Размышления Черникова прервал особист гарнизона, зашедший капитану за спину:
— О чем думаешь, Саша?
Черников вздрогнул от неожиданности:
— Черт, Агранов, где тебя научили бесшумно передвигаться?
— Там же, где и тебя! Так, я просил твоего комбата, чтобы он прислал тебя к 9.00, а сейчас 8.40. В батальоне заняться нечем?
— Злобин отправил ждать тебя здесь.
— Тогда милости прошу в мои апартаменты.
Офицеры прошли в штаб, в кабинет особиста. Там Агранов спросил Черникова:
— Ты говорил со Злобиным?
— Говорил.
— Не слишком с ним откровенничал?
— Я рассказал ему все об отношениях со Златой!
— Не умно. Но, в принципе, Злобин мужик с понятием, он подлянку не сделает! И все же напрасно ты открылся ему. Ну да ладно, что сделано, то сделано.
— Меня настораживает поведение замполита.
— Ты и с ним беседовал?
— О Злате — нет. Просто после разговора с комбатом встретил его, и Елисеев повел себя как-то слащаво. Типа, он в курсе всех дел, но пока молчит.
— А он и в курсе твоих дел.
— Тогда, может, пустить в раскрутку дело, минуя комбата?
— Но не минуя меня. Без нашего ведома политорганы на какие-либо радикальные меры не пойдут.
Черников внимательно посмотрел на Агранова:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что прикроешь меня?
Особист закурил. Выпустил струю дыма в сторону открытой форточки зарешеченного окна:
— В общем так, Саша. Я подал рапорт об отправке обратно в Афган. Скучно мне здесь, да и насчет продвижения там полегче. Из Миловиц мне шепнули, что здесь рапорт подписан. Ну, а Москва противиться не будет. Не та я фигура, чтобы заниматься мной. Так что месяца через два ждите нового особиста. За это время я составлю отчет о проверке сигнала по твоей связи с госпожой Златой Рингер. В нем укажу, что такая связь действительно имела место, но не представляла никакой угрозы государственной безопасности страны. Более того, эта связь носила бытовой характер. Ну, спал ты иногда с чешкой, потому как со шлюхами из местных борделей, а также с женами наших связываться считал недостойным офицера. А также пользуясь тем, что спас ее жизнь. Что соответствует действительности. Заметь, я говорю о твоих отношениях со Златой в прошедшем времени.
— Почему? Надеешься, что я оставлю ее?
— Ты не перебивай. Понятно, что отношения не прекратятся, но тебе надо быть хитрее. Чтобы и самому по-крупному не подставиться, и женщину свою не подставить. Вам надо закамуфлировать свою связь. Комбату — при замполите, парторге и мне — заявишь, что осознал ошибку и больше встречаться с госпожой Рингер не будешь.
— Я не смогу солгать!
— А придется, Саша! Вспомни Афган. Там проведение отвлекающего маневра иногда было просто необходимо. Это позволяло выполнить поставленную задачу. Вот здесь следует прибегнуть к тактике отвлекающего маневра. И потом, разве это ложь? Это военная хитрость.
— Я думал обратиться в наше посольство, — сказал Черников.
— Куда? — рассмеялся Агранов. — Позволь узнать, с какой целью? Хотя можешь не отвечать. Рассчитываешь убедить посла разрешить брак со Златой?
— Да!
— Выбрось эту мысль из головы. До посла ты не дойдешь. Наши ребята не допустят этого — а они полностью контролируют работу посольства. Но даже если и добрался бы, то посол не стал бы решать твои проблемы, отправил бы в штаб группы. А вот там политорганы отыгрались бы на тебе по полной программе. Так что о посольстве забудь.
— Но тогда, получается, у нас со Златой нет никаких шансов жить вместе законно, как другие?
— У тебя, Саша, их не было изначально. Но времена меняются. Не исключено, что шансы появятся, и неплохие.
Черников с удивлением взглянул на Агранова:
— Что ты имеешь в виду?
— Объясню, но запомни: это секретная информация.
— Я умею хранить тайны.
— Поэтому и объясню. Страна на пороге перемен. Уж каких — другой вопрос, этого не знает никто. Экономика страны, можно сказать, накрывается большим медным тазом. Еще немного, и она рухнет. «Сам» не в порядке по состоянию здоровья и не может руководить так, как начинал. Значит, совсем скоро в Кремле объявится новый хозяин. Рулить страной по-старому он не будет, это приведет к краху. Значит, последуют реформы. А к чему у нас в России приводят реформы? По сути, к революции. Революция же подразумевает смену общественно-экономической формации. Короче, не буду забивать тебе баки всей этой ерундой, ты прослужи здесь два оставшихся года. А потом видно будет. Может, и получишь разрешение жениться на своей Злате. Как наверняка бы получил его в начале восьмидесятых годов. Наш дорогой Ильич относился к этому безразлично. Сейчас другое время, и тебе надо пережить его. А чтобы пережить, необходимо маневрировать.
— А если ничего за эти два года не изменится?
— Ну, тогда ты хоть проживешь их вместе со своей женщиной. А если ребеночка организуете, да ты признаешь его, а Злата оформит отцовство на тебя, тогда ситуация может еще больше упростится.
— Или, наоборот, осложнится…
— Или, наоборот, — согласился Агранов, — если страну возглавит диктатор. Но ты сам поставил себя в такое положение… Ладно, подводим итоги. Ты сегодня же разговариваешь со Златой, разъясняешь ей ситуацию. Она поймет и правильно отреагирует, потому что и с ней начнут, если уже не начали, вести работу ребята из чешской службы безопасности. Далее, «каешься» в прошлых грехах и обещаешь прекратить интимную связь со Златой. Я обрабатываю Злобина, успокаиваю начальство. Оно, в свою очередь, гасит прессинг Златы со стороны местной СБ. Обстановка устаканивается. А ты аккуратно, осторожно продолжаешь встречаться с любимой.
— Мы должны перейти на нелегальное положение?
— Да. И встречаться вам лучше у матери Златы, пани Марии. Уж она-то не выдаст вас.
— А кто сдал нас сейчас, Гена? — спросил Александр.
— Соседи, Саша. И твои, и Златы. Здесь стукачество в порядке вещей. Люди выполняют свой гражданский долг.
— Паскудство это, а не порядок!
— Согласен. Но не мы здесь диктуем условия. Мы помогаем диктовать их местной власти. И все на этом.
— Замполит обязательно будет расспрашивать о нашем разговоре. Или подошлет кого-нибудь из своих активистов.
— Ну и что? Отправляй всех ко мне. Скажи, мол, беседа носила строго конфиденциальный характер, и если у кого-то есть желание узнать ее суть, то вперед, к особисту! Он очень доходчиво, а главное быстро все объяснит. По полочкам разложит.
Черников впервые за весь день улыбнулся:
— После такого ответа замполит наверняка потеряет интерес к нашему разговору.
