«Поменьше чистой силы, – говорила госпожа Соллей. – Силу твои враги почуют за тридевять земель. Обрати её сперва во что-то безобидное с виду, закольцуй свои чары – потребуется больше времени, чтоб их расшифровать».
Сейчас Ирма так и поступила. Под водой работали плавничками мальки, по воде скользили несколько крупных водомерок. Водомерки получились у девочки слишком крупными, с ладонь, и это было плохо; она надеялась лишь, что враги не шибко знакомы с обитателями местных болот и не углядят в этом ничего особенного.
Она крепко зажмурилась. До момента, пока её лазутчики не увидят хоть что-то достойное её внимания, они не выдадут себя никакими чарами. Даже опытному магу придётся повозиться, пока… ага!
Под её сомкнутыми веками появилась первая картинка. Успела одна из водомерок, просто и без затей подбежавшая к замаскированному плоту.
Сплошное переплетение ветвей. Но – дело рук не только природы. Кто-то старательно загущал заросли, аккуратно добавлял плети мха. Всё оставалось живым – засевшие там старались.
Ирма не подумала, почему и для чего им это понадобилось.
Одна из её рыбок тоже добралась до островка, обнаружив по ходу дела натянутые под водой тонкие нити сторожевых заклятий наравне с обычными.
Гномы, учила её госпожа Соллей. Это у них есть привычка дополнять магические обереги обычными, механическими.
Островка достигла вторая водомерка и, лихо работая длинными ногами, побежала по густой болотной траве.
Точно, гномы. Трое. Устрашающего вида орудия – госпожа Соллей называла их «аркебузами» и говорила, что они способны изрыгать огонь ничуть не хуже драконов – были обмотаны серо-зелёными тряпками, скрывавшими начищенную до блеска медь, что чуть проглядывала меж складок. Такими же тряпками была прикрыта и гномья броня.
До островка добрались все четыре водомерки и все пять рыбок; последние лихо выпустили лапки, превращаясь в странного вида ящериц.
Сейчас, сейчас, азартно думала Ирма, предвкушая.
Она видела гномов как на ладони. И все их дурацкие «аркебузы», или «бомбарды», как говорил господин Скьёльд, не могли ей помешать.
Больше девочка не думала ни о чём. Участь оказавшихся на её пути гномов, коих она видела впервые в жизни и не сделавших ей ничего плохого, её ничуть не волновала.
Достаточно того, что они оказались у неё на пути.
В конце концов, участь её, Ирмы, никогда не волновала тех, у кого оказывалась на пути она.
Двое гномов, казалось, отдыхали: сидели, привалившись спинами к стволам. Третий, стоя на одном колене, прикладывался то к одной смотровой щели, то к другой. Его бомбарда стояла рядом, наготове.
Ирма чуть шевельнула пальцами, и её ящерки поползли вперёд. Она могла гордиться собой, и наверняка ею будет гордиться госпожа Соллей – заклятие выполнено безукоризненно, послано не просто «в окружающую силу», а тонкой, тщательно нацеленной нитью.
«Тоже мне, великие воины!» – хотелось ей фыркнуть.
В следующий миг – ой! – один из гномов со страшной силой опустил приклад своей бомбарды на подбирающуюся к нему ящерку.
Ящерку с рыбьим хвостом и рыбьей же головой.
Ирма не заморачивалась подобными деталями.
В голове у неё словно вспыхнуло солнце.
И боль. Будто гном ударил прикладом в висок её саму, а не творение её магии.
Ирма шлёпнулась бы в воду, если б не Серко. Извернувшись неведомым образом, волк ухватил её зубами за воротник, так что поверхности болота коснулись только пальцы рук.
О-о-ох…
Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло. Ирма только и смогла, что слабо похлопать Серко по шее: спасибо, дескать, и прости, что не могу большего. Давним, выученным одним из первых заклятий притушила боль. Не залечила, лишь притушила. И попыталась вновь перенестись на островок.
…Теперь она смотрела глазами одной из водомерок, обратившейся в некое подобие паука-сенокосца. Гномы все вскочили на ноги. От прежней ленивой развалистости не осталось и следа. Дозорный по-прежнему приникал к щелям, двое других рассматривали извивающуюся в пальцах ящеро-рыбку Ирмы, схваченную за длинный рыбий хвост. Трёх других, похоже, они уже раздавили, и от новых ударов в голову ученицу госпожи Соллей спасло лишь то, что она не смотрела в этот миг их глазами.
Гномы обменивались короткими, рублеными фразами на неведомом Ирме языке. От дядьки Свамме она нахваталась отдельных гномьих слов, но этот язык скорее уж походил на эльфийский, если, опять же, вспомнить уроки госпожи Соллей.
Ирма горько пожалела, что не может по щелчку пальцев начать всё понимать.
Весь элегантный план, сводившийся к тому, чтобы взять «языка», прикончить двух других дозорных и со славою явиться к наставнице, рушился с грохотом и треском. Что ж, придётся довольствоваться малым…
Пауки-водомерки стали осторожно пробираться поближе к гномьим сапогам.
Наблюдатель, что, как казалось Ирме, был полностью поглощён созерцанием болотных окрестностей, вдруг бросил короткую резкую фразу, словно обухом топора ткнул. Державший рыбо-ящерку за хвост гном резко ступил в сторону, и Ирма поняла, что одним пауком-сенокосцем-бывшей водомеркой у неё стало меньше.
Ждать больше было нечего, гномы оказались противником хоть куда, и ученица госпожи Соллей шёпотом произнесла открывающее слово, высвобождавшее туго стянутую в кулак силу.
Последнее, что она успела заметить – это резко сжавшийся латный кулак вокруг бессильно висевшей вниз головой её недоделанной ящерицы; миг спустя меж пальцев гнома хлынуло пламя.
Над островком взмыл вверх столб рыжего огня, перемешанного с иссиня-чёрным дымом – однако он оказался чуть ли не вполовину меньше того, каким ему следовало быть. Проклятые гномы, и тут успели!..
Серко переступил лапами, погрузившимися в мягкое и илистое болотное дно. Больше тут делать нечего, надо возвращаться к госпоже Соллей.
Взвившееся над островком пламя как-то очень быстро опало. Несколько пылающих веток шлёпнулись в воду и зашипели, угасая. Ирма ожидала, что огонь вцепится в плети серого мха, что вспыхнут деревья, что пламя устремится вперёд по бесконечным опускавшимся в болото изгородям воздушных корней; однако загорелось лишь несколько сухих кочек. Кто-то очень быстро и умело сбивал огонь, не давая ему распространиться; и значило это, что хотя бы один из дозорных уцелел.
Надо было уходить. Уходить немедленно, как бы ни хотелось «исправить дело». Этому госпожа Соллей тоже учила с самого начала. «Всегда есть возможность вернуться, даже если ничего не получилось – разумеется, если заранее позаботиться о путях отхода. А если тебя убьют, исправить, моя дорогая, ты уже ничего не сможешь. Разве что я разупокою тебя и превращу в ходячего мертвяка!»
Девочка похлопала Серко по шее. Волк послушно повернулся; раздвигая грудью болотную воду, двинулся прочь. Ирма кусала губы и боролась с подступающими злыми слезами.
