– Метров триста.
– И я так думаю. Неси мину.
Ящики с минами были в ровике, только располагались они неудобно: ровик был отрыт в сторону второй линии траншей, и при пулеметной стрельбе запросто можно было попасть под пулю.
Алексей установил дальность, Андрей поднес мину.
– Бросать?
– Погоди, давай мину посмотрим.
На взрывателе мины оказался алюминиевый колпачок – для безопасности транспортировки. Они скрутили его и опустили мину в ствол миномета. Хлопок! Миномет подпрыгнул на опорной плите, и оба штрафника стали смотреть, куда упадет мина.
Разрыв произошел за траншеей.
– Далековато.
– Ага, надо убавить дальность, – Алексей крутанул ручку клапана.
– Еще? – предложил Андрей.
– Погоди. Давай ящики подтащим к миномету. Начнется атака, можно будет немцев минами закидать, а в ровик не набегаешься.
– Ты всегда такой?
– Какой?
– Предусмотрительный.
Алексей пожал плечами.
– Тогда чего со мной за водкой поперся?
– За компанию.
– А теперь расхлебываешь. Ладно я, как выпью – море по колено, дурак-дураком, а ты убежать мог.
– И тебя бросить?
– Для штрафбата что один, что двое… Обернись на «нейтралку», вон сколько наших лежит. У них что, вина серьезная? Сам знаешь, трусов и перебежчиков если ловили, то их стреляли на месте.
– Ты хочешь сказать, что нас неправильно осудили?
– С точки зрения закона и трибунала – все правильно. А ты себя виноватым чувствуешь?
– Вроде нет.
– И я нет. Так на хрена жилы рвать?
– Ты про какие жилы?
– Сидел бы ты в немецком блиндаже, консервы ел, шнапс ихний пил, как другие. А ты с минометом трофейным возишься. Тебе оно надо?
– Немцы в атаку пойдут – чем отбиваться будем?
– Пусть подмогу присылают.
– Обернись назад. Ты подмогу видишь? Я – нет.
– Сами отобьемся.
– Ох и дурак ты, Леха! Тебя рылом в грязь окунули, а ты обтерся – и за свое. Меня одно радует – срок небольшой. Месяц всего, а уже пять дней прошло – я считал.
– Оставшийся срок еще прожить надо.
Алексей молча начал толкать к миномету ящики. Обиженно посопев, Андрей стал помогать ему.
Через час немцы снова начали атаку. В руках уже знакомого штрафника заговорил трофейный немецкий пулемет. Алексей стал стрелять из миномета. На нем стоял оптический прицел, но как им пользоваться, Алексей не знал. Бросит мину в ствол и смотрит, где она взорвется. По горизонтали наводил, переставляя ствол на двуноге, а дальность регулировал краном.
Начало получаться, и мины рвались в середине цепи. Немецкая пехота едва смогла преодолеть сотню метров и залегла – штрафники неожиданно оказали ожесточенное сопротивление. Немцы откатились назад.
– Амба нам! – развалился рядом с минометом Андрей.
– Почему?
– Немцы сейчас авиацию вызовут или танки для поддержки. А у нас – ни противотанковых пушек, ни даже противотанковых гранат. Вот я и думаю – пойти напиться напоследок?
– Выбрось из головы. Кабы не твоя пьянка, не были бы мы в штрафном батальоне. А вот от миномета отойти надо, не дай бог сюда бомба угодит.
– Вот это правда.
Однако авианалета не случилось. Немцы подтянули в ближние тылы артиллерию и накрыли взятую штрафниками траншею артогнем.
Алексей и Андрей находились в траншее, когда упали первые снаряды. Многие штрафники укрылись в блиндажах и землянках, совершив, таким образом, трагическую ошибку, поскольку немцы свои бывшие, отбитые у них русскими позиции знали хорошо. И весь огонь 105-миллиметровых гаубиц сосредоточили именно на них. После артобстрела уцелели те, кто был в траншее, в стрелковых ячейках, и от полнокровного батальона осталось человек тридцать.
После налета они собрались в одном месте траншеи – в пыли, оглушенные.
– Братва, что делать будем? – спросил уголовного вида штрафник.
– К своим идти надо. На хрена нам эта траншея? – крикнул штрафник с забинтованной рукой.
– Ага, на пулеметы заградотряда, – съязвил Андрей.
– А что, подыхать здесь? – сорвался на крик другой штрафник.
– Будем продолжать обороняться, – спокойно сказал Алексей. – Лучше здесь с честью умереть, чем от пулеметов НКВД. Каждый пусть хоть одного фашиста убьет.
– Я уже не один десяток уложил из пулемета.
– Ага, давай считаться еще начнем. Ты и за себя воюй, и за того парня, что на «нейтралке» лежит.
Принять окончательное решение помешала немецкая атака. Да что им так траншея эта далась?
Разбежавшись по ячейкам и окопам, штрафники открыли редкий огонь. Поскольку миномет уцелел, Алексей с Андреем бросились к нему. Миномет и единственный оставшийся пулемет давали хоть какую-то надежду, что и эта атака будет отбита. Мины бросали в ствол одну за другой, едва успевая поворачивать ствол.
Когда на кольце клапана дальность стала меньше ста метров, запас мин кончился, и Алексей с Андреем взялись за трофейные винтовки. Поле перед ними было усеяно трупами в серых шинелях, и, пожалуй, их было не меньше, чем на «нейтралке».
Алексей посылал пулю за пулей, а немцы все бежали. Кто-то из штрафников уже метнул гранату.
И тут подоспела помощь – из тыла ударили наши пушки. Снаряды выли на излете, перед траншеей сплошной стеной встали разрывы.
Штрафники попрятались в траншее, а сзади уже накатывались крики «Ура!» – это нашу пехоту все-таки подняли в атаку, и теперь они бежали к занятой штрафниками траншее. «Эх, отцы-командиры, что же вы столько медлили?» – вздохнул Алексей.
Наши батареи перенесли огонь дальше и стали обрабатывать вторую линию немецких траншей. Двинуться бы за огневым валом, пока немцы не очухались, да кто побежит?
Пехота добралась до штрафников, перемахнула через траншею и пошла дальше.
За пехотой явился командир штрафбата.
– Почему с пехотой в атаку не пошли?
– Нас всего двенадцать человек осталось, гражданин командир, и патронов нет.
– Вперед, поддержать атаку!
Штрафники выбрались из траншеи и побежали за пехотинцами. Андрей бежал рядом:
– Давай отсюда ноги делать?
– У нас документов нет. Если к какой-нибудь части прибьемся, запрос в дивизию отправят. Вот тогда и откроется, что мы штрафники беглые. К стенке поставят. Не, я не ходок.
Пока штрафники добежали до второй линии немецких траншей, пехотинцы ее уже захватили. Одно удивило Алексея: между траншеями и во второй линии полно убитых пехотинцев, а немцев – считаные единицы. Неужели немцы убитых с собой унесли?
