Убедившись, что возле театра ни Лены, ни Аскольда не видно, Ольга попросила Игоря отвезти ее к матери. Скорее всего, Лена должна быть там – Аскольд наверняка, обнаружив подмену, не стал бы ее держать… хотя кто его знает?!
Мамаша ужасно удивилась ее позднему визиту и сказала, что Лена у нее не появлялась и не звонила. Конечно, она не преминула устроить очередную сцену на тему «брошенная мать», но сегодня Ольге было не до ее тонких переживаний. Она тряслась за собственное благополучие. Набрав телефон своей квартиры, Ольга бесконечно долго вслушивалась в длинные гудки. Дома никого не было. Да куда же они все делись?
В театре их нет, к матери Лена не заезжала и не звонила, домой не вернулась. В городе у нее нет никаких знакомых, так что идти ей некуда. Но Лена – ладно, допустим, она могла в театре с кем-то познакомиться, хотя это совершенно не в ее характере, но Аскольд?! Ведь это не человек, это робот! Он точен, как часы, и предсказуем, как железнодорожное расписание. Если его нет в театре, следовательно, он должен быть дома. Может, еще не доехали? Конечно, времени прошло много, но пробки… Хотя какие поздно вечером пробки… И Аскольд – это не растяпа Игорь, уж он-то водит машину как бог… Ольга на всякий случай выждала еще полчаса и снова набрала свой номер, не вслушиваясь в обиженную болтовню матери. Ей по-прежнему ответили долгие гудки.
Совершенно растерянная, не зная, что и думать, Ольга решила ехать домой. В двенадцать часов ей обычно звонил Никита с единственной целью – проверить, ночует ли она дома, и она решила, что лучше уж ей быть в это время на месте, а там посмотрим, как будут развиваться события.
Попрощавшись с матерью, она спустилась по лестнице и в глубокой задумчивости пошла к дожидавшейся ее неподалеку машине Игоря. Что могло случиться в ее отсутствие? Куда могли подеваться Лена и Аскольд?
Дверца машины распахнулась, Ольга, все так же глубоко задумавшись и ни на что не обращая внимания, села на переднее сиденье. Что-то в машине было не так.
– Поехали к моему дому, – сказала она наконец, решительно повернувшись к Игорю.
К Игорю?
В машине кое-что было очень не так. На водительском сиденье сидел вовсе не Игорь. Это был совершенно другой мужчина – крупный, тяжеловесный, с большими грубыми руками и мрачным угрожающим лицом.
Ольга схватилась за ручку двери, попытавшись открыть ее и выскочить наружу. Но мужчина за рулем положил ей на руку свою огромную лапищу и пробасил:
– Сиди, цыпа. Сиди и не рыпайся.
На следующий день Надежда чувствовала себя значительно лучше. Голова после удара о печку почти не болела, Надежда даже слегка подивилась такому обстоятельству. Надо было вставать и приниматься за хозяйственные дела. Кроме того, по работе на компьютере она давно уже пропустила все сроки. После того как капитан Свирбенко напортил, пришлось повозиться. Помянув недобрым словом капитана в частности и всю полицию в общем, Надежда окунулась в работу. День был, как обычно, жаркий, никто ее не беспокоил, деревня как вымерла. К вечеру на улице стало прохладно, а на душе у Надежды – неспокойно. Что-то там поделывает Алексей? Зайдет ли нынче вечером рассказать ей о своих поисках или он посчитал все их вчерашние разговоры пустыми бабьими сплетнями и плюнул на это дело?
Надежда долго крепилась, а потом собралась, надела джинсы, кроссовки и неприметную серую курточку. Она решила сама прогуляться к холму, где была раньше церковь, место там безлюдное, никто ее не заметит. На часах было полдесятого. Скоро станет темнеть. Она не спеша дошла по дороге до лужка, где раньше располагалась церковь, незаметно осмотрелась и юркнула в заросли сирени и рябинника. Вот место, где раньше был сад, – в зарослях осталось несколько одичавших вишен и яблонь. В самом центре находилась огороженная полусгнившим заборчиком могила последнего священника. Умер он в 1926 году, а с того времени церковь вообще закрыли.
Все привычное, знакомое. И хотя Надежда не была именно тут несколько лет, ничего не изменилось, заросли только стали гуще. Теперь она уже и сама устыдилась глупых мыслей насчет подземного хода. Но по привычке доводить дело до конца решила пройтись еще по холму, который образовался на месте развалин церкви.
Холм как холм, малина дикая растет. Надежда съела ягодку и огляделась. Лужок был скошен, а на холме росла густая трава. Дальше были лес и обрыв, круто уходящий к реке. Он тоже густо зарос деревьями и кустарником.
«Не свалиться бы в темноте!»
– Что вы тут ходите! – сказал Алексей, неслышно появляясь у нее за спиной.
– Да вот, – растерялась Надежда, – гуляю.
– Ничего вы тут путного не нагуляете, глупости все это.
Алексей бродил по этому месту уже несколько часов, был голодный и от этого злой, как всякий нормальный мужчина.
– Ну, так пойдемте ко мне ужинать! – миролюбиво предложила Надежда.
Он буркнул что-то неразборчиво и скрылся в кустах над обрывом. Надежда постояла немного, подождала и полезла вниз, стараясь по возможности оставаться в приличной позе и не очень кряхтеть. Лужок и холм были прежними, но обрыв как-то изменился, она не могла узнать привычного места. Для такого сильного склероза, пожалуй, рановато, недовольно подумала Надежда. Однако она точно помнит, что вот тут было большое старое дерево – вишня, даже ягоды на нем были. А теперь ни ягод, ни самого дерева. И большая ель лежит с вывороченными корнями. О том, что это была ель, Надежда помнила точно, но дерево лежало давно, и иголки сгнили.
Три года назад, сообразила Надежда, когда в нашей местности был сильный ураган, деревья вырывало с конем. У соседа сухое дерево шлепнулось прямо на сарай, порвало провода, четыре дня деревня сидела без электричества, холодильники у всех потекли и продукты испортились. С тех пор и изменился обрыв у церкви, и, к счастью, склероз ранний тут совершенно ни при чем.
Надежда осторожно попробовала спуститься еще ниже, потом махнула рукой на приличную позу и съехала несколько метров на пятой точке. Алексей куда-то пропал, следовало помнить о том, что надо будет подниматься наверх.
«Все, – решила Надежда, – хватит смешить людей, ползу наверх и ухожу домой, у меня кот некормленый».
Она уперлась в старый сук, торчащий из земли, сделала ногой из корня ступеньку. И уже видны были кусты над обрывом, но ее левая нога не нашла опоры, правая соскользнула, и Надежда покатилась было вниз, с ужасом ожидая, что сейчас свалится на острые сучья и останется умирать здесь, как при китайской пытке с бамбуком, но схватилась машинально за жесткую траву, затормозила падение и, с ходу прорвав верхний слой дерна, плюхнулась в мягкий песок.
Немного придя в себя и ощупав руки-ноги, она убедилась в правоте народной пословицы, что дуракам везет, и огляделась. Она находилась в маленькой песчаной пещерке. Если бы раньше ей удалось спуститься немного ниже, возможно, она бы смогла и так ее заметить. Но Надежду вынудили идти другим путем, она проникла в пещерку сверху с шумом и грохотом. В пещерке было очень уютно. Идеальное место для медвежьей берлоги, подумала Надежда. Если бы она была медведем… но она не медведь, поэтому надо ползти назад. Она высунула голову и позвала вполголоса:
