Константину повезло – ему достались очень острые коньки. Они несли его, словно турбированный восьмицилиндровый мотор, туго свернувшийся под капотом болида. Да, о таком чуде в детстве можно было только мечтать! Жесткие высокие ботинки, как у профессиональных хоккеистов, предполагали, нет, обязывали идти на разгон, с каждой секундой двигаясь все быстрее и быстрее, а затем резко тормозить, колючим веером вздымая ледяную крошку…
– Жанна! Держите равновесие! – вскрикнул Константин.
Но, увы, было уже поздно. Женщина судорожно рванулась, зацепилась, на мгновенье взлетела и тут же неловко упала на гладкий, но очень твердый лед.
– Мамочка… – испугавшись, Миша поспешно вернулся к бортику и, склонившись над мамой рядом с Константином, спросил: – Тебе очень больно? Очень? Ты можешь говорить? Мы можем попробовать сделать тебе искусственное дыхание…
Это предложение заставило Жанну собраться с силами и приподняться.
– Не надо искусственного дыхания! – прошептала она, пытаясь встать. – Кажется, я дышу и вполне…
Тут она вскрикнула и опять опустилась на лед.
– Давайте ее поднимем! – откуда-то сбоку послышался голос Лизы. – А то нас все объезжают… Объезжают и смотрят… И так смотрят, как будто мы картошку печеную из костра вытаскиваем! Палочкой…
– Перестань! Какие глупости! – возмутился Константин и, осторожно обхватив Жанну за талию, принялся помогать ей встать.
– Так еще хуже… – с возмущением прошипела девочка.
Теплая объемная куртка существенно смягчила падение, и Жанна смогла самостоятельно добраться до бортика. Несмотря на это, небольшое головокружение и боль в правой ноге не позволили ей продолжить катание. Константин, почему-то чувствуя себя немного виноватым, предложил Жанне передохнуть в кафе неподалеку. Она с радостью и облегчением согласилась.
– А вы, если хотите, можете немного еще покататься! – предложил детям Константин. – Только будьте внимательны и осторожны. – Он покосился на Бедокура, который чуть ли не наполовину высунулся из складок шарфа и одобрительно кивал его словам (наверное, вспоминал о своем злополучном падении). – Двигайтесь по часовой стрелке, сильно не разгоняйтесь – и в этот раз давайте обойдемся без пистолетиков! Хорошо? Мы будем за вами наблюдать…
Лиза попыталась было возразить и, как обычно, уже начала упрямо качать головой, как вдруг ее опять опередили…
– Можете не волноваться! – воскликнул Миша и, внимательно посмотрев в глаза писателя, добавил: – Позаботьтесь о моей маме, а я не оставлю вашу дочь…
Теперь уже Константин, почувствовав тяжесть возложенной на него ответственности, едва не грохнулся на лед. Немного помолчав и собравшись с мыслями, он решил уточнить, заговорщицки склонившись над мальчиком:
– Как ты думаешь, твоя мама не откажется от чашечки горячего шоколада и порции блинов, политых вареньем?
– Уверен, что нет! – просиял Миша и, ближе притянув к себе писателя, сказал: – Она очень любит блины и особенно земляничное варенье. А еще собак…
Константин многозначительно кивнул.
– Договорились… – прошептал он и следом повторил, но уже другим, исключительно строгим тоном: – Договорились! Катайтесь, но только далеко друг от друга не отъезжайте! У вас есть целых тридцать минут.
В ответ на слова отца Лиза нахмурилась и что-то пробормотала, обращаясь в шерстяной лабиринт шарфа. Словно не заметив этого, писатель обменялся с Мишей долгими взглядами и поспешил немедленно приступить к выполнению их соглашения. Часы на возвышавшейся рядом с катком башне пробили семь раз.
Бедокур очень удивился, услышав гулкие, проникавшие сквозь музыку удары. Один, два, три… Конечно! Именно так звучал колокол в его родном городе, в его прекрасном Джингл-Сити. Он висел на высокой колокольне, и каждый день звонил ровно в полдень – тогда наступало время пить чай, скрываясь в саду от палящего солнца. Или пить все тот же чай в мороз, только сидя у пылающего камина. А еще колокол звонил по праздникам, и тогда…
– Мы так и будем стоять? – не догадываясь, что прервал воспоминания сказочного героя, спросил Миша. – Ты же говорила, что хорошо умеешь кататься! Поедем! Не бойся…
– А я и не боюсь! Вот еще… – гордо воскликнула Лиза и, слегка наклонившись вперед, ловко заскользила по льду. – Догоняй, если получится…
Никогда еще Бедокуру не приходилось участвовать в таких гонках. Вцепившись в петли, он, как настоящий ковбой, пытался удержаться в своем шерстяном седле с бахромой. Круг, затем еще один – и наконец, когда силы наездника были уже на исходе, девочка объявила, что забег закончился.
– Я выиграла! – воскликнула она и, немного отдышавшись, задиристо добавила: – Даже и не спорь!
– Хорошо, конечно… – спокойно согласился ее соперник, который всю дистанцию старался держаться немного сзади, чтобы случайно не потерять Лизу в толпе.
Теперь они ехали не торопясь, с удовольствием отдаваясь мерному движению. Бедокур успокоился и вновь начал рассматривать окружающее, довольно щурясь и причмокивая.
– А я думала, что ты хорошо катаешься!.. – продолжила девочка. – Знаешь, тебе тоже надо позаниматься с тренером… Вот меня мама отвела на фигурное катание, и видишь – какой результат?! Папа сначала был против… Боялся, что буду часто падать и ушибусь, а то и еще хуже – сломаю руку или ногу, а потом увидел, как я красиво кружусь, и стал сам возить меня на тренировки! Каждую неделю, представляешь? Да… Кстати, а у тебя есть папа?
Миша опустил глаза и некоторое время молчал, но затем неожиданно твердо ответил:
– Да, есть. Правда, он живет в другом городе, и мы с ним редко видимся.
– Понятно… – со знанием дела заметила Лиза. – В детском саду у одной девочки папа тоже живет в другом городе, но знаешь… Вместо него у Ленки есть другой! Да… Дядя Коля познакомился с ее мамой, дарил подарки, а потом они поженились! Представляешь? Вот… Твоей маме, наверное, тоже кто-нибудь дарит подарки? Да?
Мальчик нахмурился и, с тревогой посмотрев в сторону кафе, неохотно сказал:
– Да… За мамой ухаживает один мужчина, хотя я его ни разу не видел. Они часто встречаются из-за работы. Он приезжает к ним в магазин и тогда дарит цветы и конфеты… Знаешь, мне кажется, что он совсем ей не нравится, и несколько раз она даже оставляла все это в магазине, но…
– Терпение и труд все перетрут! Так бабушка говорит! – девочка процитировала Марью Васильевну. – А моя мама совсем не любит цветы. Просто терпеть не может. А если бы любила, то папа наверняка дарил бы ей их каждый день.
Миша внимательно посмотрел на собеседницу и, грустно улыбнувшись, сказал:
– У тебя очень добрый отец… И книги у него – добрые…
Лиза с гордостью подняла голову и хотела что-то добавить, но почему-то передумала и некоторое время просто молча ехала рядом с Мишей. Большая стрелка часов уже преодолела четверть циферблата, и с каждой минутой отпущенного детям времени становилось все меньше. Впрочем, как и терпения сказочного героя, которого не покидали мысли о блинах, политых земляничным вареньем…
