В образовавшуюся щель на грязный резиновый коврик высыпались упакованные в полиэтилен бруски: один, второй, третий… Характерный цвет и портреты президента не оставляли сомнений.
– Деньги!
– Доллары, – поправил Владимира Александровича один из «инспекторов». – Сколько же здесь?
– Это не мои, – сглотнул слюну обмякший Аркадий Борисович.
– Разберемся! – Освальд уже тянул из кобуры пистолет: – Ну-ка, руки на капот… Быстренько!
– Я-то тут при чем? Вы чего? Я же просто по пути с ним поехал, случайно… – Голос у Виноградова зазвучал жалобно и беззащитно.
– Р-разбер-ремся! Слышь, Палыч, вызывай дежурного.
«Офицер» помчался обратно к машине, а Освальд, казалось, вошел во вкус:
– Руки на машину, я сказал! Ноги чтоб шире плеч…
В следующую секунду Владимир Александрович перехватил его запястье и ударом локтя отбросил стоящего сзади «инспектора» под колеса. Поднял выпавший пистолет:
– Стой! Стой, сука!
Уже поравнявшийся с машиной напарник Освальда обернулся – автоматически зашарил рукой по кобуре.
Виноградов выстрелил. Потом второй раз… Он знал, что патроны холостые, но все равно получилось до жути натурально: милиционер покачнулся, мотнул головой и осел в придорожную грязь.
– За этим присмотри! – скомандовал оцепеневшему Аркадию Борисовичу майор, а сам подбежал к мишени: – Готов…
Открыв дверцу, он затащил обмякшее тело на водительское сиденье и придал ему более или менее естественный вид. Нахлобучил фуражку.
– Эй! Иди сюда. – Он наклонился и дернул за рычажок рядом с левой ногой «покойника». Захлопнул дверцу. – Шевелись, козел!
Когда Шерешевин уже прошел почти половину пути, за спиной его зашевелился Освальд. Изображая тяжелое сотрясение мозга, «старший сержант» попытался встать.
– Отойди-ка… – Времени на то, чтобы бегать от автомобиля к автомобилю, не оставалось. Поэтому Виноградов просто выстрелил в третий раз – и неожиданно артистично его помощник упал на подкосившиеся руки. – Да не дрожи, козел, – тебя не трону! Хотя и стоит…
Надо было достать аккумулятор, поставить его на «москвич», завестись и потом вернуть обратно – а в одиночку это не получалось, тем более с пистолетом в руке.
– А зачем возвращать? – спросил немного осмелевший в совместном труде Шерешевин.
– Идиот! Если обнаружат, что аккумулятор пропал, – станут версии отрабатывать. И в конце концов на мужиков с базы выйдут – понял? А там до нас два шага…
Позже, уже по дороге, он снизошел и до других комментариев:
– Я бы тебя тоже шлепнул, но… Там пост ГАИ на въезде в город, да и вообще. Перекроют, не дай Боже, дороги – куда я на чужой тачке?
– А потом? Потом… вы меня убьете?
– Хотелось бы! – Это было сказано настолько искренне, что Аркадий Борисович покрылся холодным потом. – Но нельзя…
Виноградов еще чуть-чуть насладился ужасом сидящего за рулем человечка и продолжил:
– Если с тобой сейчас случится что – сразу на меня подумают. Мы же уехали вместе? Вместе! А у них и охотничий билет мой записан, и Вадика, если что, растрясут… Кому это надо? А так – бабками поделишься и живи себе дальше.
– Это не мои деньги.
– Слышал уже! Я же все и не забираю… Кстати, если вздумаешь заложить – не советую. Оба мента покойных – твои будут, понял? Понял, спрашиваю?
– Понял… – Аркадий Борисович судорожно вцепился в руль и, не замечая этого, дальше и дальше вжимал в пол педаль газа.
– Не гони ты так, опять вляпаемся! Коз-зел… Значит, как договорились – гаишников мы видели. Оба сидели в машине и к нам не вылезали. Описать их не можем, потому что подробно не разглядывали. – Майор еще немного погонял спутника по различным лукавым подробностям, с которыми тому придется столкнуться на допросе.
– Вы думаете – вызовут?
– Уверен… Там, по той дороге, не так часто машины ездят.
«Это хорошо, – подумал Владимир Александрович, – что у этой сволочи билет на завтра и виза в кармане. А то пришлось бы легенду придумывать, почему ни в газетах, ни по телевидению ничего про двойную ментовскую мокруху не сообщат…»
– Притормози!
Они остановились почти на середине моста.
– Вылезай первым… и без глупостей.
Вслед за Шерешевиным майор подошел к перилам. Дождался, пока пройдет колонна грузовиков.
– Бросай!
Дождавшись, пока спутник выкинет в темнеющую далеко внизу воду измазанный кровью нож, Виноградов отправил туда же милицейский макаров.
– Поехали…
Он до боли отчетливо представил себе, как сейчас переломит ребром ладони ничего не подозревающему старшему научному сотруднику шейные позвонки, как потом перевалит его, неживого уже, через низкое ограждение – потом будет долго, со вкусом следить за падением тела.
– Шевелись давай! – Видение удалось отогнать.
Владимир Александрович снова в нужной степени владел собой. Оставалось надеяться, что нервы не подведут и того, кто остался там, на дороге, – в компании мертвого не понарошку Освальда.
Глава пятая
Мэйвуд, штат Нью-Джерси
– Стой, стрелять буду!
– Стою.
– Стреляю…
Анекдот
– У меня плохие новости… Китаец заболел.
– Да, об этом уже сообщили. Что-то серьезное?
– Это вряд ли. Но – пока на строгом больничном режиме, домой не выпускают!
На другом конце линии шеф Владимира Александровича привычно помял свои непомерно большие уши:
– Ты сам – в порядке? Не заразился?
– Пока – да, кажется. Никаких симптомов…
– Будь осторожен. Соблюдай эту, как ее – гигиену!
– До свидания, постараюсь… Вы уж тоже – не очень кашляйте.
Виноградов аккуратно положил трубку на рычаг, сокрушенно вздохнул… Линия связи считалась защищенной, но не настолько, чтобы беседовать открытым текстом. Хотя, конечно, рассказать хотелось многое.
Судя по всему, парни из ФБР просто-напросто поторопились произвести арест «крестного отца русской мафии». Белые нитки и бахрома торчали из каждого шва уголовного дела: потерпевшие с сомнительной репутацией, какие-то путающиеся в показаниях свидетели… Все, не исключая окружного прокурора, понимали, что господин Иващенко за решеткой пробудет недолго, – но пока он был там, а Владимиру Александровичу предстояло заканчивать партию без страховки.
Майор покосился на утренний номер газеты: «Я верю в американское правосудие!» Портрет улыбающегося Китайца и кратенькое заявление для прессы. Дескать, всевластие спецслужб и их провокаторов – то, отчего сотням тысяч его соотечественников пришлось в свое время эмигрировать с родины. Но здесь, как свободный гражданин свободной страны, он готов с открытым забралом принять любой вызов… и прочая хреновина в том же духе.
