В этом убежище он и таился, пока маленькое и чумазое существо, прекратив скрестись и греметь, не подошло к краю угольного сооружения и не спустилось оттуда вниз с какой-то ношей. Рука начальника станции вцепилась ему в воротник. И Питер почувствовал, что его очень крепко держат за курточку. А в дрожащих руках у него была зажата старая плотницкая сумка, наполненная углем.
– Ну, наконец-то ты мне попался, маленький вор, – сказал начальник станции.
– Я не вор, а шахтер, – твердо, как мог в таких обстоятельствах, возразил ему Питер.
– Рассказывай это морской пехоте, – сурово бросил начальник станции.
– Кому бы ни рассказал, это будет правдой, – упорствовал Питер.
– По правде, тебе бы лучше заткнуться, наглый разбойник, – не отпускал его воротник мужчина. – Пошли-ка со мной на станцию.
– О, нет! – раздался из темноты трагический вопль, и это вопил не Питер.
– Только не в полицию! – прорезал вечернюю тьму еще один голос.
– Пока не в полицию, а просто на станцию, – уточнил начальник. – Вас, как я понимаю, здесь целая шайка. А ну выходи, кто еще тут есть!
– Да только вот мы, – показались Бобби и Филлис из-за еще одного вагона, на котором было написано мелом: «Разыскивается на дороге номер один».
– Кто вас просил шпионить за мной? – разозлился Питер.
– По-моему, за тобой надо было гораздо раньше шпионить, – вмешался начальник станции. – Попрошу всех пройти со мной.
– Ой, а может, не надо никуда проходить? – взмолилась Бобби. – Давайте лучше вы прямо здесь и решите, как с нами поступите. Только учтите: мы виноваты не меньше Питера, потому что ему помогали уголь носить и знали, откуда он у него.
– Нет, не знали! – выкрикнул Питер.
– А вот и знали, – продолжила Бобби. – Просто тебе не сказали, иначе ты стал бы злиться.
Слова ее стали каплей, которая переполнила чашу отчаяния Питера. Он так старался! Сперва искал уголь! Потом добывал его! А теперь вот все разом рухнуло. Мало того что он пойман, так еще сестры врали ему, чтобы его не злить.
– Перестаньте меня держать! – прокричал он начальнику станции. – Никуда я не убегу!
Тот, отпустив его воротник, чиркнул спичкой и осветил ею всю компанию.
– Это же надо! – вырвался у него изумленный возглас. – Дети из Дома-с-тремя-трубами! И так прекрасно одеты! Скажите же мне на милость, как вы могли до такого дойти? Разве вы в церкви никогда не были? Катехизиса не читали или еще чего-нибудь в этом роде, где говорится, что воровать грешно?
Он произнес это гораздо мягче и дружелюбнее прежнего, и Питер ответил:
– Я не думал, что это воровство. Я был почти уверен, что это не воровство. Я думал, что воровство – это если взять уголь из внешней стены, где белая полоса, а если достать его изнутри, это вроде бы все равно как добыть. Вам же весь этот уголь тысячу лет нужно жечь, прежде чем доберетесь до места, где я его брал.
– Ну, может, и не совсем так, – выслушал с интересом его объяснение начальник станции. – Ты для чего это делал-то? Шутки ради или еще по какой причине?
– Хороша шутка, таскать эту тяжесть в гору! – возмутился Питер.
– Так что же тогда? – еще несколько потеплел голос начальника станции.
И Питер решился сказать:
– Вы помните те дождливые дни? В общем, нам мама сказала, что мы слишком бедные и не можем себе позволить разжечь камин. А у себя в прежнем доме мы всегда его разжигали, когда было холодно и…
– Не смей, – прервала его шепотом Бобби.
– Ну что же, – с задумчивым видом потеребил подбородок начальник станции. – Вот вам мое решение. В этот раз я о вас забуду. Но помните, юный джентльмен: воровство есть воровство, и хоть назовите его добыванием, все равно, что мое, то не ваше. А теперь марш домой.
– Вы хотите сказать, что ничего нам не сделаете? Вот молодец! – похвалил его Питер.
– Вы очень милый, – сказала Бобби.
– Да вы просто лапочка, – сказала Филлис.
– Ладно уж вам, – засмущался начальник станции.
И на этом они расстались.
– Не трудитесь со мной разговаривать, – сказал сестрам Питер, когда они взбирались по склону холма. – Вы шпионы и предатели, и по-другому то, что вы сделали, не назовешь.
Но девочки были так рады, что он идет сейчас рядом с ними, а не сидит в полицейском участке, что даже не возмутились его словам.
– Но мы же ему признались, что виноваты не меньше тебя, – напомнила примирительным тоном Бобби.
– Это не так, – буркнул Питер.
– Это было бы именно так, если бы нас отвели судить в настоящий суд, – с уверенностью проговорила Филлис. – И прекрати на нас рявкать. Мы совершенно не виноваты, что раскрыть твой секрет ничего не стоило.
Она взяла его за руку, и он ей это позволил.
– Зато у нас теперь уйма угля в подвале, – чуть погодя нарушил молчание он.
– Ой, не напоминай! – воскликнула Бобби. – Не думаю, что нам стоит этим гордиться.
– Да кто его знает, – уже немного приободрился к этому времени Питер. – Я как-то даже сейчас не совсем уверен, что добывать уголь – действительно преступление.
Но девочки были абсолютно уверены в этом, а также и в том, что он сам абсолютно уверен, хоть и не станет им признаваться.
Глава третья. Старый джентльмен
После истории с шахтой Питера дети сочли разумным держаться подальше от станции. Однако они не хотели и не могли держаться подальше от железной дороги. Вся их предыдущая жизнь прошла на улице, по которой денно и нощно с грохотом проезжали кебы, омнибусы, тележки пекарей, мясников и мастеров, которые изготовляют подсвечники. (Самой мне не приходилось видеть тележки мастеров по изготовлению подсвечников, а вам?) В прежнем доме они постоянно слышали какой-нибудь из подобных грохотов, здесь же дремотную тишину сельской местности нарушал только грохот летящего мимо поезда, и им казалось, что это единственная их связь с прошлым.
Они спускались к железной дороге настолько часто, что шесть их ног протоптали в короткой траве тропинку, которая протянулась по склону холма от стоявшего на вершине Дома-с-тремя-трубами до самых путей. Вскоре они уже знали время, когда пронесется мимо очередной поезд, и каждый из них нарекли именем. Поезд в девять пятнадцать у них назывался Зеленым Драконом, в десять ноль семь – Змеем-из-Уонтли, а полуночный городской экспресс, порой будивший их своим жутким криком, – Ужасом-в-ночи. И это Питер ему придумал такую кличку, увидев однажды сквозь занавеси на окне, как он несется в призрачном свете звезд.
Зеленый Дракон был тем самым поездом, на котором ездил всегда старый джентльмен. Старый джентльмен обладал приятной наружностью, и детям что-то подсказывало, что он к тому же и просто приятный джентльмен, а это ведь далеко не всегда совпадает. Лицо его было свежим и гладко выбритым, а шевелюра – совсем седой. Воротнички он носил до странности необычной формы, да и фасон цилиндра его несколько отличался от тех, которые дети видели на головах у других джентльменов. Конечно, они не сразу в нем все разглядели и сперва заметили от него одну только руку.
