Книга Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного, страница 50. Автор книги Роберт Д. Каплан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного»

Cтраница 50

Уже сам факт существования объединенной Германии свидетельствует о снижении влияния Европейского союза по сравнению с периодом, когда Германия была поделена на Западную и Восточную, учитывая то, что у Германии наблюдается географический, демографический и экономический перевес в самом сердце Европы. Население этого государства на сегодняшний день составляет 82 млн человек по сравнению с 62 млн жителей Франции и около 60 млн населения Италии. ВВП Германии составляет 3,65 трлн долл. по сравнению с 2,85 трлн долл. ВВП Франции и 2,29 трлн долл. ВВП Италии. Следующим ключевым фактором является то, что экономическое влияние Франции распространяется на страны Западной Европы периода холодной войны, а Германия влияет как на Западную Европу, так и на бывшие страны Варшавского договора — результат географического положения в центре Европы и торговых связей как с Востоком, так и с Западом. [242]

Кроме географического положения, вследствие которого Германия принадлежит и к морской Европе и к сухопутной «Центральной Европе», немцам присуще особое отношение к торговле. Как сказал мне когда-то давно Норберт Вальтер, главный экономист Deutsche Bank: «Немцы скорее заинтересованы в контроле над реальными экономическими процессами, а не в исключительно финансовой деятельности. Мы дорожим клиентами, выясняем их потребности, разрабатываем подходы и поддерживаем отношения с ними на протяжении многих десятилетий». Такая политика подкрепляется исключительной инициативностью. Как объяснял мне философ и политолог Петер Козловски: «Ввиду того что многие немцы начинали после Второй мировой войны с нуля, они вызывающе современны. Современные веяния и культура среднего класса поднялись до уровня национального мировоззрения». Кроме того, объединенная Германия, благодаря своему географическому положению, будет наслаждаться плодами расцвета Северной Европы. Поскольку основой немецкого федерализма служат традиционно небольшие независимые государства, вышедшие на арену еще во времена Тридцатилетней войны XVII в., в Германии нет жесткого централизованного управления жизнью страны из единого центра, расположенного в столице. Скорее, существует целый ряд более мелких региональных центров, которые способны выстоять даже в период возрождения управления из Берлина. Гамбург — центр средств массовой информации и производства аудиовизуальной и мультимедийной продукции, Мюнхен — центр моды, Франкфурт — финансовый центр. Все они соединены с периферией развитой сетью железных дорог. Так как к вопросу объединения в Германии обратились довольно поздно — во второй половине XIX в., то между землями сохранились глубокие региональные различия. Такое разнообразие исключительно ценно в Европе. Наконец, падение Берлинской стены, которое произошло сравнительно недавно в исторической перспективе (а на формирование новых направлений развития уходит несколько десятилетий), заново объединило Германию с центральной частью Европы, тихо и незаметно воссоздав Первый и Второй рейх XII и XIX вв.: нечто вроде Священной Римской империи.

Еще одним фактором, укрепившим геополитическое положение Германии, стало примирение с Польшей, которое произошло в середине 1990-х. Как пишет Збигнев Бжезинский: «Через Польшу влияние Германии может распространиться на север — на республики Балтии — и на восток — на Украину и Беларусь». Другими словами, влияние Германии усиливается как со стороны Европы в целом, так и в частности — со стороны центральной части Европы, которая постепенно оформляется в единое целое. [243]

Критическим фактором для эволюции станет уровень квазипацифизма, который европейцы, а точнее, немцы будут поддерживать в будущем. Как отмечает британский стратег Колин Грей: «Поверженные… на Сомме, при Вердене и Готтердаммерунге в 1945 г., европейские страны определенно оказались в невыгодном положении». [244] Но не только свежая память о войнах и страх перед разрушениями заставляют Европу с отвращением думать о военном решении проблем (миротворческие и гуманитарные операции в расчет мы не берем). Во время холодной войны обеспечением безопасности на Европейском континенте занимались США — сверхдержава, а сегодня безопасности европейских стран ничего серьезно не угрожает. «Угроза Европе исходит не от солдат с винтовками, а от армий беженцев», — утверждает американский ученый и журналист немецкого происхождения Йозеф Йоффе. [245] Но что, если все действительно обстоит, как это описывал Маккиндер: что, если судьба Европы по-прежнему зависит от азиатской истории, а конкретнее — от возрождающейся России?. [246] Вот тут-то и кроется угроза. Те же мотивы, которыми руководствовался Советский Союз, выстраивая империю в конце Второй мировой, остаются актуальными и по сей день. Память об опустошительных вторжениях в Россию литовцев, поляков, шведов, французов и немцев способствовала выстраиванию кордонов из государств-сателлитов между Россией и центральной частью Европы. Несомненно, русские не станут применять наземные войска, чтобы вновь оккупировать Восточную Европу ради восстановления буферной зоны, но в последующие годы будут оказывать политическое и экономическое давление (частично пользуясь зависимостью этих стран от российских энергоресурсов) на соседей. Ведь Российская Федерация поставляет около четверти потребляемого в Европе газа, покрывая 40 % потребностей Германии, 100 % — Финляндии и государств Балтии. [247]

Поддастся ли Германия, исключающая в принципе возможность решения какого-либо конфликта военными средствами, частично такому влиянию России, что может послужить толчком для развития «Центральной Европы» по модели Финляндии и даже выхолащивания сути НАТО? Или же Германия предпочтет искусно противиться этому влиянию путем политических и экономических средств, несмотря на то что общество все еще не отошло от мощного пацифизма? В случае развития событий по первому сценарию опасения Маккиндера и других географов подтвердятся: с точки зрения географии не существует «Центральной Европы», есть только морская Европа и Европа континентальная, а посередине расположена зона столкновения. С другой стороны, согласно второму сценарию, Европу, по сути, ждет единая судьба. Впервые со времен Первой мировой войны Европа возродится. Страны на территории между Германией и Россией также ожидает расцвет, как и надеялся Маккиндер. Европа будет жить в мире, хотя отвращение к развертыванию войск в Европе с точки зрения геополитики «неудобно» США. По этому сценарию Россия смирится с тем, что такие страны, как Украина и Грузия, присоединятся к Европе. Таким образом, идея Европы как географическое выражение давнишней концепции либерализма наконец реализуется. В Средние века, после падения Римской империи, Европа на протяжении целых столетий переживала период политической перестройки. В поисках этой же идеи либерализма Европа продолжит перестройку, начавшуюся после «Великой европейской войны» в период с 1914 по 1989 г.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация