Правда, ещё двоих легко зацепило своими же шальными пулями.
… Уже совсем рассвело, а Владимир Александрович все сидел на каком-то бетонном обломке в двух шагах от злополучного домика.
– Уходим…
Голоса Асхабова прозвучал так, что майор вздрогнул.
– Да, конечно.
За секунду перед этим начальник республиканской гвардии закончил короткий, но тяжелый разговор с кем-то по радиотелефону.
– Ты был там, внутри?
– Был. Сволочи! А где Шамиль?
– Догонит. Его сейчас лучше не трогать.
– Пожалуй…
Владимир Александрович вспомнил увиденное: труп брата Шамиля, изуродованный и оскопленный, следы долгих и жутких пыток, кровь… На перерезанную от уха до уха шею разведчика кто-то издевательски прицепил «радиомаяк».
– Пошли? Осторожнее только, смотрите под ноги.
– Пойдем.
В общем-то, у Виноградова были все основания больше мин опасаться выстрела в спину.
Запросто прикончат, почему нет? Кому теперь нужен свидетель такого позора?
Однако, до крепости добрались без приключений. Даже быстрее, чем ночью: во-первых, стало совсем светло, а во-вторых, примерно на середине пути гвардейцев поджидала вызванная Асхабовым бронеколонна.
Скрываться больше не имело смысла…
Первое, что сделал Асхабов, когда они вернулись – это предложил Владимиру Александровичу вместе пообедать.
– Вдвоем?
– Да. Надо потолковать.
Шамиль занимался покойником, и ему было явно пока не до еды и не до разговоров.
– Пожалуй, действительно. Самое время… – Слова Виноградова прозвучали несколько двусмысленно, но хозяин сделал вид, что не понимает намека.
На крик его появилась заплаканная женщина. Она принесла посуду, поднос с овощами, что-то горячее – и тихо исчезла.
Мужчины сели за стол.
– Может быть, водки? Немного есть.
– Простите… Простите, я что – так похож на человека, которому срочно требуется выпить?
– Нет. Все в порядке.
Владимир Александрович вслед за Асхабовым положил себе на тарелку копченого мяса.
– Что теперь будет? – Кивнул он в сторону двора, где несколько бородачей слушали Шамиля.
– Он убьет их всех. Или наоборот…
– А заложники?
– Теперь это не имеет значения. Для Шамиля.
– А для нас?
– Для нас… – Хозяин помолчал. – Для нас – имеет!
Виноградов приготовился слушать.
– Майор, ты жить хочешь?
– Хочу. Но иногда не очень.
– Это правильно, – одобрил Асхабов. – Тогда считаем, что ночью ничего не было.
Виноградов промолчал, но уже с интересом.
– Ну, побегали, постреляли… При чем тут журналисты!
– Совсем не при чем?
– Совсем. Проводилась обычная операция… Допустим, по борьбе с транспортировкой наркотиков через перевалы.
Владимир Александрович хмыкнул:
– А результаты?
– С этим-то как раз проблем нет, – в свою очередь ухмыльнулся начальник республиканской гвардии. – Что же мы, пару мешков травы не предьявим?
– Думаю, запросто.
Местный героин и маковая соломка славились далеко за пределами гор и в прессе время от времени возникали версии о причастности нынешнего режима к их перепродаже в Россию.
– Значит, договорились?
– О чем?
– Послушайте, майор! Не надо. Не надо меня уверять, что это первый компромисс в вашей карьере.
И опять что-то в тоне собеседника заставило Виноградова поверить в осведомленность местных спецслужб.
– Что будет дальше делаться по заложникам?
– Обменяем. Теперь уже без всяких… Как говорится, утром деньги – вечером стулья.
* * *
Остаток дня майор отсыпался.
Потом захотел пройтись, но хозяин под каким-то предлогом пригласил его к себе, там и ужинать пришло время…
А в темноте много не нагуляешься. К тому же у Владимира Александровича создалось впечатление, что Асхабов намеренно оберегает его от каких-либо контактов с обитателями крепости.
Даже Шамиль куда-то исчез и не появлялся…
– Может быть, телевизор включить?
– С удовольствием!
Майора тут же оставили в кампании идиотов и идиоток из какого-то заунывного сериала. Потом была реклама, а после неё начался вечерний выпуск новостей.
Про похищенных журналистов упомянули только вскользь, для порядка – без сюжета и даже без картинки. Ночной инцидент в горах тоже в сводки информационных агенств не попал, зато Владимир Александрович с интересом посмотрел репортаж из Африки.
Там, в одной бедной маленькой стране уже которую неделю северо-восточные негры вовсю вырезали за что-то негров юго-западных. А разнимать их поручено было миротворцам из Иностранного легиона.
Формально это подразделение входило в состав французских вооруженных сил. Фактически же оно с некоторых пор на четверть комплектовалось выходцами из России и прочими братьями-славянами. Поэтому, кое-кого из нынешних «легионеров» Владимир Александрович вполне мог встречать в своем недалеком, но бурном прошлом. Майору даже показалось, что на экране мелькнула пара знакомых лиц…
Делать больше было нечего. Виноградов плюнул на все и опять полез в койку – до завтрака.
… На этот раз очень долго не удавалось заснуть. Или из-за перепутанного и сбившегося с ног на голову времени суток, или из-за диковатых впечатлений проваленной операции.
Во всяком случае, Виноградов час за часом то шумно ворочался под одеялом, то лежал с открытыми глазами, глядя в пятна на потолке и прислушиваясь к доносящимся со двора звукам.
Асхабов что-то опять готовил.
Постоянно скрипела дверь штаба начальника республиканской гвардии – это приходили и уходили люди. Одни уезжали, другие возвращались… Владимиру Александровичу показалось даже, что один раз он услышал конский топот.
– Господи, прости меня грешного!
Наверное, с самого начала это была авантюра.
Брат Шамиля погиб мучительно и страшно.
У каждого есть свой порог, свой предел. А потому только сопливые теоретики могут осудить парня за то, что тот не выдержал пыток.
Остальное – дело техники: банда снялась и увела заложников, оставив вместо себя «камуфляж» и целое минное поле.
Но кто предал? И когда? С самого начала?
Или разведчик сам на чем-нибудь прокололся?
