– Надо, конечно, но…
– Да мне что до дому тащиться, что на твою Ржевку! Заодно помоюсь хоть, побреюсь. – Увлеченный невесть откуда возникшей идеей, Борис стал недоступен какой-либо информации извне. Ему и в голову не приходило, что могут у Виноградова быть какие-то свои планы, дела, да и просто желание побыть одному… Владимир Александрович достаточно часто замечал такую сосредоточенность на самих себе у беременных женщин и начинающих алкоголиков. – Пожрать найдем?
– Вряд ли.
– Ах да… Ты же сытый.
Это сказано было таким тоном, что Виноградов застыдился. И беспричинно, вроде бы, и – не совсем!
Тогда действительно сценка получилась идиотская. Совместная трапеза, как и постель, поневоле сближают, поэтому из милицейского буфета Владимир Александрович возвращался если и не под ручку с лейтенантом Родионовым, то уж во всяком случае не под конвоем: договаривая что-то забавное, пустое, они не торопясь миновали лестницу – и лицом к лицу столкнулись с Дагутиным. Бывший полутяжеловес, один из лидеров сыщицкого профсоюза и постоянный партнер Виноградова по преферансу стоял, прикованный наручником к батарее, чуть ли не посреди коридора – в компании хорькообразного мужичка с повадками уркагана и рожей негласного сотрудника милиции. Дагутина, очевидно, выставили из кабинета «проветриться», пока следственно-оперативная группа подготовит следующий тур вальса, – и столько в его глазах было яростного недоумения, что Владимир Александрович почти подавился непрожеванной как назло на ходу пятисотрублевой булочкой с маком.
Видать, наговорил ему начальник уголовного розыска про Виноградова – всякое… Может, даже чего покруче, чем часом раньше самому Виноградову – про Бориса.
– Боря! Это херня все! – Владимир Александрович торопливо, не стесняясь в выражениях, заговорил, почти закричал тогда, выбивая из крашеных стен глухое эхо. – Полный бред какой-то дешевый, я даже не понимаю…
– Молчать! Молчать, Виноградов! – Лейтенант был, конечно, неплохой парень, но службу свою знал и так приложил подопечного к косяку, что у Владимира Александровича перехватило дыхание. – Быстро сюда!
Прежде чем влететь в кабинет Квазимодыча, Виноградов успел разглядеть шевельнувшуюся макушку Бориса – то ли медленный, осторожный кивок, то ли просто устала шея…
– Ты же сытый…
– Еще раз объяснить?
– Да нет, что ты! Все понятно…
– Ладно. Поехали! Только учти – макароны там где-то есть, хлеба купим. Ты совсем пустой? А то взяли бы тушенки, что ли, банку – чтоб потом рукавом не занюхивать…
Трамвай стонал, скрипел, но в пространстве перемещался довольно быстро: по причине позднего времени светофоры работали в режиме желтого мигания, создавая приоритет перед редким транспортом. По той же причине никто не мешал разговору – случайные пассажиры, поднявшись в салон, торопились переместиться вперед, подальше от сомнительной виноградовской физиономии и ритмичного мата Дагутина.
– Так, а что у них было-то против нас?
– Да ничего!
– Надо же… Сволочи, ангидрить твою в хибины!
– Когда начали заяву крутить, менты сразу же к Лелику домой кинулись – где был, что делал? Сам знаешь, в таких делах связи отработать – половина раскрытия.
– Это точно, – кивнул тяжеловес, припоминая милицейское прошлое. – Сначала: «Ах, он не мог! Я его полностью исключаю!» А потом? Или наводку дал, или еще чего похуже… Но Лелик-то ни при чем?
– Ну да, об этом мы с тобой знаем. А они?
– Ну!
– Не знаю, что уж им со зла Кристинка наплела, но мамашу Лехину тряхнули капитально. Я протокол читал.
– И про что там?
– По сути, только то, что мы втроем уходили. В состоянии алкогольного опьянения. И что она слышала в прихожей обрывки разговора насчет каких-то долгов, расчетов… И что я, дескать, Лелика упрекал, что он тебе взятку не отдал!
– Так это же про «пульку»! Помнишь, на семерной игре ты девять взял, а мы оба вистовали?
– Я-то помню! А они?
– Тоже верно, – оценил Борис ситуацию. – Не всякий сообразит. Тем более, что мы раньше в розыске в основном в «буру», в «очко» резались. Преферанс – это чаще обэхаэсэсники…
– Короче, установили адреса наши. Позвонили – нету! Заехали, не поленились.
– И – что? Нас же не было!
– Вот именно… Тем более сосед твой спросонья показал, что с полудня тебя не видел, с прошлого, разумеется, хотя уже утро было.
– Надо же, мать его! Распустил язык, хронь привокзальная. – Отношения со вторым обитателем коммуналки, отставником-вертолетчиком, у Дагутина не сложились с тех пор, как он прописался к матери: еще бы, плакали шансы у мужика занять после смерти старухи дополнительную комнатенку… Нечего удивляться, протокол допроса Виноградов не читал, но имелись все основания полагать, что приятного там для Бориса мало.
– А, ерунда! Не в этом суть. Главное, что тут уж ребята из уголовки всерьез замельтешили. Ко мне на работу сунулись, телефон домашний несколько раз «пробивали»… Еще бы! Ни тебя, ни меня, ни Лелика. Интересно, согласись.
– Хреновые дела, что уж тут!
– Я тут одну умную книжку прочел, про то, как нашего брата дурят. – Виноградов прищурился, пытаясь разглядеть через пыльные стекла, сколько еще осталось ехать. Трансляция, естественно, не функционировала. – Так вот, там сказано, что когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже. А если кажется, что ситуация улучшается, это лишь означает, что вы чего-то не заметили.
– Здорово!
– Ох, бли-ин!
– Что такое, Саныч? – трепыхнулся Дагутин.
– Проехали. Метро проехали, понял? Теперь уже не успеваем! – Это было настолько обидно, что хоть плачь.
– Да ла-адно, Саныч… Выходим? Давай, я тормозну! – Борис рванулся вставать, и Виноградов почувствовал, что у вагоновожатой сейчас начнутся проблемы. – Р-разберемся…
– Да не надо. Смысла нет! – Владимир Александрович с трудом придержал уже начавшее набирать ускорение тело приятеля. – Что ж поделаешь? Непруха!
– Слушай! А пошли ко мне? Так прямо на трамвае? Тут без пересадок, довезет… Сиди себе, трясись. Денег сэкономим к тому же, я ларек знаю. Поехали?
Виноградов почесал темя. В пустую квартиру не тянуло, но и ночные бдения в компании Бориса… С другой стороны, если по-быстрому выпить, поужинать… Тем более, что не все еще ясно…
– А что, Саныч? Давай!
Надо было выбирать меньше из зол.
– Поехали!
– Ну и правильно. Посмотришь, как живу, курятины поджарим, грибочки мамкины достану…
Борис уже мысленно суетился на кухне, накрывал на стол, разливал…
– Да, кстати! Чего же ты тогда с Леликом не пошел?
