Когда я начинал это представлять, ну, как они сидят и всё планируют про то, что я должен с этим гнилорожим дружить... Картина возникает в таких мелких и гадких подробностях, что я даже...
По-настоящему злиться нельзя. Во всяком случае, слишком часто. Можно заболеть. Вот взять соседей. Соловьёв, допустим, старший — злой как собака. И поэтому у него регулярно обостряется язва, его отправляют в Кострому, где делают операцию, примерно раз в год это происходит. И потом он даже в сортир сходить нормально не может, как зайдёт, так мат на всю улицу стоит. И всё это от злобы.
Хотя это он, может быть, как раз оттого злой, что больной? Ну, не знаю.
Короче, надо было что-то сделать для отвлечения. Для перемены мыслей. Для соскоку. И я стал думать про то, как неплохо бы взять и попасть в прошлое. Год этак в тысяча восемьсот двадцать седьмой. С моими сегодняшними знаниями.
Это всегда помогало. Настроение поднималось, я начинал воображать, как я всё правильно устрою. Как для начала я изобрету динамит, крекинг нефти и двигатель внутреннего сгорания, построю заводы и введу восьмичасовой рабочий день, как построю свой собственный город, как мне будет там хорошо жить, а на завтрак у меня всегда будет печёная курица и бутерброды с икрой.
Отчасти помогло и в этот раз. Я увлёкся строительством виртуальной империи, подзабыл про Упыря и не заметил, как добрался до дома.
Дома было хорошо. Родителей нет, а Сенька отправился хлопотать о похоронах пока ещё живой собаки Шахова. Я заглянул в холодильник, нашёл тушёную капусту, поставил греться на газ. Отломал от батона горбушку, стал есть.
Почти сразу в окно постучали. Я испугался, что это пожаловал голодный Вырвиглаз, но оказалось хуже.
Упырь.
Улыбался. Недавно же разошлись...
А я это... К тебе решил зайти.
Зачем?
Просто. Мы уже сколько дней дружим, а так ещё толком и не поговорили.
О чём? — спросил я.
Обо всём.
По кухне пополз запах горелой капусты.
Погоди, я сейчас.
Я не спеша перемешивал капусту и думал: неужели он такой дурак? Неужели он не понимает, что мне неохота с ним дружить? Неужели он такой кретинчик?
Капусту я спас, аппетит спасти не удалось. Поглядел в окно. Никуда он не делся, стоял под окном, нюхал георгин.
У тебя хобби есть? — спросил он.
Есть, — ответил я. — Люблю пожрать, знаешь ли.
Я тоже, — хихикнул Упырь. — Мне мама даже говорит, что я такой обжора, каких свет не видел.
Да мне плевать, какой ты там обжора!
Подумал я, но вслух ничего не сказал.
Тут у вас цветы такие хорошие, как называются?
Остатки аппетита стремительно рассасывались
в прах. Упырь продолжал:
А мы ещё не успели никаких цветов посадить, но мама посадит обязательно. Когда цветы возле дома растут — это здорово и красиво. Может, твоя мама моей маме даст потом семян...
За что мне всё это?! В прошлой жизни я был негодяем, это не вызывает никаких сомнений. Это точно. Я предавал Родину, отбирал у голодающих хлеб, жестоко обращался с животными. Теперь у меня есть Упырь. Моя мама даст его маме семян.
У нас цветов нет пока, только старые какие-то, засохшие. И пруд во дворе. А папа в пруд рыбу выпустил, китайского оранжевого карпа, ему надо специальный корм привозить, специального китайского червя. Ты рыбалку любишь?
Я про рыбалку не ответил, сказал:
Послушай, Денис, я это... У меня такая привычка, я не люблю есть, когда кто-нибудь рядом. Ты не мог бы посидеть у меня?
У тебя?
Ну да, в другом доме? В старом? Там посиди немного, посмотри, а я как пообедаю, так приду.
Без проблем. Ты мне ключ дай только.
Там открыто.
Упырь исчез. Я осторожно выглянул в окно. Упырь исчез.
Капуста остыла, была уже тёплая, я не люблю, когда тёплая. А, ладно...
Устроился за столом, взял ложку, стал есть без всякой радости. Может, кровь начать пить? Как Упырь. Буду выходить ночью, охотиться на баторцев. Хотя нет, на баторцев и не поохотишься даже, у них ведь туберкулёз.
Интересно, вампиры болеют туберкулёзом?
Капусту прикончил без всякого удовольствия. Хотя и не прикончил даже, так, дожевал. Приканчивать можно бифштекс размером с тарелку, или стерлядь под белым луковым соусом, или огромную тарелку с блинами. А капусту не прикончишь, она бессмертна.
Я помыл тарелку, поставил на огонь чайник. Выпью чаю. Мяты накрошу, успокоюсь слегка. Вспомнил про тетрадь! С записями. Вдруг Упырь найдёт? Не, там ничего не было, конечно, но вдруг — довоображает?
Рванул к себе.
Упырь скромно сидел на стульчике и читал «Последнюю войну». До тетради моей он не добрался.
Классная книжка, — сказал Упырь. — А ещё что-нибудь такое есть?
«ЦРУ против СССР». Рекомендую. Вся правда о холодной войне. Культовая книга, сейчас нигде уже не найти.
Дашь почитать?! —загорелся Упырь.
Дам.
Конечно, дам. Чем больше он читает, тем меньше мы общаемся.
У тебя брат есть? — спросил Упырь. — Ты говорил тогда...
Есть.
Ay меня нет, — грустно сказал Упырь. — А мне всегда хотелось...
Тебе повезло, — перебил я. — Мой брат — редкий урод и психопат. Если бы у тебя был мой брат, твоя жизнь стала бы ужасна.
Почему?
У матери был авитаминоз во время беременности. А потом ещё... Ну, одного из моих предков закопали живьём. А он очухался в гробу. И четыре часа пытался из этого гроба выбраться, даже зубами грыз. Потом его всё-таки откопали, он остался жив и поседел, всё закончилось более-менее нормально. Но позже выяснилась забавная деталь — многие в нашей семье стали увлекаться похоронным бизнесом. Видимо, это отпечаталось в генетических структурах. И до сих пор проявляется, почти в каждом поколении. Мой брат вот теперь... Короче, он хочет кого-то похоронить. Он пока ещё держится, но при случае запросто похоронит любого. Живьём. Его надо опасаться.
Эту историю мне рассказал Вырвиглаз, я просто вместо него Сеньку вставил. Скорее всего, он её, как обычно, выдумал. А я ещё немного допридумал: Вырвиглазова история заканчивалась на том месте, где его предка откопали, и ничего в его генных картах не отпечаталось.
Поэтому я и перебрался в другой дом, — закончил я.
Как интересно... А у меня отец стреляет хорошо, он в детстве даже чемпионом был. А у тебя отец чем занимается?
Он монтажник. Они же с твоим вместе работают.
Упырь промолчал почему-то. Я думал, что сейчас он скажет, что хорошо бы, чтобы его отец возил моего отца на работу, а мой отец дал бы его отцу отличные пассатижи, — это было бы здорово, но Упырь промолчал. Сидел, разглядывал комнату. Шея у него прыщеватая просто на редкость была, даже трудно определить, что хуже, шея или рожа.
