знала их ещё детьми.
Ей следовало бы удивиться, когда она разглядела, кто сидел во главе стола, но ей было не до того. Она была слишком удручена.
Рядом с полковником Джеком сидел Филипп Робийяр, а мисс Эллен прижималась к нему так крепко, словно срослась с ним. Его цилиндр съехал набок, а мятая льняная рубашка была расстегнута до пупка. Филипп казался прекрасной развалиной. Над бледным лбом мисс Эллен красовалась диадема из нежно-розовых камелий – венец невесты. Её глаза бессмысленно смотрели в никуда. Молодёжь вечно веселится слишком долго и допоздна, пока с рассветом и первым бокалом не умирает что-то яркое и многообещающее.
– Эй, девка, принеси-ка нам по кружечке!
В полутьме полковник Джек не узнал Руфь.
– Ниггеры в Саванне медленнее, чем моя струя.
– Они были довольно расторопны, пока Филипп не избил нашего официанта, – возразил молодой Билли Обермейер. – У негров есть свой предел. Никто не может их далеко толкнуть.
Филипп рассеянно, но с нежностью погладил Эллен по руке.
– Ты устроишь нам свадьбу, Джек? Или нам придётся ждать, пока ты не выпьешь всё моё вино?
Полковник Джек Раванель улыбнулся:
– Устроить? Сегодня вечером?
Со скрипом отодвинув стул, он встал и лучезарно улыбнулся всей компании.
– Возлюбленные…
– Я тебе не возлюбленный, Джек, – перебил его молодой господин Флит.
– Тем печальнее, Джимми, – лукаво посмотрел на него Джек.
– Да где же проклятые кружки, служанка! – воскликнул Билли.
Мамушка вышла на свет.
– Я не служанка, а вы все перепились. А что бы подумал ваш отец, господин Флит, увидев вас сейчас?
– Руфь! – ахнул полковник Джек.
– Теперь я Мамушка Робийяр, полковник Джек. И пришла забрать мисс Эллен домой.
Филипп, шатаясь, поднялся на ноги:
– Ты забываешься, негритянка.
– Хотите побить меня, господин Филипп? Будете колотить до потери сознания? А что подумает ваша бедная мама? Мисс Оса никогда и никому не причинила вреда. Что она подумает об этих выходках?
– Руфь… – начал полковник Джек.
– Я няня юной госпожи Эллен Робийяр. Похоже, тут свадьба мисс Эллен? А где же гости? Где её родные? Где храм? И где священник? Вы, полковник Джек? Вы покаялись и признали свои грехи, и сами себя в священники определили, и теперь можете завязать узел, который никто не развяжет? Хвала Господу! Мисс Эллен, а ваши святые; что они подумают о том, что здесь творится? Что подумает Иисус Христос? Вы думаете, он был распят на кресте, чтобы молодёжь пила и прелюбодействовала?
