– Ну, что произвело на тебя наибольшее впечатление?
– Гора черепов, – прошептала Любаша, – большая картина, в углу висит.
– «Апофеоз войны» Верещагина, – догадался Володя, – ты меня удивила, я полагал, что ты придешь в восторг от «Аленушки» Васнецова.
– Очень страшные кости, – вздрогнула Любаша и зашмыгала носом.
Сачков усмехнулся и купил ей вафельный стаканчик с мороженым. Любаша сразу повеселела, слопала лакомство и схватила Володю липкой ладошкой за руку.
– Спасибо. А когда мы еще куда-нибудь пойдем? Только в Третьяковку больше не надо. Там страшно. Я боюсь черепов.
– Ладно, – засмеялся Сачков и погладил Любашу по голове.
Это свидание на всю жизнь определило их отношения. Володя был старшим, умным, понимающим, заботливым, а Любочка – маленькой девочкой, испугавшейся картины Верещагина. Ни о каком сексе с малышкой Володя и подумать не мог, его вообще не тянуло ни к девочкам, ни к юношам. Сачкову был нужен исключительно Ираклий. А Люба понятия не имела о том, что в жизни Володи есть мужчина.
Квилидзе подготовил своего воспитанника к поступлению в театральный вуз, включил все свои связи, и Сачков стал студентом. Ираклий был счастлив и вдруг неожиданно умер. Смерть любовника стала огромным ударом для юноши, ему словно отрубили правую руку. Поскольку у Квилидзе не было родственников, Володя сам похоронил его, целый год ездил каждый день на могилу, плакал. А потом Ираклий приснился парню и с укоризной сказал:
– Хватит нюниться. Я весь испереживался, глядя с небес на твои страдания. Мы встретимся, но тебе сначала придется прожить свою жизнь, прекрати убиваться, женись на Любочке, пусть все знают, что ты семейный человек. И сделай счастливым какого-нибудь заброшенного матерью мальчика, воспитай его, как я тебя.
Сачков воспрял духом, подождал, пока Любаше исполнится восемнадцать, отвел ее под венец и стал размышлять, где найти несчастного, никому не нужного ребенка.
Семейная жизнь с Любой оказалась счастливой, супруга не настаивала на интимных отношениях. В первое время после свадьбы Володя все же заставлял себя лечь с женой под одеяло. Но потом Любаша забеременела, и Сачков испугался. Нет, нет, он категорически не собирался становиться отцом. Люба сделала аборт, и сексуальная жизнь супругов сошла на нет, они жили как друзья. Володя знал: вернее, лучше, преданнее Любаши в его жизни никого нет. А вот с воспитанниками получалось плохо. Тайком от супруги Сачков начал сниматься в массовках, жене он говорил, что репетирует роль для спектакля, который ставит декан его курса. Наивная Люба, ничего не знающая о мире театра-кино и вузах, где готовят будущих артистов, верила мужу. А у Володи появилось немного денег, он снял тайком крошечную квартирку в Подмосковье и привел туда малыша, который на вокзале просил милостыню. Ребенок сказал, что ему девять лет, его мать пьет горькую, дома нечего есть, и Володя стал заботиться о бедняжке. Он одел-обул ребенка, откормил его, занимался с ним музыкой. Но как-то раз в дверь съемной однушки позвонили, на пороге возникла баба, которая заявила:
– Трахаешь моего Петьку? Я не против. Но он стоит сто баксов за раз. Гони деньги, или стукну в милицию, что малолетних развращаешь.
– Дай ей денег, – деловито велел воспитанник, – иначе не отстанет. Она всегда с мужиков грины тянет.
Сачков оторопел, протянул тетке мзду, а когда та ушла, спросил у малыша:
– Сколько тебе на самом деле лет?
– Пятнадцать, – заржал тот, – я мелкий, поэтому такие, как ты, меня за второклассника принимают. Я не против с тобой жить, но не бренчи больше на пианино, тошнит уже от него. Слушай, раз маманьке доллары дал, может, и мне подкинешь? Я с тобой уже четыре месяца, а налички не вижу.
Владимиру стало противно, он вручил пареньку небольшую сумму, на следующий день отказался от съемной квартиры и более с тем, из кого хотел воспитать второго себя, никогда не встречался. Разочарование было так глубоко, что несколько лет Владимир занимался исключительно съемками, но потом возле магазина увидел мужчину в инвалидной коляске, за ручку которой держался мальчик лет десяти. Пара выглядела такой несчастной, что у эмоционального актера на глаза навернулись слезы. Он подошел к отцу ребенка, начал его расспрашивать и услышал историю про ветерана чеченской войны Сергея, который вернулся домой инвалидом, узнал, что жена умерла, а ребенок сдан в детдом. Сергей забрал сына из приюта, существуют они на крохотную пенсию и на деньги, вырученные от сдачи бутылок.
Владимир ужаснулся, стал привозить отцу с сыном продукты, купил им одежду, начал водить Алешу в театр, консерваторию, музеи. В сексуальные отношения с ним Сачков вступать не спешил, он вел себя, как Ираклий, – медленно приучал мальчика к себе, хотел, чтобы тот его искренне полюбил, и такое поведение спасло Владимира Николаевича от очень большой беды. Сергей постоянно болел, то у него случался сердечный приступ, то гипертонический криз, то язва желудка. Инвалид показывал Володе рецепты от кардиолога, невропатолога, дантиста и смущенно говорил:
– Вы так много на нас тратите. А я бесполезное существо, никчемное, лучше с собой покончить, чем так жить, лекарства бешено дорогие.
– Не смей даже думать о самоубийстве, – отвечал Сачков, – ты поправишься, поднимешься из коляски.
Почти полгода Сачков обеспечивал ветерана и его ребенка и вдруг сообразил: Сергей лечится, постоянно ездит по врачам, а толку нет, доктора ему не помогают, надо показать мужчину классному специалисту. Ругая себя за то, что не сообразил так поступить раньше, Владимир нашел профессора и привез его к инвалиду. Доктор вошел в квартиру и воскликнул:
– Андрей! За старое принялся?
– Вы знакомы? – поразился Сачков.
– Очень даже хорошо, – мрачно ответил медик, – сей фрукт никогда не воевал, он распрекрасно ходит. Он мошенник, имеет хорошую квартиру в Москве. Это жилье небось снял, чтобы вас разжалобить. Мальчик, который сейчас здесь находится, не его сын. Пять лет назад Андрей работал с маленькой девочкой. Один мой пациент, увы, любитель несовершеннолетних, познакомился с Андреем…
Врач говорил и говорил, а у Володи земля уходила из-под ног. Слава богу, он просто заботился о мошеннике, иначе бы с ним могло получиться, как с приятелем доктора, которого «инвалид» начал шантажировать связью с ребенком.
– Одни мерзавцы в той истории собрались, – кипел медик, – я не стал покрывать педофила, обратился в полицию. Андрею впаяли срок, моему бывшему пациенту тоже. И что? Полюбуйтесь, он уже на свободе! Где ты мальчика взял, негодяй? Я сейчас представителей закона вызову.
Сергей-Андрей резво вскочил и выпрыгнул в открытое окно, за ним последовал школьник. Квартира находилась на первом этаже, парочка удрала. Врач потащил Сачкова в отделение, Владимир рассказал следователю правду о том, как поддерживал афериста.
– Вы хотели помочь людям, – сказал следак, – это прекрасно, но в другой раз не будьте столь легковерны. Прежде чем расстегивать кошелек, проверьте того, кому собираетесь давать деньги. Андрей талантливый артист, безупречно изображает параличного. Вы не первый, кого он обманул. Каждый день его навещали?
