Последний мотоцикл остановился, и пулеметчик дал длинную очередь. Убегать было глупо. Алексей прицелился и влепил немцу пулю в лицо.
Выстрелы смолкли.
Алексей повернулся к Виктору и вдруг увидел, что тот лежит в траве, раскинув руки. Поперек груди Субботина кровавой дорожкой пролегли несколько пулевых отверстий. Гимнастерка уже пропиталась кровью. С первого взгляда было ясно – наповал.
Треск мотоциклетных моторов приближался. Немцы-водители, разъяренные гибелью своих товарищей, приближаясь, делали короткие остановки и стреляли из автоматов.
Алексей не стал искушать судьбу – Виктору уже не поможешь. Петляя, как заяц, он побежал вперед по травянистой земле.
Треск моторов приближался. Алексей понял – не уйти, надо отстреливаться. Он остановился и вскинул винтовку. После пробежки никак не восстанавливалось дыхание, дрожали руки. Прицел колебался, и в нем появлялась то грудь мотоциклиста, то фара мотоцикла.
Улучив момент, Алексей выстрелил. Мотоцикл вильнул, описал полукруг и перевернулся.
Алексей перевел ствол на другого мотоциклиста – тот как раз остановился дать очередь и привстал на подножке, чтобы лучше видеть. Алексей опередил его, выстрелив ему в живот.
Широкой дугой, чтобы Алексей не ушел, трое других мотоциклистов охватывают кочковатое поле.
Алексей вложил в патронник патрон, смахнул пот со лба, прицелился и выстрелил. Да, видно, поторопился, и рука дрогнула. Мотоциклист продолжал двигаться вперед, но внезапно вспыхнул. Наверное, пуля угодила в бензобак. Хлынувшая струя бензина попала на раскаленный глушитель, и мотоцикл вспыхнул.
Мотоциклист соскочил с него на ходу. Однако униформа уже горела, и правая брючина уже была объята пламенем. Немцу бы сорвать с себя сапоги и объятые пламенем брюки, а он начал кататься по траве, пытаясь его сбить. Не исключено, что другие мотоциклисты подумали, что Алексей стреляет бронебойно-зажигательными пулями. Видя страшную смерть своего товарища в огне, они не выдержали, круто развернулись и поддали газу.
Алексей же бросился бежать в другую сторону.
Сделав на бегу очередной шаг, он неожиданно для себя полетел вниз. Оказалось, не увидел край высохшего ручья.
Упал он удачно, ничего себе не сломал. Схватив отлетевшую в сторону винтовку, он первым делом осмотрел прицел – не разбился ли? Однако повезло: оптика, хрупкая стеклянная вещь, была цела.
На ремне через плечо болтался немецкий автомат. Алексей открыл затвор, зарядил поодиночке патронами магазин винтовки. Отщелкнув магазин автомата, он увидел там всего четыре патрона. В подсумке у него лежала стандартная обойма – пять патронов к винтовке. И все! Не густо! Наткнется на группу немцев – боя ему не выдержать. Правда, еще пистолет есть. Он из него еще не стрелял, потому обе обоймы целы. Но главное – сам жив! Мясорубка была такая, что, похоже, он один невредимым выбрался.
Высохшее русло ручья было глубоким, по плечо; да еще густая трава по краям – со стороны и не видно. Алексей решил идти по руслу. Земля на дне высохла, потрескалась, встречались коряги и камни, поэтому приходилось смотреть под ноги, чтобы не упасть.
Потом берега ручья стали ниже, и он осторожно выглянул. Справа – луг, кочки торчат, вдали осока, стало быть – заболоченное место, немецкая бронетехника здесь не пройдет.
Слева, метрах в пятистах, – лес, причем густой. Не сибирская тайга, но для Алексея сейчас – лучшее укрытие. Он осмотрелся и, никого поблизости не обнаружив, направился к лесу. Но едва он подошел к опушке, как сзади раздался возглас:
– Стой!
– Стою. Дальше что?
– Оружие брось, руки подними.
– Ладно, коли так.
Алексей снял винтовку и бережно, чтобы не повредить прицел, положил ее в траву. Автомат бросил. Резко упав в траву, он перекатился, выхватил из кобуры «ТТ» и сделал выстрел на голос.
– Кончай дурить! – прокричали ему из леса.
– Выходи, чтобы я тебя видел, – ответил Алексей.
Из леса вышел красноармеец. Судя по ботинкам и обмоткам, это был пехотинец. Рук не поднимал, но оружия у него при себе не было.
Алексей поинтересовался:
– Ты один?
– Один.
– Ну смотри, соврал – первая пуля твоя.
Алексей поднялся, подошел к своему оружию, подобрал его и повесил на плечо.
– Ты чего орал «стой»? А у самого оружия нет!
– Есть, только один патрон остался, берегу его.
– Чтобы застрелиться самому? – пошутил Алексей.
– Из него захочешь – не застрелишься.
На опушке леса, за деревьями, стояло на сошках противотанковое ружье. Весу в нем – почти пуд, и ствол длиннющий, из такого действительно застрелиться невозможно.
– А второй номер где же?
– Я и есть второй номер. А сержанта убили.
– Так ты один ружье нес?
– Один, – вздохнул боец.
– Как тебя звать, откуда?
– Взвод противотанковых ружей, рядовой Диденко.
Алексей только головой покачал. Неудобно такую длинную и тяжелую железяку одному нести, ее обычно несут вдвоем. Правда, с ними еще боезапас.
– А личное оружие есть?
– Нет, – развел руками рядовой.
– Держи, дарю. Только в нем всего четыре патрона, – Алексей протянул рядовому автомат.
– Диденко, у тебя имя есть?
– А как же! Саньком родители назвали.
– Надо полагать, харчей у тебя нет?
– Откуда? Сам второй день не ел.
– Что думаешь делать?
– Не знаю, я думал – ты подскажешь.
– В стратегическом плане надо идти к своим, на восток. А в тактическом – воевать по ходу с немцами. Увидел – убей, все ближе к победе будем. А сейчас идем к какой-нибудь деревне, надо подхарчиться.
– Подожди, а ружье?
Уж очень не хотелось Алексею тащить эту тяжесть. Мало того, в случае опасности быстро с ним не укроешься. Да еще и патрон один. Алексей замешкался с ответом.
Диденко обиделся:
– Не хочешь помогать – скажи, я сам понесу.
– Вдвоем сподручнее.
Они подняли ружье на плечо.
Километра через два хода плечо набило. Тряпье бы какое-нибудь найти, положить под ствол.
– Привал.
С облегчением они сняли ружье, присели сами. Карту бы, сориентироваться – где мы? Может, деревня рядом была, мимо прошли.
– Ага, жрать только все сильнее и сильнее охота, – пожаловался Саша.
Передохнув, они продолжили путь и вышли к хуторку в две избы.
– Диденко, ты тут посиди со своим ружьем, я разузнаю.
