Мы все глядели на него. Катька даже с интересом. Вот уж не думал, что Упырь может говорить так. Какой умненький. Умненький уродец.
Рожей судьба обделила, мозгом зато укрепив.
Чего это ты там выбулькнул? — спросил Вырвиглаз. — Я не расслышал даже, повтори, не будь жабой.
Отрицательный финал банальней, — повторил Упырь. — Примерно в семидесяти процентах художественных произведений авторы избегают хеппи-энда. Эта тенденция чётко прослеживается примерно со второй половины восьмидесятых годов.
Ты это сам придумал? — осведомился Вырвиглаз.
Не, — честно признался Упырь, — в журнале прочитал. У меня память просто хорошая. Там пишется, что раньше в семидесятых-восьмидесятых был перекос в хеппи-энд, потом всем это уже надоело и стали снимать с плохими финалами. И увлеклись вроде как. На сегодняшний день считается почему-то, что плохой конец правдоподобнее, поэтому так и кино делают.
Конечно, правдоподобнее! — Вырвиглаз снова плюнул. — Потому что жизнь такая! Потому что мир такой! И надо, чтобы в кино была правда! По-другому смотреть неинтересно.
Катька рассмеялась. Она очень умеет смеяться, если захочет, конечно. Искусство — посмеяться так, чтобы человеку начало казаться, что у него что-то к штанам прилипло. Чтобы он забеспокоился и начал вертеться, оглядываться и вспоминать, аккуратно ли он в последний раз посетил туалет.
Чего ржёшь, кобыла? — насупился Вырвиглаз.
Во-первых, я не кобыла, — совершенно спокойно сказала Катька. — Во-вторых, ты дегенерат и неудачник. В-третьих, я тебя понимаю. Тебя бортанула девчонка, ты отвергнут и чувствуешь себя полным ничтожеством... Ничего, к этому надо просто привыкнуть. И ты привыкнешь...
А в-четвёртых?! — скрипнул зубами Вырвиглаз.
А в-четвёртых, твоя логика — самая дерьмовая логика на свете.
Катька сбежала со ступеней и независимо поцокала в сторону своего Кирпичного. Я почувствовал облегчение, мать вот-вот должна была выйти с работы.
Упырь смотрел на меня, я вздохнул и отправился за Катькой. Мы отошли от кинотеатра метров на сто, Вырвиглаз догнал, забежал вперёд и встал на дороге.
Почему это?! — Он сунул в зубы сигарету. — Почему это моя логика дерьмовая?
Упырь глядел то на неё, то на него. Я решал, как себя вести, если они пустятся в настоящую ссору. Придётся бить морду. Вырвиглаз, конечно, не сильно обидится, просто драться с ним — удовольствие небольшое. Впадает в настоящее психопатство, начинает плеваться, кидаться чем попало, краснеть лицом, — короче, зрелище безобразное. И всегда норовит поставить финальную точку, без этого просто успокоиться никак не может. Мастер подлого последнего удара.
Ну скажи, почему моя логика дерьмовая? — Вырвиглаз чуть ли не подпрыгнул.
Скажу. — Катька упёрла в бока кулаки. — Если следовать твоей паршивой логике, то должно быть так. Мир — помойка. Значит, и в фильмах должна быть помойка. Значит, и в книжках должна быть помойка. Везде должна быть помойка — это ведь правда! А чего ж ты тогда ешь, а? Хлебушек ешь, яичницу ешь, картошечку кушаешь. Да и от курочки не откажешься, наверное, да? Как же так, а? Мир — дерьмо, а ты курочку? Мир — дерьмо, так и жри дерьмо!
«Жри дерьмо» Катька уже проорала.
Жри! — Катька даже ногой топнула.
Да пошла ты! — тоже заорал Вырвиглаз. — У нас что сегодня, вечер шибко умных?! Леденец, может, и ты что-нибудь такое скажешь? Умное?
Мне кино в общем-то понравилось. И я был согласен с Катькой. И даже с Упырём я тоже был согласен, меня тоже забодали все эти фильмы, где в конце все подыхают. Посмотришь такой, и тоже в ящик хочется. И правда — плохой конец гораздо скучнее, он сейчас действительно в моде, некоторое кино уже с двадцатой минуты смотреть неинтересно — уже сразу по роже главного героя видно, что в конце его сбросят со скалы. Не, что главный герой всех победит, тоже видно, но те фильмы, где каждому достаётся по гробу, никогда не хочется пересматривать.
Кино мне понравилось, но соглашаться с Катькой я совершенно не собирался. Поэтому и сказал:
Кино так себе. Много штамповки, все оборачиваются именно тогда, когда должны оборачиваться, злодеем оказывается тот, на кого трудно было подумать, негра не убивают, щенок спасается чудесным образом...
Ну да! — перебила Катька. — Тебе надо, чтобы негр этого щеночка сожрал сырым! Тогда будет правда жизни! Сначала щеночка сожрал, затем дерьмо!
По дороге шла пара, люди лет тридцати, они остановились и поглядели на нас с испугом.
А ну вас, — махнул рукой Вырвиглаз. — Чтобы я ещё с вами куда-то... Вы просто придурки. И жабы. Идите вы... Да идите вы!
Сам иди к своим негритянкам! — Катька послала ему воздушный поцелуй.
Вырвиглаз снова плюнул, свернул налево, пролез через забор, спрыгнул в парк и растворился. Мы остались втроём. Стояли, молчали. Парочка ещё немного поглядела на нас и отправилась по своим делам.
А я и не заметил даже... — негромко сказал Упырь. — А сейчас вот думаю — и на самом деле ведь так всё. И негра не убили, и щеночек спасся...
Мимо кривобокой утиной походкой проковыляла Аня-дура. Аня прижимала к боку древнюю коричневую сумку, из которой высовывалась рукоятка молотка. Для самообороны.
Говорят, она уже одного убила, — негромко сказала Катька.
Не добила. Она одного не добила. Его звали Илья.
Может, ко мне пойдём? — предложил Упырь. — У меня много фильмов, даже новые есть. Пойдёмте, посмотрим?
Я представил упырский дом, представил упырский домашний кинотеатр с дорогими красными индикаторами, представил мебель из пупырчатой кожи и голубого стекла, представил упырскую маму в дорогом вечернем платье и подумал, что не хочу идти в упырские гости.
У тебя попса какая-нибудь, наверное, — снисходительно фыркнул я. — Серьёзного бы чего, классики...
У меня «Американская история Икс» есть...
Хватит на сегодня искусства, — сказала Катька. — Проводите лучше меня, хочу спать.
Отличная перспектива — провожать Катьку вместе с Упырём.
Но делать было нечего, пошли провожать. На полпути нас догнал отец Катьки на лошади. У них лошадь есть. Такая, широкого профиля — и огород вспахать, и за грибами сгонять, и просто для души. Катька тоже иногда катается, она неплохо ездит, я видел.
Как отец? — спросил у меня Родионов-старший.
Нормально, — ответил я.
Передавай ему привет, — кивнул Родионов. — Катерина, ты ещё погуляешь или домой?
Домой, па. Только я пешком.
Родионов кивнул и погрохотал в сторону Кирпичного.
Раньше там жили ещё люди, несколько семей, но теперь они переехали, а Родионов скупил все брошенные дома и земли, так что теперь их семейство стало владеть таким довольно большим хутором. Собственный хутор! Второй старший братец Родионовой предлагал вообще переименовать Кирпичный в Родионовку, обнести забором и устроить настоящее имение. А чего, это вполне. Пруды там есть, сады там есть, старые дома можно снести. Везёт Катьке.
