Она спросила, что мне известно о моих предках. Довольно странный вопрос, но клиенты порой задают очень странные вопросы. Тем более что счет оплачивала она. Я рассказал ей про моего деда. Герои войны всегда производят должное впечатление. Я рассказал, как он и моя бабушка, взяв с собой мою мать, были вынуждены уехать из Англии в Америку, чтобы начать новую жизнь.
Не успел я перейти к рассказу о родителях – я обычно их приукрашиваю, потому что это самые заурядные, неинтересные люди, – как она заявила мне, что все, что я знаю, – одна большая ложь.
Она назвала мне свое имя – Джина Макмиллон, а совсем не то, какое озвучила, договариваясь о встрече. Имя это показалось мне смутно знакомым, хотя и не сразу. Оно принадлежало женщине, которая приходилась мне двоюродной бабушкой и погибла во время Городских войн.
Эта женщина с твердым, пронзительным взглядом сказала, что она – моя настоящая бабушка. И что мой дед был великим человеком. Нет, не тот солдат, который только и умел выполнять чужие приказы, а по-настоящему великий человек. Революционер, лидер, мученик.
Наверно, я зря ей поверил, но я все же поверил. Ибо это многое объясняло. Она и тот великий человек работали вместе, сражались, были любовниками. Ребенок, которого они произвели на свет, мою мать, был украден, а она сама была схвачена и фактически стала пленницей своего бывшего мужа. Она пыталась бежать, причем не раз, вместе с ребенком. В конце концов бывший муж избил ее и бросил, посчитав мертвой. Она пыталась пробраться назад, к ребенку, к моему деду. Но мир лежал в руинах. Ей стало известно, что правительство схватило моего деда, и ей ничего не оставалось, как уйти в подполье.
Она взяла себе новое имя, стала другим человеком, что помогло ей выжить. В конце концов она вышла замуж, причем удачно, и те средства, которые теперь были в ее распоряжении, она использовала для того, чтобы найти украденную дочь. Годы поисков привели ее ко мне. Она понимала, что дочь для нее потеряна. Женщины слабы – большинство женщин, зато теперь у нее есть внук, который так похож на того, кого она когда-то любила.
Я спросил у нее, что ей от меня нужно. Ничего, сказала она. Наоборот, это ей есть чем со мной поделиться, чему меня научить. Она увидела во мне потенциал, силу воли, унаследованную от нее и от великого деда.
Его звали Джузеппе Мензини».
– Тут еще есть дальше, – сказала Кэллендер. – Еще читать и читать.
– Мне нужно ее нынешнее имя, описание внешности, домашний адрес.
– Ничего из этого здесь нет, по крайней мере, я пока не нашла. Я еще не успела ознакомиться с полным текстом, но запросы по ее личности сделала. Коллуэй называет ее Джина или бабушка. Как я поняла, дневник он завел потому, что она рассказала ему, что Мензини тоже вел дневники. Узнав это, он пустился на их поиски. Макмиллон сказала внуку, что это его наследство, его путь к власти и славе. Ей было известно, что его мать сохранила их.
Она вложила в его голову ложь. Мол, Мензини герой, а Уильям Макмиллон, который простил ее и взял к себе с ребенком от другого мужчины, злодей. А еще она полагалась на чувство родства и верность семье и потому не сомневалась, что сводная сестра сохранит ее вещи, бумаги, что поверит, будто она умерла, спасая ребенка. Вот стерва! Пибоди, возьми Бакстера и Трухарта и поезжай с ними в бар отеля «Сент-Реджис». Покажите персоналу фото Колуэйя. Может, кто-нибудь вспомнит, с кем он сидел за одним столиком в указанную в дневнике дату. Думаю, эта история займет какое-то время. Кэлллендер, где еще они встречались?
– У нее дома. Он умалчивает, где именно. Зато пишет о том, что она прислала за ним лимузин. Готова спорить, это еще больше раздуло его ЧСВ – чувство собственного величия. Как он рассказывает про то, как он ехал вдоль реки, какие виды открываются из ее окна – совершенно потрясающие, из чего можно сделать вывод, что это где-то в Верхнем Ист-Сайде. Швейцар, просторный вестибюль, частный лифт. Огромные апартаменты. А еще он в полном восторге от того, что у нее вместо прислуги дроиды.
– Значит, у нее водятся деньги. Она разыскала его. И у нее явно что-то на уме. Она дала ему почувствовать собственную важность – то есть то, чего ему так не хватало. И что ей было прекрасно известно. Она знала, на каких струнах надо играть.
– Значит, она давно присматривалась к нему.
– Теперь понятно, почему отсутствуют счета на оплату ингредиентов и оборудования для лаборатории. Это все она взяла на себя. Отыскала источники, какие не смогла разыскать даже наша Стронг. Скорее всего, за границей, а если здесь, то в глубоком подполье, среди ее старых контактов по культу Красного Коня.
– Но зачем, спустя все эти годы?
– Мензини умер всего несколько лет назад, ведь так? Возможно, это стало для нее поводом. Я спрошу у нее при первой же встрече. Эта особа наставляла внука, готовила. Она же чиркнула спичкой. – Ева прищурилась и произвела мысленные расчеты. – Он сидит в камере, пытаясь придумать способ, как выйти с ней на связь, в надежде на то, что деньги бабули обеспечат ему лучших адвокатов и он снова окажется на свободе. Он очень на это рассчитывает.
– Это он зря, – заметила Тисдейл. – Пусть даже не надеется.
– Нет, конечно. Он арестован. От него ей больше никакой пользы. Неужели причиной всему смерть Мензини? – рассуждала вслух Ева. – Зачем ей все это нужно? Что это? Месть за него? Или дань памяти? Черт! – в сердцах выругалась Ева и взъерошила волосы.
– Мы пропустили фото через программу компьютерного старения, – доложил Фини. – У нас есть картинка, как она предположительно выглядит сейчас. Но…
– Она наверняка сделала пластику, – закончила его мысль Ева. – Причем давно. Она сфальсифицировала свою собственную смерть. Так что старое лицо ей только мешало. И еще она наверняка слышала про арест Коллуэйя. Интересно, она испугается, что он ее выдаст?
– Кстати, он этого не сделал. Почему? – задалась вопросом Тисдейл. И впервые за все дни их сотрудничества Ева увидела, что агент бюро искренне расстроена. – Это дало бы ему шанс поторговаться с нами.
– Он умен и наверняка держит этот козырь про запас. Если она не придет ему на выручку, не выкупит его свободу, тогда он предаст ее.
– Она сбежит. Это не ваша вина, – сказал МакНаб Кэллендер. – Просто невезуха. У нее же есть деньги и связи, и она наверняка сделает ноги.
– В таком случае проверьте все частные шаттлы, которые были арендованы сразу после пресс-конференции. Кроме того, прошерстите списки жильцов всех дорогих кондоминиумов в Верхнем Ист-Сайде, с видом на реку, шикарным вестибюлем и швейцаром.
– И террасой, – добавила Кэллендер. – Я тут нашла описание того, как они с ней пили на террасе вино. С видом на восток. Потому что оттуда виден Рузвельт-Айленд.
– Она ему ничем не поможет, – заметила Тисдейл. – Если же рискнет, то мы ее схватим. Если нет, все равно схватим. Бюро задействует все ресурсы для ее обнаружения. Я не понимаю одного – к чему такая спешка.
– Потому что у нее есть формула.
