– Ты ее знаешь? – удивился я. – Узнал женщину, несмотря на костюм и маску?
– Нет, – отрезал Владимир.
– Но ты упомянул имя: Вера Лазарева, – напомнил я.
У Владимира изменилось лицо.
– Кто, я? Когда?
– Только что, – уточнил я, – секунду назад.
– Вера Лазарева? – повторил Владимир. – Да нет! Тебе показалось. Хотя… а-а-а-а! Я снимаюсь в сериале, где главная героиня носит это имя, от стресса в голове все перемешалось, поэтому я и брякнул «Вера».
Сачков безупречно сыграл мизансцену, но я ему не поверил, понял, что до сих пор многого о пациенте не знаю, что-то нехорошее у него связано с этой Верой Лазаревой. Во время сеанса я аккуратно пояснил артисту, что положительный результат наши занятия дадут лишь в случае его полнейшей откровенности. Если Владимир к ней не готов, то он зря тратит и время, и деньги. Мне нужна правда, а Сачков выдает ее каплями: сначала он уверял меня, что после мальчика, уехавшего в Минск, он больше ни с кем связи не имел. Но затем рассказал про Игоря. Что еще спрятано в его душе? Пациент выдал истерическую реакцию, закричал: «Я вывернул перед тобой душу, но лучше мне не стало». Потом он убежал и пропал на неделю. Я звонил ему на сотовый, Сачков трубку не брал, звякнул на домашний, подошла Любочка, объяснила:
– Вова согласился вести новое телешоу, снимается с утра до ночи, уезжает в шесть, возвращается за полночь. Ты его хотел на рыбалку позвать?
– Да, – соврал я, – решил с удочками посидеть. Попроси Володю мне позвонить в свободную минуту.
Сачков приехал в тот же день вечером, сел в кресло и устало сказал:
– Олег, прости. Я сам испортил свою жизнь, сейчас загнан в угол. Выхода нет! Он теперь еще приходить начал.
Я сказал:
– Выход есть всегда, просто ты его не видишь или видишь, но он тебе не нравится. Неприятности исходят от женщины по имени Вера Лазарева?
– Да, – ответил актер, – она знает мои тайны, грозит их открыть, банально хочет денег. Фантазия у бабы буйная, нарядилась в костюм кошки, исполнила песню, сунула мне письмо. И все это на глазах у Любаши. Я еле выкрутился, когда жена начала вопросы задавать. И ведь давал Вере денег, но ей все мало!
– Нельзя платить шантажистке, лучше сообщить о ней куда следует, – посоветовал я.
Сачков захохотал:
– Олег! Что за чушь! Как я, убийца, могу обратиться в органы? За лишение человека жизни срока давности нет, безразлично, когда смерть произошла – вчера или много лет назад. Вот так. Я бы, может, и сдался, очень уж устал, но что будет с Любашей? Не могу причинить жене такую боль, она мой единственный верный, никогда не подводивший меня друг. Устроить супруге ад? Толпу папарацци под окнами? Заголовки в газетах? Лай в Интернете? Нет, лучше платить. Но рыжей гадине, похоже, нужно все, что я имею.
– Давай рассуждать спокойно, – попросил я. – Какие доказательства есть у этой Веры?
– Хватит того, что она знает о моих тайнах, – протянул артист.
– Фотографии, видеозаписи, – не успокаивался я. – Может, Игорь тайком записывал свои встречи с богатыми бабами на пленку? Кое-кто из жиголо так поступает, а затем пугает партнершу опубликованием видеоматериалов, если та не раскошелится. Возможно, момент, когда ты швырнул вазу, запечатлен на пленке и она попала в руки Веры. Тебе надо выяснить, что у нее есть. Вдруг она просто от кого-то что-то слышала и берет тебя на понт. Откуда ты знаешь Лазареву? Она была знакома с Игорем?
– С Игорем? – переспросил Володя. – Ты о ком? Ах да! Представляешь, я забыл его имя.
Олег протяжно вздохнул:
– Некоторые люди вытесняют из памяти травмирующую их информацию. Но мне стало ясно, что Сачков опять не откровенен, чего-то он недоговаривает или врет. Не в Игоре дело, не убийство в состоянии аффекта повод для шантажа. Было еще что-то, намного страшнее. Я спросил у Сачкова: «В начале нашего разговора ты сказал: «Он теперь еще приходить начал». Кто тебя навещает – еще один шантажист?
Сачков истерически рассмеялся:
– Игорь погиб случайно, я и в мыслях не имел его убивать. Не виноват я в том происшествии. Парень сам его спровоцировал, в данном случае моя совесть чиста. Кошка Василиса! Господи, бедная кошка Василиса! Она просто мне…
Он не договорил, вскочил и убежал. Больше мы с ним не виделись. В день самоубийства Володя мне позвонил и попросил:
– Олег, так уж получилось, что, кроме Любаши, ты единственно близкий мне человек. Сегодня в районе полудня на твой счет в банке придет сумма в валюте. Это плата за будущую работу. Сейчас объясню, что делать надо. Я уезжаю из Москвы. Любашу с собой не беру, она останется одна. Жена не такой человек, чтобы прибегнуть к услугам психотерапевта. Ей будет тяжело, но она предпочтет переживать боль в одиночестве. Любочка считает тебя моим закадычным другом, вот и веди себя как друг. Приезжай к Любане в гости, своди ее в театр, на концерт, не оставляй одну.
Меня очень удивила эта просьба, и я поинтересовался:
– Ты на съемки?
– В далекой стране и надолго, – ответил он, – встречу там Гену, надо у него прощения попросить, легче станет. А то Гена ко мне приходит, обижен он на меня. Ну все, побежал я, поезд ждет!
И бросил трубку.
Кириллов вернулся в кресло.
– Говорил он спокойно, но я встревожился. Это что же за съемки такие в далекой стране? Почему Володя решил нанять меня для поддержки Любочки? Я психотерапевт, а не эскорт-услуги. Кто такой Гена? Ранее Сачков о приятеле с таким именем не упоминал. У артиста и друзей-то не было. Но потом я успокоился. Люди кино суеверны. Возможно, Сачкова наконец-то пригласили в какой-нибудь голливудский проект, он на это, несмотря на то что эмиграция в США ничего хорошего ему не принесла, очень надеялся. Владимир боялся вдаваться в подробности, чтобы не сглазить удачу. Любу в Америку не зовут, она в Москве затоскует, вот муж и решил найти ей друга. К кому он мог обратиться, кроме меня? Ни к кому. В тот день я ждал своего пациента, тот опаздывал, от скуки я включил телевизор, а там тетка в микрофон кричит: «Наша группа, снимавшая сегодня в метро репортаж о жизни подземки, стала свидетелем суицида. Под электровоз прыгнул известный актер Владимир Сачков, вот эти кадры». Журналистка не могла скрыть ликования. Как же! Такой эксклюзив раздобыла, оказалась в правильном месте в нужный час. А я оцепенел. Камера крупным планом взяла тело, которое успели поднять и положить на платформу. Труп прикрыли куском картона, но одна рука была на виду, я увидел родинку на тыльной стороне кисти и сразу понял: Сачков звонил попрощаться. Деньги он мне заплатил, чтобы я был рядом с Любой в страшный час, уберег ее от прессы, увез куда-нибудь. И я бросился звонить жене Володи, а та пока ничего не знала, весело сообщила:
– Я в салоне делаю маникюр.
Я хотел ей сказать, что нам надо встретиться, и вдруг слышу на заднем плане телевизор работает, до меня донеслись слова: «Криминальные новости. Сегодня в районе полудня известный актер…»
