Гвардейцы уже один за другим покидали крепость.
… Привал сделали только под утро.
Честно говоря, майор к этому моменту уже не раз проклял себя за то, что не остался на базе. Вверх, вниз, снова вверх, в сторону – горные тропы петляли во тьме кромешной, сменяя одна другую, и казалось, что никогда не будет конца этому изнурительному марш-броску.
Владимир Александрович шел налегке, в середине колонны, однако сил у него после команды Асхабова осталось только на то, чтобы рухнуть на край тропы.
Да, не те уже годы. И здоровье…
Впрочем, остальным спутникам, увешанным с головы до пят оружием и боеприпасами, приходилось, пожалуй, не легче.
Привалившись липкой от пота спиной к чему-то твердому, Владимир Александрович вытянул перед собой ноги в шнурованных ботинках:
– Фу, бля…
Дыхание восстановилось, но сразу противно задрожали колени.
– На, глотни!
Прямо перед носом Виноградова возникла рука с фляжкой.
– Спасибо, Шамиль.
Владимир Александрович пригубил ароматную жидкость, и как раз в этот момент появился возглавлявший колонну Асхабов.
Присел рядом:
– Ну, как? Как настроение?
– Уже лучше, – ответил майор, ощущая во рту приятную кофейную горечь. Потом не сдержался:
– Далеко еще?
– Прилично… Ладно, отдыхайте!
Через секунду он растаял в темноте, и вскоре по цепочке передали команду идти дальше…
На исходные позиции выдвигались медленно, зато почти бесшумно.
– Вон, видишь? Домики.
– Вижу, – Виноградов убрал от лица бинокль.
– Они в том, который слева.
– Хорошо.
Вообще, разобрать что-либо, даже с помощью оптики было сложно. Внизу, в котловине густой пеленою разлегся туман, а солнце ещё только готовилось выкатиться из-за гор.
Владимир Александрович вспомнил, как вечером чертили схему предстоящего штурма:
– Так… Вот отсюда пойдем, и вот здесь. Тут – двое останутся, на всякий случай. Понял?
– Логично.
Асхабов сверился с рисунком, который оставил разведчик:
– Шамиль сразу же выводит заложников через старое русло, к тропе. Группа прикрытия с пулеметом будет на скале. Есть возражения?
– Вроде, нет… – На бумаге все выглядело грамотно, а вот как уж получится…
Понимал это и Асхабов:
– В бою всего не предусмотришь. Понимаете?
Виноградов вздохнул:
– Обьясните только, что главное – заложники.
– Разумеется, майор. Конечно…
А сейчас Владимир Александрович лежал среди камней и настороженно прислушивался к звукам, доносящимся с той стороны, куда ушел со своими людьми Шамиль.
Впрочем, ничего особенного пока слышно не было.
Виноградов вернул бинокль:
– Все тихо там?
– Да, – Асхабов покосился на рубиновый глаз торчащего из кармана прибора. – Пока тихо…
Майор уже знал, что в случае опасности или непредвиденных осложнений брат Шамиля должен включить «радиомаяк» – но приемный датчик пока не пульсировал, оставаясь по-прежнему темным и безжизненным.
Секунды тянулись, обостряя слух – и Владимир Александровичу показалось даже, что он начал различать дыхание притаившихся вокруг автоматчиков.
– О чем задумался, майор? – Шепнул Асхабов.
– Смешно… Думаю, как теперь деньги начальству обратно сдавать.
– Какие деньги?
– Ну, доллары… Которые на выкуп.
– Доллары? Забудьте про них.
Лежащий рядом человек заговорил чуть громче, но так, чтобы его никто кроме Виноградова услышать не мог:
– Вам-то что? Сдал-принял, подпись-протокол.
– Ну, как же…
– Послушайте, майор. Деньги списаны. И какая разница, кому они достанутся – бандитам или тем, кто спасет заложников?
Владимир Александрович только крякнул.
– В конце концов, это мои проблемы, верно? – Асхабов посмотрел на циферблат советских «командирских» часов:
– Время. Пошли!
Шорох осыпающихся под ногами камней казался Виноградову неестественно громким.
Выхватив пистолет, он побежал вниз по склону вместе со всеми, с трудом различая по бокам и впереди себя силуэты атакующих – одинаково страшные от натянутых на лицо черных шапочек-масок.
Рядом кто-то споткнулся, упал и зашипел от боли.
И почти сразу лопнула предутренняя тишина. Сначала взрыв, потом очередь из автомата, потом ещё несколько длинных, злобных очередей…
– Ал-лаху акбар!
Над головами бегущих раскрылся красивый и страшный веер огня.
Виноградов тоже зачем-то выстрелил из пистолета в темноту: один раз, другой, третий… Неожиданно майор увидел прямо перед собой обмазанную серой глиной стену:
– Здесь? Или дальше?
Но уже из-за угла выскочила фигура в точно такой, как у бегущих рядом с майором, вязаной маске с прорезями для глаз. Сверху, на самую макушку, был натянут знакомый берет.
Владимир Александрович на всякий случай все же плюхнулся животом на землю:
– Шамиль?
– Ох, билять! Чуть не убил тебя…
Пока, значит, все шло по плану. Штурмовые группы встретились, как и намечено – у дома с заложниками.
– Где они? Живы?
Виноградов с Шамилем одновременно обернулись на крики и звук вышибаемой прикладом двери: х-хрясь! х-хрясь!
Бойцы вынесли преграду за доли секунды, вместе с засовом и рамой. Убедившись, что изнутри никто не выстрелил, один из автоматчиков шагнул через порог…
Глаза сначала среагировали на вспышку, и лишь потом по барабанным перепонкам ударил громовой раскат. Волна воздуха, пламени и осколков прокатилась правее того места, где замер Владимир Александрович, поэтому его даже не сбило с ног.
– Ложись! Лежи! – Тяжелая рука Шамиля потянула майора вниз.
– Растяжка, так? – Сплюнул пыль Виноградов.
– Сам знаю.
Для подобных штучек использовались обычные гранаты и какой-нибудь шнур. Сойдет и телефонный провод, даже леска…
Слава Богу, журналистов в домике не нашли. Их вообще не оказалось на базе – так же, как не было на ней к моменту штурма ни одного живого существа.
Только несколько чучел в камуфляже, да установленные повсюду мины натяжного действия… Просто чудо, что в ночной суматохе погибли всего двое – парень, который подорвался в самом начале, и тот, кто шагнул через дверной проем.
