Её собственные чары держались хорошо, исправно показывая и сообщая, хотя показывать особенно было уже нечего. Река ожившей Тьмы, вот и весь сказ.
Как? Почему? Отчего? Такой выплеск возможен, только если кто-то… если кто-то овладел властью над Тьмой как над великим началом. Но как и кто? У бога Хедина появился новый враг? Кто-то подобный Ракоту Восставшему двинулся походом на Обетованное?
Она ждала в засаде, терпеливо, недвижно, забыв о сне, пище и питье. Поток Тьмы завораживал, хотелось глядеть на него бесконечно – на великое разнообразие Её тварей, на мрачные столпы багрового пламени, полыхавшие, словно приснопамятные Большие Костры Ракота; но больше всего адата алкала увидеть предводителя.
Кто повёл в поход этакую силищу?! Кто овладел Кипящим Котлом?
Невольно она подумала, что бог Хедин наверняка наградил бы и отметил того, кто доставит ему подобные вести. Быть может, ей стоило бы… нет, не ради Него, но ради друзей, боевых товарищей, с кем сражалась плечо к крылу… Гном Арбаз, эльфы Ульвейн и Аррис, радужный змей Репах…
Нет. Бог Хедин отверг её, отверг её любовь, ей нечего делать здесь. Он использует их всех, всех до единого, этой фальшивой своей заботой, лживым вниманием, предупредительностью; всё это лишь маска. Действенный способ заставить их умирать за его интересы. Но разве кнут, дыба и виселица не были бы куда честнее?
Она оставалась, где была, в засаде, сжавшись в комок, завернувшись в белоснежные крылья и крепко зажмурившись. Сейчас ей ничто не угрожало, но кто знает, что случится, если Тьма обнаружит её, подглядывающую?
Тем не менее она не позволила своим чарам растаять. Она смотрела, она ждала. Ждала предводителя.
Она потеряла счёт времени. Поток Тьмы длился, и длился, и длился, и конца ему было не видать. Адата ждала, как умеют, наверное, только гарпии, паря на широко раскинутых крыльях в восходящих потоках, высматривая разрыв в грозовых облаках.
И она дождалась.
…В развевающемся алом плаще, верхом на чешуйчатом клыкастом звере, каких нигде не встретишь, нёсся над бесконечным потоком…
Нет, не властитель Ракот. Не названый брат бога Хедина, нет. Не его правая рука, не верный исполнитель его воли. Нет – Владыка Тьмы.
Вла-ды-ка Тьмы.
Слова катались в сознании «подобно черепу труса в волнах прибоя», и только теперь до адаты стало доходить их значение.
Ракот Восставший восстал вновь.
Все против Хедина. «Хедин, враг мой». – Теперь это произнёс и вернейший из верных, друг из друзей, тот, кто был ближе брата, тот, кого Познавший Тьму спасал из заточения, рискуя всем, доказывая, что выше и важнее дружбы нет для него ничего; даже Ракот шёл сейчас против бывшего друга.
Адата даже не задалась вопросом, а точно ли Восставший «восстал против» бога Хедина. Что же ещё мог делать Ракот во главе воинства Тьмы, скорым маршем направлявшегося прямиком к Обетованному?
Что ж… коли так, это её шанс. Поистине, сей путь благословлён самою Судьбой. Воля ветров не могла б прозвучать громче и яснее.
Пусть воинство Тьмы подобно тарану откроет ей путь в сердце владений Хедина. А уж там она не даст оплошки.
Она выбралась из своего убежища, завернувшись в серый плащ. Конечно, она не станет ждать, пока вся исполинская чёрная змея проползёт мимо; Гелерра следовала рядом, скользила тенью, скрываясь в громоподобных шагах тёмного воинства.
Сила содрогалась, содрогалась и Межреальность; никому не было никакого дела до одинокой адаты, старательно прятавшей собственные белые крылья.
Междумирье стремительно вымирало вокруг: всё, что могло двигаться, спешило унести ноги – или лапы, или щупальца, или что там у них имелось.
Однако долго скрываться, оставаться в стороне ей всё же не удалось.
Что-то вновь давило на грудь, не пускало вперёд, вновь удлинялась дорога. Неведомая сила словно окружила Обетованное непроходимым барьером, похожим… очень похожим…
Очень похожим на ту самую завесу, что окружала Неназываемого!
Как же она сразу-то не догадалась!
Ну разумеется. Конечно. Владыка Мрака пошёл войной на бога Хедина. Бог Хедин, не будь дурак, смекнул, что происходит, и отгородился от всех сверхнадёжной, как ему кажется, завесой. А воинство Тьмы пытается эту завесу, как видно, пробить. Что ж, яснее некуда… Логично? – логично!
Однако теперь Гелерре придётся прижиматься к этому тарану Тьмы ещё теснее, ещё ближе….
Адата стремительно лишалась прикрытия. Приходилось покидать складки Междумирья, высовываться, рискуя быть обнаруженной. Волны новосотворённой пустоты накатывались и накатывались, а чёрный клин Тёмного Воинства резал их, словно нос боевой триремы, и адате удавалось проскальзывать всё дальше и дальше.
Правда, ценой того, что она сама оказывалась всё ближе и ближе к чёрному потоку…
Теперь уже не требовалось никаких заклинаний – Гелерра видела тёмную реку обычным зрением. Межреальность исчезала под ней, и не оставалось ничего, кроме Тьмы.
Она не знала, из плоти ли и крови эти существа, или нет в них ничего, кроме одной лишь сущности Мрака, эманаций Ночи. Она видела мириады горящих, словно злые звёзды, глаз. Неисчислимое множество воздетых пик, алебард, гизарм, глеф, длинных секир. Оружие, доспехи, броня, чешуя. Руки, лапы, щупальца. Самострелы, арбалеты, луки короткие и длинные – всё мыслимое и немыслимое оружие оказалось собрано здесь воедино.
В непосредственной близи к тёмному потоку внешний напор новосотворённой пустоты угасал. Клин чёрного воинства пробивал собой брешь в накатывающемся прибое, а Гелерра скользила рядом, словно крошечная песчинка, подхваченная могучим штормом.
Правда, в отличие от песчинки, у неё имелась свободная воля.
Она уже узнавала окрестности. Межреальность менялась, здесь её уже «облагораживало сияние Обетованного», как любили говаривать романтичные светлые эльфы.
Правда, с каждым шагом росло и сопротивление. Клин чёрного воинства словно входил в неподатливое дерево, обдирая собственные края.
Адату даже отбрасывало назад; ощущалось это уже как настоящий ураган, только беззвучный. А магическая сущность Гелерры содрогалась, чувствуя высвобождаемые Ракотом Владыкой Тьмы заклятия.
Ибо каждый шаг его воинства прокладывался им самим.
Тьма гнула, мяла и раздвигала поднимавшиеся навстречу ей волны пустоты. Она не поглощала их, не уничтожала – именно раздвигала, проникая меж мельчайшими частицами Сущего, как глубоко – адата увидеть уже не могла. Клин, чёрный клин настойчиво и упорно пробивал себе дорогу, и – знала Гелерра – должен был настать миг, когда потоки пустоты прекратятся.
Ибо едва ли Хедин устроил такое прямо в собственном обиталище! Нет, конечно, это только внешнее, отпорный круг. Рано или поздно Тьма его продавит… Но, высокие небеса, какая же мощь! У Гелерры, не знавшей страха высоты, самым натуральным образом кружилась голова, потому что сила, бросаемая Восставшим на весы боя, превосходила всякое воображение.
