Утром Арнульф проснулся.
Старый отшельник уже ждал его пробуждения.
Он трижды окропил его остатками воды из кувшина и совершил над ним великое таинство крещения.
– Сие есть таинство твоего духовного рождения, – произнес он торжественно, – до сего дня ты как бы и не был рожден, ты пребывал во тьме, во мраке безверия, но теперь свет истинной веры воссиял для тебя. Крещение есть только первый шаг на твоем духовном пути, и тебе предстоит сделать еще много шагов, но всякий великий путь начинается с первого шага.
И тогда Арнульф смиренно преклонил колени и сказал своему старому учителю:
– Отче, у меня осталась от прежней моей жизни только одна вещь. Это камень, красный, как кровь. Прежде я ценил его за яркий блеск, ценил за бренную красоту. Но теперь все суетное не дорого мне. Однако я хочу, чтобы ты принял от меня этот камень как знак моей преданности. Кроме того, отче, я знаю, что этот камень принадлежал когда-то великому святому.
С этими словами Арнульф развязал тесемки своего кисета и достал из него камень.
И темная пещера озарилась багряным светом, будто ее озарило закатное солнце. И наполнило пещеру благоухание, подобное благоуханию цветов из райского сада, из которого были изгнаны праотец наш Адам и праматерь Ева.
И старый отшельник принял камень из рук Арнульфа, прикоснулся к нему губами и проговорил:
– Я вижу исходящий от этого камня свет, чувствую исходящее от него благоухание. Это – свет святости, благоухание благочестия. Этот камень – великая святыня, и дар твой бесценен. Пусть он хранится в этой пещере, озаряя ее своим сиянием!
С этими словами старец положил камень за лампаду, перед ликом святого Иеронима.
После этого старец читал Арнульфу отрывки из Священной Книги и учил его молитвам.
Так прошел у них первый день.
К вечеру германец почувствовал голод и жажду и вопросил он своего духовного отца:
– Где мы возьмем пищу и воду, чтобы поддержать нашу бренную плоть?
И отшельник отвечал ему:
– Если будет в тебе подлинная вера – Отец Небесный даст тебе все, что требуется. Птицы небесные не сеют, не жнут и не собирают в житницы – но Отец Небесный питает их.
И они снова молились и читали Священную Книгу.
И лампада, горевшая перед ликом святого Иеронима, начала угасать, потому что в ней кончалось масло.
И Арнульф вопросил своего духовного отца:
– Где мы возьмем масло, чтобы поддержать огонь в этой лампаде?
И отшельник отвечал ему:
– Если будет в тебе истинная вера – Отец Небесный не даст этому пламени угаснуть.
И они снова молились.
И прошло некоторое время, и голод и жажда стали невыносимы. И пламя в лампаде почти угасло, последний тусклый огонек еще теплился в ней.
И Арнульф воскликнул:
– Отче, где взять нам хлеба и воды, ибо голод и жажда истомили меня? Где взять нам масло для лампады, ибо скоро останемся мы во тьме и не сможем различить слова Священной Книги?
– Веруешь ли ты, что Отец Небесный помнит о тебе каждый миг?
– Верю… – ответил Арнульф.
– Значит, слаба твоя вера! – И отшельник снова стал молиться.
Арнульф повторял за ним слова молитвы – и покой снизошел на его душу, свет веры озарил ее. Он поистине поверил, что нет такого малого или великого дела, которое было бы не под силу Отцу Небесному. Он забыл о своем голоде и о своей жажде, ибо духовная жажда стала в нем сильнее телесной.
И в тот же миг он увидел на полу пещеры кувшин, полный воды, и сухую лепешку. И пламя в лампаде засияло с новой силой, осветив пещеру до самых дальних ее уголков.
– Вот теперь вера появилась в твоем сердце, – проговорил старый отшельник.
Они преломили хлеб и разделили воду и насытились.
И так проходил у них день за днем, в строгой молитве и чтении Священной Книги, и каждый день Отец Небесный даровал им пищу и воду и наполнял маслом их лампаду.
Изредка возле пещеры отшельников разбивали свои шатры бедуины, кочующие по пустыне со своими стадами. Если кто-то из них был болен, старый отшельник лечил его болезнь, исцелял его страдания и учил тому же Арнульфа. Также он проповедовал перед кочевниками, пытаясь донести до них Слово Божье.
Иногда некоторые из них проникались светом истинной веры, и старец совершал над ними великое таинство крещения.
Однажды остановилось рядом с их пещерой племя кочевников, и вождь этого племени пришел к отшельнику.
– Святой отец, – сказал он, – помоги мне! Моя дочь тяжело больна, она сильно мучается и тяжко страдает. Сделай что-нибудь, чтобы облегчить ее страдания.
Отшельник с Арнульфом вошли в шатер кочевника и увидели молодую девушку, которая лежала на ложе из шкур.
Время от времени судороги сотрясали ее тело, и лицо ее страшно искажалось. Когда же отшельники вошли в шатер ее отца, она согнулась дугой и жутко захохотала.
И голос, совсем не похожий на голос молодой девушки, проговорил:
– Уйдите вон, ничтожные! То, к чему вы приближаетесь, больше вашего разумения!
– Твоя дочь не больна, – сказал отшельник отцу девушки, – в нее вселился вредоносный демон, и он не хочет оставлять ее. Но мы с моим учеником его изгоним.
И снова из груди девушки раздался сатанинский хохот:
– Уйдите прочь, сие вам не под силу!
Но отшельник начал читать молитвы, и Арнульф вторил ему, вкладывая в свои слова всю силу веры.
Тело девушки изгибалось и тряслось, лицо ее было перекошено, демон не желал уступать.
Но отшельники продолжали читать молитвы, сменяя друг друга, и кропили девушку той водой, которую каждый день даровал им Отец Небесный.
Так продолжалось час за часом, и отец девушки увидел, что она изнурена страданиями, и воззвал к отшельникам:
– Отступитесь, несчастные! Силы моей дочери на исходе, я боюсь, что она умрет!
– Лучше пусть умрет тело, но душа сохранится! – ответил ему старый отшельник.
– Я хочу спасти свою дочь, свою единственную дочь! – воскликнул вождь кочевников. – Мне нет дела до ее души, я хочу спасти ее, потому что она – свет моих очей, радость моего сердца!
