– Кошмар?!.. – Земеля с интересом посмотрел на Алика. – Ну, пошли, расскажешь, что там у тебя за кошмар!
Он привел его в бытовку, где за столом, за кружкой чифиря сидел Егорыч в компании с Мизером.
– Вот, привел! – Земеля сиял так, как будто орден на халяву получил.
– Ты, что ли, Чех? – с интересом глядя на Алика, благодушно спросил Егорыч.
Молодой он еще, но уже крутой, матерый. Ему не надо было хмурить брови, утяжелять взгляд свинцовой мутью, он и без всего этого смотрелся внушительно. И при этом его вид располагал к общению. Во всяком случае, сейчас. Алик смотрел на него с почтением, но без страха.
– Ну, я.
– Чеху кошмар приснился, – угодливо глянув на Егорыча, сказал Земеля. – Я его даже не будил.
– Кошмар?! Баба страшная приснилась? – улыбнулся лагерный пахан.
– Да нет, «чехи» налетели…
– Да ты присядь, пацан. Здесь «чехов» нет, никто не нападет… – Егорыч глянул на Земелю, и тот подставил к столу табурет для Алика. – Тебе «деготь» или «байкал»?
– Да все равно.
После чересчур крепкого чая трудно будет заснуть, а легкая заварка будет в самый раз. Но Алик понимал, что после встречи с Егорычем ему по-любому не заснуть. И само по себе это целое событие, а еще он понимал, что «смотрящий» заинтересовался им неспроста.
– Ну, что там «чехи»? – спокойно глядя на него, спросил Егорыч.
– Да я одного завалил, а тут двое, как из-под земли, выросли.
– Этих положил?
– Ну да. Но после них трехголовый появился, а патроны уже кончились…
– А патронов нет…
– Понятно. А в жизни приходилось в «чехов» стрелять?
– А то!
Алик целых полгода в Чечне провел. Как ввели их под новый, девяносто четвертый год, так до самого дембеля и пропадал. Пришлось хлебнуть…
– И как?
– Ну, поначалу это дикостью казалось, потом привык…
– А «закрыли» тебя за что?
– Одному козлу башку проломил. Если бы не медаль, лет пять дали бы.
– Боевая медаль?
– Ну да, «За отвагу»! – расправил плечи Алик.
– Молодец! – искренне восхитился Егорыч. – Нам такие отважные парни нужны.
– Нам?!
– Мы тут охранную структуру создаем. Она в городе будет работать, коммерческие структуры охранять. За определенное вознаграждение, само собой. Надо же как-то «общак» наполнять.
– Ну, «общак» – святое дело, – кивнул Алик.
– Структура официальная, деньги будут на реальный счет поступать. В принципе, никакого криминала… Пойдешь?
– Я бы не отказался. У меня срок выходит…
– Знаю, поэтому и предлагаю тебе такой вариант. Можно просто охранником – через двое на третьи, а можно в спецбригаду. Но там повоевать придется, сам понимаешь, какая обстановка в городе…
– Ну, понимаю, – озадаченно проговорил Алик.
Это в Чечне война если не благородное, то законное дело, а в условиях мирной жизни – чистой воды криминал. С реальными сроками наказания. Не хотелось Алику ввязываться в кровавое дело.
– Никто тебя ни к чему не принуждает, – с полнейшей невозмутимостью на лице сказал Егорыч. – Хочешь стоять на вахте за зарплату – пожалуйста. В темные дела мы тебя втягивать не будем. Если есть желание рискнуть, отговаривать не станем. Но это должен быть твой выбор. Только твой, и ничей другой. Ты меня понимаешь?
– Ну, да.
– А мне кажется, не очень. Если примешь второй вариант, твоя жизнь повиснет на волоске. И замести могут, и в расход вывести. Ты должен это понимать.
– Ну, понимаю…
– Ты сам принимаешь решение, сам и отвечаешь за него. Мы всего лишь воздаем тебе по твоим делам. Второй вариант – это серьезные деньги. И перспективы. Со временем откроешь маленький бизнес, и с нами работать будешь, и на себя. Но риск очень серьезный, так что подумай. Какой вариант примешь, такой и будет… Думай, пацан. Как созреешь, скажешь. – Егорыч глянул на Мизера, который с важным видом подтвердил свою готовность выслушать Алика.
– Ну, я в принципе…
– Не надо «ну», – покачал головой «смотрящий». – И никаких «в принципе». Мне надо услышать четкий ответ. Ты должен хорошо подумать, пацан… Ну, чего сидишь, чай стынет!
Егорыч не торопил Алика с ответом. Обращаясь к нему за столом так, как будто он уже был своим среди своих. Так он и есть свой человек, и примет правильное решение. Он привык смотреть смерти в глаза, умеет воевать, и характер у него есть, так что обязательно выбьется в люди…
Челюсть срослась, зубы вставили, синяки сошли еще раньше. Выписался Валек из больницы. Но что дальше? Турок его видеть не хочет. И в зону к Егорычу отправлять больше не собирается.
Избил его Турок. Очень сильно избил. Но не станет Валек спрашивать с него. Турок ведь и убить его мог.
Провалил он дело. Бездарно провалил. И Нику потерял, и Егорыча предупредил. Нельзя ему теперь в зону. И к другим нельзя… Не простила его братва, отвернулась от него. И как теперь жить?
Валек достал из кармана ключ, открыл дверь. Квартира хорошая, трехкомнатная, с евроремонтом и совершенной обстановкой. Но принадлежала она Нике. Она-то не вернется, и он может жить здесь сколько угодно, но все равно это чужая хата. А он – неудачник. Хромой убогий неудачник.
В шкафу стоял ящик с коньяком. Эта мысль успокаивала душу. Сейчас Валек возьмет бутылку, выпьет, и все невзгоды отступят на задний план. А там и спасительная мысль его посетит. Он обязательно придумает, как выбраться из жизненного тупика.
Валек снял куртку, открыл шкаф, повесил ее на плечики, а когда закрывал створки, в затылок вдруг ткнулось что-то твердое.
– На колени!
Он в ответ лишь усмехнулся. Теперь он знал, как выбраться из жизненного тупика. Пусть убивают, все равно.
Но на колени все-таки пришлось опуститься – после сильного удара по ногам, а затем и вовсе сесть на пол, прижимаясь плечом к шкафу. Ствол пистолета теперь упирался в темечко, но человек так и остался за спиной.
– Жить хочешь? – спросил уже знакомый голос.
– Нет. Стреляй.
– Не хочешь жить?! И кто тебе поверит?
– А все равно, веришь или нет, – устало махнул рукой Валек.
– И мне все равно, хочешь ты жить или нет, – усмехнулся голос. – Тебе заказали Егорыча, ты должен умереть.
– Я же говорю, все равно.
– Кто заказал?
– Не скажу.
– Но заказ был?
– Не скажу.
– Значит, был.
– Уже все равно.
– Почему?
