…Карадог Косматый собирает войско. Со всего юго-запада Британии стекаются под его знамена остатки разбитых бриттских отрядов. Окруженная дремучими лесами долина, море шатров и палаток, дым костров, усатые воины в кожаных рубахах и накидках из шкур. Модус среди них – на потемневшем от копоти и дыма лице пробивается бородка. Он тренируется во владении копьем на пару с юношей, который выше и шире его в плечах – эдакий медведь, здоровенный и неуклюжий. Выпад, ложный замах, выпад. Модус более опытен и ловок, и вскоре юноша оказывается прижат к стволу молодого бука, острие копья у него под подбородком. Он поднимает руки в знак того, что сдается, и вдруг пальцы его дотягивается до высокой ветки, он ломает ее и обрушивает на голову Модуса. Модус падает навзничь, лицо искажается гримасой боли и досады; он хватает копье и ловко подсекает ноги противника – тот тоже падает. Оба сидят на траве, смеются. Юношу зовут Квентин.
…Войско Карадога наступает, занимая все новые и новые области Девона. Модус и Квентин бок о бок сражаются в самой гуще боя: бьют, рубят, крушат головы римлян. Горят римские форты, поля усеяны трупами в смятых стальных панцирях, бритты празднуют очередную победу при свете погребального костра… В священной дубраве на острове друидов Карадога объявляют королем Девона и Корнуолла. Модус и Квентин в зеленых туниках с бронзовыми фибулами на плечах – они в свите новоявленного короля.
…Туманное осеннее утро. Сражение под Эксетером, крупнейшим городом Девона. Сам легат Юлий Агрикола ведет в бой римские войска – у них численное превосходство, римляне напирают, теснят бриттов, стремятся обойти с флангов. Карадог отправляет связного в лес, где ожидает засадный полк Гургина, его зятя: нужна помощь, срочно! Но Гургин подкуплен людьми Агриколы, он убивает связного и уводит свой отряд прочь… Бриттов окружают, сбивают в круг, словно стадо, забрасывают дротиками. А потом начинается бойня.
…С неба сыплет мелкий льдистый снег. Хлещет по заросшим щетиной лицам, по кожаным щитам и шлемам, по листьям тысячелетнего дуба, под которым укрылся отряд. Бесконечное, непрерывное «тук-тук-тук».
Пятьдесят человек. Всё, что осталось от многотысячного войска Карадога Косматого, последнего короля юго-западной Британии.
Модус видит его – высокого, жилистого, страшного, с гривой густых волос, напоминающих вздыбленную звериную шерсть, с раскрашенным синей краской лицом ночного демона – он тихо переговаривается с двумя друидами в длинных, до пят, тяжелых от влаги хламидах. На составленных в ряд деревянных колодах, заменяющих алтарь, лежит, уронив неестественно вывернутые руки, пленный римский воин. Он был жив еще несколько минут назад, и Модус видел, как бьется в открытой груди его сердце, как вздрагивают обнаженные мышцы. Снег вокруг алтаря окрасился кровью, он стекает с острия золотого серпа в руке друида, оставляя похожие на письмена знаки. Что сказали боги? Какую правду открыли им?.. Квентин напрягает слух, он хочет знать, о чем говорят Карадок с друидами… но слышит только стук небесных льдинок о сухие жесткие листья.
Лагерь римских легионеров расположен в пяти стадиях к северу отсюда. Пленный римлянин сказал, что это пятая манипула Девятого легиона, их всего сто тридцать человек, и консульский легат Агрикола находится там. Это большая удача. Карадог поклялся, что сделает из черепа легата пиршественную чашу. «Скорей бы в бой», – думает Модус.
Мальчик, сын угольщика, обходит бойцов с кувшином отвратительного пойла, которое варят жители местных болот – на вкус как собачье дерьмо, но кровь закипает в жилах после первого глотка, и нет больше ни холода, ни страха, есть только нетерпеливое ожидание начала атаки, и еще – жажда крови, дикая жажда. Хочется искупаться в ней, горячей, сытной, исцеляющей.
В какой-то момент Модус замечает странное свечение перед собой, он подносит руку ко рту и отдергивает – горячо. С шумом выдыхает и видит пламя, вылетающее у него изо рта. Он видит других бойцов: вот Брайнх, вот Гвир и Арлин, вот десятник Дуалган – напротив их лиц, там, где раньше витали облачка пара, теперь клубится злое рыжее пламя, лица озарены необычным призрачным светом. Он видит Квентина – тот стоит, опираясь на тяжелое копье, глаза удивленно распахнуты, огненный шар размером с детскую голову висит перед ним, и вращается, и низко гудит, словно разъяренный пчелиный рой. И Квентин похож сейчас на молодого бога войны, на сказочного девонского дракона, обретшего человеческую плоть.
– Погибель врагам! Смерть Риму! – пронзает тишину рев десятников.
И тьма отступает. Они бегут, они летят прямо в белую мглу. Король Карадог Косматый верхом на черном коне, в руках у него секира с двойным лезвием, он рубит в нетерпении воздух, снег на его пути превращается в кипящую кровь.
Влетают в лагерь, в клочья разрывая небольшой караульный отряд. Из палаток выскакивают заспанные воины в одних туниках, на ходу расчехляя изогнутые иберийские клинки. Модус бежит во главе отряда, перехватывает копье поперек, сшибает одного, второго, третьего – упавших добьют вооруженные мечами бойцы, идущие следом. А он спешит дальше, он ищет убранный коврами шатер консульского легата… Находит. У входа чуть ли не лбом сталкивается с Квентином. Оба бросаются внутрь. Наполненная углями жаровня, походная кровать расстелена, стол с кувшином и двумя кубками… Здесь никого нет. Квентин оглядывается, смотрит на него. Что дальше?
– Это ловушка! – слышится чей-то крик.
С холма скатывается на них сверкающая огнями железная лавина – тяжелая римская конница. С флангов отряд окружают одетые в шкуры воины изменника Гуаргана. Похоже, Агрикола специально заманил их сюда, чтобы раз и навсегда расправиться с остатками сопротивления. Модус намечает себе цель в приближающемся строю – бородатый римский всадник в чешуйчатых доспехах и меховом плаще. Берет копье наперевес, бежит ему навстречу. Войска сшибаются: лязг металла, крики, предсмертные вопли. Бородатый всадник ловким ударом меча выбивает копье из рук Модуса, а в следующую секунду удар копыта опрокидывает его на снег…
…Римский военный корабль в море. Пленные бритты сидят в темном трюме – их везут в Рим, где намечен триумф Агриколы, покорителя Британии. Здесь Модус и Квентин, оба обросшие, в изодранной окровавленной одежде.
– Лучше бы нас прикончили, честное слово, – шепчет Квентин, облизывая сухие губы.
– Не волнуйся, – отвечает Модус. – После триумфа по обычаю Римской империи всех пленных казнят. Хотя… – Он поднимает голову, прислушивается. – Возможно, боги услышали тебя и нас убьют еще раньше.
Громкий топот ног на палубе. Крики. Запах дыма. Римский корабль берут в «клещи» три галисийские триеры с абордажными лестницами наизготовку. Это пираты. Они забрасывают римский корабль стрелами и сосудами с горящей нефтью. Когда на палубе начинается пожар, пираты идут на абордаж. В короткой ожесточенной схватке они одерживают верх. Часть римских солдат перебита и выброшена за борт, часть пленена… Открывается трюмный люк, внутрь вваливаются забрызганные кровью пираты, кричат, размахивают мечами, хватают связанных бриттов и выталкивают наверх. С охваченного огнем римского корабля их перегоняют по абордажным лестницам на триеры… И там снова загоняют в трюм.
