Брюстер. Один, без всякой компании. Входит, садится за привычный столик, ничего не успевает выпить или съесть, а его официантка превращается в гигантскую пчелу.
Набитый офисным планктоном бар в считаные секунды превращается в поле боя. В ход идет все. Побоище длится, согласно имеющимся данным, примерно двенадцать минут. Результат: восемьдесят трупов.
И Чи-Чи, и Брюстер отмечали внезапную головную боль, и оба плохо запомнили происходящее. Впрочем, не похоже, чтобы они продолжали галлюцинировать.
Пока не похоже, уточнила Ева. Пока не известно, что стало причиной галлюцинаций, вполне можно ожидать их повторения.
Она вошла в морг. Длинный белый тоннель, обычно безмолвный, гудел как улей. Ей бросились в глаза белые халаты и защитные маски, усталые лица, суматоха и спешка. Она зашагала в прозекторскую к Моррису. Ее ноздри щекотал запах крови и смерти – все еще свежий и резкий.
У Морриса на столах лежали трое. Из его слов следовало, что где-то рядом сложено еще несколько. Он был в прозрачной накидке, надетой на джинсы и свитер, в ушах наушники, из которых доносилось что-то нежное и печальное. Запечатанные силиконом руки перемазаны кровью.
– Да, веселая ночка, – пробормотал он. – Мы ведь с тобой любим свою работу, пусть даже странным и извращенным образом. Но такое? Я бы назвал это проверкой на преданность делу.
С этими словами Моррис аккуратно положил на весы мозг и ввел программу анализа.
– Сразу столько покойников! – продолжал он. – И по чьей вине? Кому понадобились эти горы трупов? Где это видано, чтобы люди – главным образом незнакомые люди – до смерти забивали друг друга?
– По-твоему, именно это и произошло? Ты мог бы подтвердить эту догадку?
– Наш номер два, – махнул рукой Моррис. – У нее под ногтями и между зубами плоть – ясное дело, что не своя. Номер один. Не вся кровь, которая на нем, его собственная. А номер три? У него на ладони и пальцах правой руки глубокие резаные раны. Он с силой сжимал осколок стекла.
Моррис сжал руку, как будто в ней был нож.
– Он порезал себе руку до самой кости. Мои подчиненные уже работают с другими телами и все говорят одно и то же. Раны, полученные как при обороне, так и при нападении, следы ногтей, чужая кровь под ногтями, чужая плоть между зубов и следы укусов на теле, как будто оставленные хищником. Мы уже обнаружили человеческую плоть в некоторых желудках.
– О боже!
– Можешь воззвать ко всем богам сразу. – Моррис подошел к раковине, чтобы смыть кровь и чем там еще были перемазаны его запечатанные силиконом руки. – Твои предположения относительно обстоятельств и времени смерти подтвердились. Хочешь знать мое мнение?
– Хочу.
– Конкретные обстоятельства смерти каждого из этих людей мало что значат. Вопрос в другом. Что могло внезапно превратить их в кровожадных хищников? Подумай сама. С чего это вдруг они принялись колоть и резать друг друга, избивать, ломать конечности, пробивать головы. Как-то все это омерзительно, скажу я тебе.
– Все равно они нам нужны. Все до одного.
– Понял.
Движимая любопытством, Ева приподняла руку жертвы номер три, чтобы лучше рассмотреть глубокую рану.
– По идее, имея такую рану, он должен был заорать как резаный и выронить осколок.
– По идее, да, должен был.
– Мне также нужен токсикологический отчет, причем чем раньше, тем лучше.
– Понял. Мы торопились, чтобы успеть обработать всех до единого. Как ты понимаешь, лаборатория зла как черт и на нас, и на тебя.
– Да пошли эти козлы знаешь куда!
Губы Морриса растянулись в улыбке – одновременно веселой и сочувственной.
– Говорят, будто их «главный» страдает от разбитого сердца.
– Если он и страдает, то лишь от ударившей в голову мочи.
– Что верно, то верно. По крайней мере, он сам и кое-кто из ключевых фигур уже приступили к делу, и у нас уже есть предварительные данные по некоторым жертвам, которые дополняют то, что я только что сказал.
– Каким языком излагать? – спросил Моррис, помолчав. – Для «чайников» или высоколобых?
– Для «чайников».
– Образцы, взятые у жертв, свидетельствуют о наличии в их организме сложного коктейля химических соединений – в носовых проходах, на коже, во рту, в горле и даже в крови.
– Они чем-то надышались. Кто-то распылил заразу в воздухе.
– Верно, надышались, – согласился Моррис. – И мы даже знаем чем – ЛСД в концентрированной дозе, с какой мне еще ни разу не доводилось иметь дело. Добавь к этому букет других компонентов, которые мы не смогли идентифицировать, и получишь гремучую смесь.
– Это не коктейль, а, скорее, суп.
– Ты права, больше похоже на суп. Ингредиенты взвешены, смешаны, сварены, – пробормотал он. – В результате имеем быстродействующий яд. По-моему, это странное варево вполне могло вызвать галлюцинации и приступ беспричинной ярости.
Ева повернулась к жертве номер один. Джозеф Кэттери, если ей не изменяла память. Вернее, к тому, что от него осталось.
– Ты так думаешь?
Моррис слабо улыбнулся:
– Опять для «чайников»? Реакция на такое сочетание веществ превратит нормального человека в законченного психа. Предполагаю, что неопознанные компоненты и есть пусть частичная, но причина столь быстрого действия наркотика.
– Да, похоже, эффект был сильным, но краткосрочным. По нашим прикидкам, его действие продолжалось около двенадцати минут.
– Но и их, видишь, оказалось достаточно. Вопрос в другом: как эта гремучая смесь была распылена? И как тот, кто ее распылил, сам не стал жертвой? Хотя кто знает, может, и стал. И почему симптомы исчезли за такое короткое время? На эти вопросы ответов у меня нет. Пока нет.
– Говоришь, вещество распылили?
В помещении, добавила Ева про себя. Люди входили и выходили. Парочка ссорилась. Может, успели вдохнуть?
– Никто не видел, чтобы в бар вплыло некое ядовитое облако, – сказала она Моррису. – И чтобы у тех, кто его вдохнул или кого оно задело, поехала крыша. Причем на двух уровнях – даже в закрытых помещениях типа кухни или туалетов. И только внутри. Снаружи, насколько нам известно, все было нормально. Что ты по этому поводу думаешь?
– Ну, это больше по твоей части или Миры. Я могу сказать лишь одно – эти люди, когда проснулись утром, в принципе были здоровы. У них в крови обнаружен алкоголь, и за двадцать минут до смерти все трое что-то ели. Признаков того, что они раньше принимали психотропные вещества, нет. У всех жертв травмы получены как при нападении, так при защите.
– А мозг? – С этими словами Ева придвинула стул к очередному клиенту морга, который терпеливо дожидался своей очереди. – Помнишь, когда мы имели дело с самоубийствами посредством вторжения в сознание, у жертв были обнаружены ожоги отдельных участков мозга.
