Около палатки кто-то сопел. Потом приглушенно зарычал. Я услышал, как шуршат листья под тяжелыми лапами.
Сердце бешено колотилось в груди. Я расстегнул спальник и стал потихонечку из него выбираться.
Мимо меня кто-то шагнул к выходу из палатки.
– Ой! – вырвалось у меня. – Папа?
Но это был не он. Папа продолжал похрапывать у себя в углу.
Ну да! Папа разве проснется от какого-то звериного воя!
– Марисса… – прошептал я.
– Тсс… – Она приложила палец к губам. – Я тоже слышала… там, снаружи.
Я подошел к сестре и встал рядом. Мы стояли у самого выхода из палатки.
– Это какой-то зверь, – прошептала Марисса.
– Может быть, это оборотень? – спросил я.
Я же говорил, с воображением у меня все в порядке.
Хотя с другой стороны… Не зря ведь говорят, что в дремучих лесах Европы водятся волки-оборотни. Во всяком случае, насколько я помню, действие всех фильмов ужасов про всякую нечисть происходит именно в Европе. В дремучем лесу типа этого.
Снаружи снова раздался приглушенный вой.
И рычание.
Я откинул полог палатки. Внутрь ворвался холодный воздух.
Налетел порыв ветра. Я был в одной пижаме, и меня стала бить дрожь.
Я выглянул наружу. Над поляной клубила густой туман. В бледном свете появившейся луны все вокруг казалось призрачно-серебристым.
– Что там? – спросила Марисса. – Ты его видишь?
Я вообще ничего не видел. Только клочья серебристого тумана.
– Давай заходи, – прошептала Марисса. – Чего ты там застрял?
Снова послышался какой-то шорох. Совсем рядом кто-то тихо сопел.
– Да не стой ты там, – повторила Марисса.
– Погоди, – прошептал я.
Мне хотелось разглядеть, кто это броди около нашей палатки.
Холод пронимал до костей. К тому же в лес было сыро.
Клочья тумана как будто тянулись ко мне. Я шагнул из палатки. Под босыми ногами земля казалась просто ледяной.
Я задержал дыхание и сделал еще один шаг.
И тут я его увидел. Зверя, который выл.
Это была собака. Большая собака. Огромная. Похожая на овчарку, только очень лохматая. С длинной, ослепительно белой шерстью, которая отливала серебром в призрачном свете луны. Собака ходила по краю поляны и что-то вынюхивала.
Потом она подняла голову и посмотрела прямо на меня.
И дружелюбно завиляла хвостом.
Я обожаю собак.
Я всегда их любил. Сколько себя помню.
Я протянул руки вперед и пошел к собаке. Мне ужасно хотелось ее погладить.
– Нет! Не надо! – закричала Марисса.
6
Но поздно.
Я уже стоял на коленях и гладил пса по спине. Шерсть у него была мягкая и шелковистая. И очень густая. В ней запутались листья и тонкие веточки.
Пес приветливо вилял хвостом. Я погладил его по голове. Он поднял глаза.
– Ого! – вырвалось у меня.
Один глаз у него был карим, другой – голубым.
– Может быть, это волк! – крикнула мне Марисса.
Я обернулся. Она тоже вышла наружу, но стояла у самой палатки, не решаясь отойти от нее ни на шаг. Чтобы в случае чего сразу же нырнуть обратно.
– Никакой это не волк. Обычная собака. – Я еще раз внимательно поглядел на пса. – Во всяком случае, так мне кажется. Смотри, какой он дружелюбный, волков таких не бывает.
Я почесал его за ухом. Потом погладил густую шерсть у него на груди, выбирая из нее травинки и веточки.
Пес всё вилял хвостом. Кажется, он был доволен.
– Тогда что он здесь делает? – нахмурилась Марисса. – А если он дикий? Джастин, а вдруг он злой?
Пес лизнул мне руку.
– Мне кажется, он совсем не злой, – сказал я.
– А может, он тут не один. Может, их целая стая. – Марисса наконец отошла от палатки и сделала шаг по направлению ко мне. – Может быть, здесь полно диких собак. Может быть, их здесь целая сотня. А этот пришел на разведку.
Я поднялся на ноги и огляделся. В клубящемся тумане чернели стволы деревьев, окружавших поляну. Бледный свет луны сочился сквозь синее марево.
Я напряженно прислушался.
Тишина.
– По-моему, он тут один, – сообщил я сестре.
Марисса недоверчиво покосилась на пса.
– Помнишь папину сказку про собаку-призрака? – спросила она. – Помнишь? Про собаку, которая по ночам приходила к чьему-нибудь дому. Такая маленькая собачка. Вся пушистая и безобидная на вид. Она поднимала мордочку к луне и лаяла. Так странно лаяла, будто смеялась. Она была очень милая и симпатичная. Люди, жившие в доме, всегда выходили на улицу, чтобы ее приласкать, эту собачку. И как только они выходили, она поднимала пронзительный вой. Звала своих друзей. Псов-призраков. Они были злыми и безобразными. Собаки обступали людей со всех сторон и начинали кружиться, кружиться… А потом набрасывались на своих жертв и разрывали их на куски. А маленькая, миленькая собачка смотрела на это и лаяла, словно смеялась. Помнишь сказку?
– Нет, не помню, – признался я. – Сдается мне, это не папина сказка. Какая-то она глупая. Думаю, ты сама ее сочинила.
Марисса считает, что она придумывает истории не хуже папы. Но это она так считает. А по-моему, у нее получается полный бред и чепуха.
Где это видано, чтобы собака смеялась?
Марисса подошла поближе. Я весь дрожал. В лесу действительно было холодно. И сыро. А я был в одной пижаме и босиком.
– Если пес дикий, он может и укусить, – предупредила Марисса.
– А по-моему, он добрый и вовсе не дикий, – упрямо повторил я и снова погладил пса по голове.
Когда моя рука скользнула по его шее, я ощутил что-то твердое.
Сначала я подумал, что это еще одна веточка запуталась в его густой белой шерсти. И собрался было убрать ее…
Но оказалось, что это не веточка, а ошейник. Толстый кожаный ошейник.
– Он точно не дикий, – сказал я сестре. – У него ошейник. Значит, он чей-то.
– Должно быть, он убежал и потерялся. – Марисса, совсем осмелев, опустилась на колени рядом с псом. – Наверно, хозяин ищет его по всему лесу.
– Может быть, – согласился я и легонько потянул за ошейник.
Пес повернул голову и лизнул мне руку.
– Там есть какой-нибудь жетон с адресом? – поинтересовалась Марисса.
– Сейчас гляну, – отозвался я. – Вроде бы нет… Ух ты! За ошейник что-то заткнуто.
