– О, я ни в коем случае никогда и никаких милицейских бумаг не выбрасываю! – расплылась в гордой улыбке хранительница остатков архива. – Тем более, если речь идет о материальных ценностях.
– Можно это забрать? Разумеется, по всей форме – я составлю протокол выемки.
– Если нужно… Главное только, чтобы потом никаких претензий не было.
– Ну о чем вы говорите?
– Кстати! О претензиях, – нравоучительно подняла вверх палец что-то вспомнившая собеседница: – Он все какой-то «организатор» искал!
– Что искал? – не понял Денис.
– Этот Лукашенко, помню, спрашивал насчет «бизнес-организатора» – знаете, такая модная теперь папка кожаная, в которой ежедневник обычно помещается, калькулятор, записная книжка, визитки и прочая мелочь… Дескать, такой у его дочери с собой был.
– В номере не было! – припомнил Нечаев.
– Не было. А папаша говорил, что точно – она с такой штукой из дому уезжала.
– Любопытно! – прищурился оперативник, прикидывая, как бы получше оформить то, что сообщила собеседница. Допросить ее всегда успеется, а вот если представить информацию как полученную от негласных источников оперативным путем… Некоторая полагающаяся в таком случае сумма с соответствующей секретной сметы никогда не помешает. – Он очень насчет папки возмущался? Говорил, что в ней было?
– Да нет… Просто – спросил. Ему не до того было.
– Понимаю!
– Конечно, вам бы лучше с Танечкой побеседовать. Помните, у нас дежурным администратором работала?
– Это такая… – Денис хотел сказать «испуганная», но побоялся оказаться неправильно понятым: – Такая молоденькая?
– Да. Фактически, она-то с ним и общалась. Я только мельком здесь, в кабинете, распоряжение дала, чтобы вещи покойной отцу вернули. И отправила к администратору. А тогда Танина смена как раз опять выпала, вот она его в камеру хранения и провожала. Брала расписку, успокаивала…
– Ага! А когда ваша Таня работает? – совершенно непроизвольно обернулся Нечаев в ту сторону, где за стенкой должна была находиться стойка портье.
Тамара Степановна отрицательно покачала головой:
– Она теперь не наша… Уволилась!
– Давно?
– Да нет, месяца три-четыре назад. Можно посмотреть точно, если хотите. – Не дожидаясь ответа оперативника, собеседница снова скрипнула металлическими петлями сейфа. Не без труда извлекла из его глубин внушительных габаритов коробку из-под женских зимних сапог: – Здесь у меня весь «отдел кадров». Приказы, трудовые книжки, листки по учету…
Наблюдая за ловкими манипуляциями Тамары Степановны, гость не удержался от вопросов:
– А почему она уволилась? Куда? Не говорила?
– Нет. В заявлении об уходе написано – по семейным обстоятельствам.
– Ну, ни за что не поверю, чтобы вы – с вашим опытом, с вашим знанием людей…
Собеседница даже не стала кокетничать:
– Таня вообще была девушка странная. Нет, не плохая! Но… Попала к нам на работу «сверху», по звонку хозяйки. И встретили ее соответственно – на освободившееся место дежурного администратора многие претендовали. Свои, со стажем… А тут – какая-то хохлушка неизвестно откуда! Поэтому в коллективе держалась особняком. Не ссорилась, но и не дружила ни с кем.
– А с вами?
– Мне с ней делить было нечего… Вот! Нашла.
На стол перед Нечаевым лег стандартный «листок по учету кадров».
– Разрешите?
– Конечно! Копию снять, правда, не на чем – ксерокс у нас тоже очередные кредиторы забрали. Но можете себе выписать…
Однако Денис уже не слышал, что ему говорит сидящая напротив женщина. Запись в одной из первых же строчек стандартного бланка повергла его в состояние, близкое к предынфарктному. Ноздри наполнились терпким и не сравнимым ни с чем запахом близкой, но очень опасной добычи.
– Ого!
Местом рождения уволившейся из гостиницы девушки значился крохотный и мало кому известный украинский городок. Сам Нечаев до некоторых пор встречал это название только в революционных романах про батьку Махно и комбрига Котовского, зато…
Зато за последний год Денис наталкивался на него по меньшей мере третий раз: в том же городе были прописаны оба Лукашенко – отец и дочь. Олеся, правда, была чуть помладше своей землячки, но не намного.
Перед глазами оперативника возник телетайп, который он направлял по месту жительства покойной.
– Да, дела-а!
– Простите? – Тамара Степановна смотрела на гостя с удивлением и любопытством.
Нечаев судорожно сглотнул слюну и с трудом удержал готовый уже сорваться ответ:
– Сейчас, минуточку… – Чтобы выиграть время на размышление, он перевернул лист плотной бумаги и принялся читать то, что написано на обороте.
Но судьба, очевидно, решила не скупясь высыпать разнообразные неожиданности на голову молодому оперативнику. В качестве предыдущего места работы дежурного администратора гостиницы «Рубеж» значилась… торгово-издательская фирма «Первопечатник».
– Значит, до перехода к вам она трудилась секретарем-референтом?
– Да, вроде в какой-то книжной конторе.
– Долго?
– Не знаю… Здесь не написано.
Денис кивнул:
– Понятно. – Собственно, понятно ничего пока не было, поэтому он просто спросил собеседницу: – Можно и это забрать?
– Если хотите…
– Очень хочу! – Оперативник положил «листок по учету кадров» рядом с актом, написанным некогда Лукашенко-старшим. Теперь Танина черно-белая фотография сосредоточенно смотрела широко раскрытыми глазами в потрескавшийся потолок. – Тамара Степановна, голубушка! Не обижайтесь, ладно? Я тут разберусь немного, что к чему, – и все вам расскажу. А сейчас – не то чтобы права не имею, но пока еще сам… того! Боюсь напутать. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась собеседница.
– Тогда сейчас пока я протокольчик выемки по-быстрому оформлю, а потом еще отзвонюсь… Бумажечки не найдется? А то я бланки даже как-то не догадался взять. Но ничего, так тоже законом не возбраняется.
Денис говорил и говорил что-то не очень осмысленное и нужное – скорее для себя, чем обращаясь к собеседнице.
– Ручка есть?
– Имеется! Понятых запишем… Пригласите кого-нибудь, ладно? Из своих.
Вскоре он уже, стараясь ненароком не сбить проложенную между экземплярами копирку, заполнял белое пространство бумаги торопливыми казенными оборотами.
Наконец все формальности были выполнены. Нечаев встал и пожал протянутую женщиной на прощание руку:
– До свидания! Спасибо вам, я обязательно перезвоню.
