— Двигайтесь дальше, — прорычал Карлаен, пытаясь встать на ноги. Он сорвал с пояса голову сервитора и отправил её вслед за Флаксом. — Возьми это и иди, брат. Я присоединюсь к тебе, как только смогу.
Возражений от Алфея не последовало. Он поймал голову и сунул её в дрожащие руки Флакса. После чего развернулся и двинулся к выходу, лицо его исказила гримаса разочарования. Карлаен увидел, что ближайшие терминаторы выстраиваются вокруг сержанта в фалангу, ограждая последнего от врагов. А затем он потерял их из виду, когда генокрады окружили его. Карлаен вбил рукоять молота в брюхо одному из них и отшвырнул его от себя. Капитан вскочил на ноги и поднял штурмболтер, пока остальные продолжали приближаться к нему. Оружие взревело, и чужеродные тела лопались, как перезрелые плоды, пока он описывал стволом штурмболтера дугу.
Внезапно раздался крик, и из воды, раскидывая генокрадов в стороны, выскользнула громоздкая фигура. Карлаен уклонился от истекающей кровью и дурно пахнущей туши, пока она замедлялась и останавливалась. Искалеченное горло карнифекса издало низкий скулеж, когда тварь попыталась вытянуться во весь рост и продолжить борьбу, но её конечности, изломанные и потерявшие форму, теперь висели на ней мёртвым грузом. К карнифексу затопала тяжеловесная фигура, и мелтаган Кассора, с ворчащим шипением, во второй раз выжег чёрную дыру в голове чудовища.
Дредноута покрывал ихор и боевые шрамы. Когда Кассор крутился взад-вперед, стреляя из своих орудий по широкой дуге, по его корпусу хлопали свободно болтающиеся шланги. В его шасси что-то заискрилось, и Карлаен учуял запах горящего прометия и выжженного металла. Конечности дредноута стонали и хрипели, но он продолжал сражаться.
— Ну же, идите сюда и встретьте смерть, предатели. Идите сюда и почувствуйте укус клинка моего.
Кассор развернулся, сбив генокрада в прыжке левой клешней и отправив его в полет к соседнему строению с силой, достаточной, чтобы стереть чудовище в порошок. Ещё больше тварей прыгнули и вцепились в дредноута, карабкаясь по нему подобно волне из когтей и зубов. Кассор взревел и полоснул клешнями по живому приливу, убивая генокрадов каждым движением своих когтей. Но они всё прибывали, и вскоре дредноут пропал из виду, скрытый под наплывом хитина.
Карлаен описал молотом широкую дугу, раскидав в стороны ближайших из напавших на дредноута. Он открыл огонь из штурмболтера по тем из них, что увернулись, и чуть не поплатился за свою невнимательность. Лишь благодаря визгу датчиков брони и собственным инстинктам, отточенным боями, он сумел вовремя избежать опасности. В противном случае, его череп бы уже раскололся, как дыня. Воин тиранидов выскочил из стремительного потока воды, его кость-мечи врезались в капитана. Он увернулся от первого удара, но второй впился ему в плечо. Его сила заставила Карлаена пошатнуться, он едва не упал. Тиранид воспользовался возможностью и атаковал его, все четыре клинка с жестокой периодичностью обрушивались на капитана.
Тот отшатнулся, ловя равновесие и потеряв возможность ответить. Тиранид продолжил атаку, постоянно вынуждая Карлаена отступать. Генокрады стремительно разбегались от них, как волки, выжидающие, пока их добыча сама себя измотает. Тиранид вскрикнул и парировал неуклюжую попытку капитана оттолкнуть его. Карлаен проклял себя за глупость и попытался встать на ноги. Генокрад бросился на него, и воин почувствовал резкую боль, расползающуюся по его ноге. На мгновение ослабнув, капитан опустился на колено. Тиранид пнул его в бок своей костлявой ногой и опрокинул на спину, во всё прибывающую воду.
Мгновение, что длилось, кажется, вечность, Карлаен барахтался в воде. Гораздо лучшие воины, бывало, погибали ещё хуже и нелепее, но это было слабым утешением. Если он умрет, в провале его миссии можно почти не сомневаться. В нем собралась ярость, и мысли его утонули в настойчивом красном гуле. Тиранид нанес ему удар сверху вниз, направив четыре клинка под углом так, чтобы пробить оба сердца капитана. Ранее это действие показалось бы очень быстрым, но теперь, в красноте, оно замедлилось. Карлаен мог рассмотреть капли воды, ползущие по всей длине клинков, и слышать издаваемый ими звук, когда орудия, опускаясь, пронзали воздух.
Молот Ваала резко и неожиданно поднялся из воды, разбив четыре костяных клинка. Перенапряженный воин тиранидов склонился вперед. Рука Карлаена взметнулась вверх, хватая нижнюю челюсть твари. Сервоприводы зашипели, и он вырвал челюсть существа из черепа. От боли и неожиданности оно попятилось, и капитан вскочил на ноги, сжав обеими руками молот, и одновременно разворачивая его для очередного удара. Никаких мыслей о тактике или стратегии, только бурлящая потребность увидеть ихор своего врага, разливающийся в мутной воде, что поднималась вокруг них.
Карлаен избивал существо, нанося удары то в одну, то в другую сторону, пока оно, наконец, не упало на колени. Панцирь твари покрывали выжженные воронки и паутины трещин. Капитан поднял молот и, зарычав, опустил его, обрушив на череп тиранида. Когда тот упал, он развернулся в поисках новых врагов, чтобы насытить свою ярость.
Изводившие его генокрады были только рады этому. Они поспешно кинулись к нему, набросившись со всех сторон, двигаясь слишком быстро, чтобы он сумел их отследить, и рассеиваясь, едва ему это удавалось. В отдельных местах когти пробили броню, открывая свежие раны, и капитан взревел. Сражаясь, он в то же время изо всех сил старался выплыть из багрового мрака, поселившегося в его сознании. Он ещё не поддался «красной жажде», а потому заставил себя сосредоточиться на боли, снова воспользовавшись ей, чтобы сконцентрироваться. Потерять себя сейчас — значит, потерять всё.
Словно почувствовав его новое средоточие, генокрады удвоили свои атаки, наваливаясь на него и не считаясь с потерями. Стоило ему отбросить одного, как ещё два вцеплялись в него, пытаясь снова сбить с ног, где он будет лёгкой добычей.
Сквозь дымку битвы и брызги мутной воды Карлаен увидел, что Алфей, наконец, достиг ворот, Дамарис и Леонос стояли по обе стороны от него. Стволы штурмболтеров близнецов раскалились добела, пока они сдерживали волну. Остальные терминаторы также были окружены и сражались за свои жизни с тиранидами и генокрадами. Как бы то ни было, Алфей достиг ворот. Облегчение нахлынуло на капитана — лишь затем, чтобы исчезнуть в тот же момент.
Стоило Алфею поднять голову сервитора, чтобы открыть противовзрывную дверь, как по большой каменной стене, вмещавшей выход, вниз бросилась фигура. Карлаен выкрикнул предупреждение в вокс и поднял штурмболтер. Он открыл огонь, его матрица наведения изо всех сил старалась удержать прицел на фигуре. Болты вгрызались в стену вокруг чудовища, пока оно двигалось. Полоса света выхватила фигуру из темноты, и Карлаен вздрогнул, узнав повелителя выводка. Он поджидал их. Он позволил своим сородичам изводить Кровавых Ангелов, довести их до безумия, чтобы потом забрать свою награду.
Пока Карлаен смотрел, повелитель выводка приземлился посреди терминаторов, сверкнув когтями и выпотрошив несчастного воина. Древняя броня, реликвия золотого века, разорвалась под его когтями как бумага, и воздух наполнился кровью. Терминатор рухнул, и повелитель выводка перепрыгнул через повалившееся тело навстречу Алфею.
