Тут все четверо в голос заржали.
– Шутки шутками, – малоразговорчивый Дариус Хаксли редко участвовал в пустопорожних беседах, – но когда вас, Лойт, выставили против полицейских, если бы не истерика девушек, я бы, пожалуй, сам бы не удержался и побежал бы бить рожу этому Баллоку. Лойт, вы же еще практически подросток. Где у этих устроителей мозги? Удачно, конечно, получилось, что вам известна экзотическая техника единоборств кланов Соргиса. Действительно впечатляет, а повидал я на своем веку немало. А если бы этого не было? Они там все с ума, что ли сошли? А мы, телохранители, должны были наблюдать, как охраняемую персону готовятся превратить в котлету? Мрак.
– Ну, Дариус, – я улыбнулся, – не все так мрачно. Господин Баллок только тем и занимался, что уговаривал меня замениться после первого же моего выступления. Если бы не чувствовал, что могу справиться с полицейскими, я согласился бы с ним. Мне самому пришлось его уговаривать, чтобы он все-таки не заменил меня.
Как и предполагалось, следующий день стал для меня настоящим испытанием, хотя все завершилось достаточно быстро. Специально юркнул в аудиторию за несколько секунд до появления преподавателя. По этой причине в полной мере изобразить для меня осуждающее угрюмое молчание у них никак не получилось. Удивительно другое. По окончании занятия другие девушки нашего потока вовсе не были отправлены погулять, пока идут обсуждения. Это уже попахивало не просто сговором, но и сговором, отягощенным предательством. Тем более что двое других мужчин нашего потока, которые могли бы мне обеспечить некоторую моральную поддержку, были отправлены за дверь без всяких разговоров и в сопровождении. Повисло тягостное молчание. Приготовился я к этой битве, меня так просто не прошибешь. Разозлили они сильно своими такими предательскими действиями. Молчал и ждал. Пауза затянулась.
– Дорогой ты наш, – Дана явно еле сдерживала ярость, – очень дорогой ты наш, объясни нам всем, дурам набитым, отчего ты не соизволил нам рассказать, что ты выступаешь за нашу команду?
– Дана, это у тебя все претензии или еще какие-нибудь есть?
– А тебе мало, любимчик ты наш всеобщий?
– Отвечаю: решение засекретить состав участников команды было не только рекомендовано руководством, но и полностью поддержано всей командой. Надеюсь, никто не претендует на исключительные права на владение моей душой и телом? Вместе с секретами того и другого?
– Вот как ты с нами заговорил теперь? – Дана разгневалась не на шутку. – Мы, значит, на твою душу покушаемся вместе с твоим телом и со всеми их секретами?
Этот цирк надо было останавливать. Иных средств, кроме сильнодействующих, применять не рекомендовано.
– Значит так, девушки, – я дотянулся открытой ладонью до лба Даны и легонько стукнул по нему, – не вы ли под действием стадного инстинкта убеждали меня, что обязательно надо настоять на своей кандидатуре в команде? Мои занятия в качестве зайца почти все презирали. Тут же вас обуяла гордыня. То, что это совсем не просто и весьма страшно, я хорошо понимал, вам же было на это наплевать. Страшно вам стало только на стадионе. Вот тогда вас только до печенок пробрало, когда увидели, как это все иногда происходит. Учуяли запах смерти? А известно ли вам, что самый простой перелом, который целители ликвидируют за пару минут, это тоже маленькая смерть? Известно вам, какая боль при этом? У вас тяжкое похмелье наступило после совместной стадной эйфории? И меня же в этом и обвиняете? Пошли вы все…
Гордой походкой удалился. Испытывал некоторую горечь. Ясно, что им никуда не деться, скоро очень придут и примутся извиняться. Ощущение некоторого надувательства не проходило. Все вроде бы говорил им правильно и красиво, даже несколько героически (девушки это любят), самого главного им все равно не сказал – ничего такого особенно страшного мне не грозило. Их страхи за меня были безосновательными. Это я знаю. Они же этого не знают. Более того, я укрепил их во мнении, что опасность мне грозила смертельная. Получается, я их бессовестным образом обманываю. Стыдно. А что делать?
Заходил в ресторан «Тельния» на планете-полигоне Родезия в весьма беззаботном настроении. Здесь планировали отметить успешное окончание нашей практики. Мне с нашими девушками было легко. Надеюсь, и им со мной. Группа была в полном составе. Встретили с воодушевлением, радостными выражениями лиц. Лерта тронула стул рядом с собой и сделала недвусмысленный жест, показывающий, что этот стул предназначен для меня. Присел на этот стул и изобразил беззаботность и желание оттянуться.
У самого же заскребли кошки на душе. Пока шел к своим девушкам через зал, углядел немного в стороне похожий фуршет, где за сдвинутыми накрытыми столами сидели четырнадцать девушек. Эти тоже, наверное, отмечали завершение практики. Две семерки. Королевство Дангона. Почему-то стало ясно, что некоторых разборок не избежать. И точно, не успел съесть и две ложки салата, как по мне мазнули изучающим взглядом. Я не поворачивался к ним, но дальнейшее спрогнозировать было не трудно. Через минуту давление еще тринадцати изучающих нескромных взглядов ввело меня в состояние раздражения и некоторой злобности.
Выпрямился на своем стуле и изобразил строгое выражение лица. Наши девушки заметили эту мою реакцию и стали посматривать на меня несколько недоуменно. Боковым зрением увидел, что к нашему столу направилась девушка. Остановилась метрах в пяти от нас.
– Молодой человек, – девушка имела очень строгое выражение лица, голос ее по громкости перекрыл ближайшие разговоры, – мне надо с вами немедленно переговорить.
У дангонок репутация была солидная. Наши девушки оценили ситуацию несколько неверно. Не знаю, что именно, но что-то они такое подумали про меня. Они все как одна подобрались и закрутили воронки. Удивительно, но они готовились к схватке. Это с двумя-то семерками дангонок! Чудно. Недооценивал я их отношение ко мне, они готовы были рискнуть жизнями. Хорошо, что на эту планету-полигон не взял своих телохранителей, а то бы уже могли полететь в обе стороны разные острые железки. Надо было все-таки ситуацию как-то разрешать. Встал с нарочито мрачным выражением лица и повернулся к нахалке:
– Я вам вовсе не молодой человек, – постарался вложить в свои слова побольше злобности и раздражения. – Вам следует называть меня милордом. Вы понимаете, что такое оскорбление? Оставьте нас, может быть, и переговорю с вами, но попозже. Попросите своих подруг вести себя поскромнее, а то у вас всех будут большие неприятности. Идите.
– Простите, милорд, меня и нас всех. Как скажете, – девушка струсила. – Я пойду?
– Идите.
За нашим столом воцарилось гробовое молчание.
– Лойт, – Лерта решилась первой, – что это было? Ты, оказывается, из королевства Дангона? Ты для них кто? Дангонка эта испугалась до смерти. Именно тебя. Разве у них не матриархат? Лойт, ты кто?
– Лерта, не говори глупости, я вовсе не из их королевства, а у них совсем даже не матриархат, скорее наоборот, культ мужчины. Что вы тут на меня все уставились так? Я поражен, девушки, и благодарен вам. Вы что же, все решили умереть, защищая мое тело?
