Полицейские руководители уважали Николая Васильевича, доверяли ему и нередко информировали о неблаговидных деяниях в губернии. Серьезные злоупотребления замечались в ликеро-водочном производстве и торговле, в мясо-молочном, да и в других отраслях сельского хозяйства. Дубровин не раз заводил разговор со своим непосредственным начальником, генерал-майором полиции Масловым, тот обещал поставить вопрос перед губернатором и, видимо, ставил, но Олег Павлович умел какими-то доводами убедить генерала в преднамеренно искаженной информации, в том, что он в крае делает все, чтобы добиться самых высоких показателей производства сельскохозяйственных и промышленных товаров, благосостояния своих земляков.
Дубровин, чувствуя, что такое положение дел к добру не приведет, попытался по-товарищески поговорить с Олегом Павловичем, но тот, слушая полковника полиции с усмешкой, покровительственно похлопал его по плечу.
– Не беспокойся за меня, Коленька, я делаю все для своего народа. У нас на Ставрополье нет безработицы, это важнейший показатель. А то, что свои миллионеры появились, так это здорово – знай наших! Мы тоже не лыком шиты и можем некоторым олигархам утереть носы…
Разговор не получился. И во второй раз, когда задержали одного из работавших на родственника Чернобурова контрабандиста, Николай Васильевич прямо сказал Олегу, что контрабандная ниточка к нему тянется, он ответил с вызовом:
– А ты докажи! И перестань копать под меня. Не получится.
Начальник УВД генерал Маслов, готовившийся на пенсию, только глубоко вздохнул на информацию своего заместителя и махнул рукой.
– С сильным не дерись, с богатым не судись, – изрек пословицу.
И когда Маслова отправляли на пенсию, Чернобуров не пожелал, чтобы его место занял заместитель Дубровин. А чтобы тому не было обидно, порекомендовал его направить с повышением в другую область.
…Так вот полковник Дубровин стал начальником УВД Смоленска, а два года спустя его взяли в Москву…
Перебирая мысли в голове, Николай Васильевич заснул лишь под утро. Проснулся по привычке рано, сразу позвонил в дежурную часть и был ошарашен новым ЧП: у станицы Голюгаевской расстрелян полицейский пост. Надо срочно ехать туда.
Уже когда Николай Васильевич садился в машину, к нему подошел дежурный по РОВД подполковник полиции Бондарев и передал, что звонил губернатор Чернобуров, просил приехать к нему.
Просьба, что приказ: знай, мол, на чьей земле находишься и кто здесь хозяин. А до Ставрополя добрая сотня километров.
– Передайте губернатору, что я выполняю приказ министра МВД и сегодня заехать к нему никак не смогу, – сказал генерал. – Срочно еду к месту происшествия.
На месте происшествия картина была удручающая: баня, где поздно вечером мылись полицейские, была залита кровью. Выслушав очевидцев, Николай Васильевич чуть не выругался матом. Да и как не выругаться! Только вчера напутствовали начальника блокпоста, напоминали об ответственности, о гибели троих полицейских под Нефтекумском, а он решил со своими подчиненными в баньке попариться, смыть дневной пот. Даже непонятно откуда появившихся девиц с собой пригласили. Возможно, специально подосланных боевиками. И голенькими их расстреляли в баньке, когда они веничками друг друга по спинке хлопали. Автоматы и пистолеты боевики забрали…
Хреново началась служба, с горечью подумал генерал. Как еще объяснять людям в военной форме, что надели на них погоны не для красоты, дали в руки оружие не для завлечения девиц, а для охраны близких людей, своих матерей, родственников, детей. Неужели это непонятно! И как тут снисходительно относиться к беспечным, безответственным стражам порядка?!
– Отныне и во веки веков! – заговорил громовым голосом Дубровин. – Все, кто будет нарушать правила несения службы, независимо от звания и занимаемой должности, будут не просто наказываться, а отдаваться под суд!
Понимал, не всем понравился его тон – вон как клонят головы долу. Дисциплину мало кто любит. Но дальше с таким положением мириться нельзя, и он наведет здесь порядок!..
– Начальник РОВД, прошу доложить о происшествии.
Полковник лет пятидесяти виновато вскинул руку, но не успел и слова произнести, как к толпе подкатила «Тойота» губернатора. Чернобуров торопливо стал вылезать из салона. Вылез, расправил плечи и, подойдя к Дубровину, протянул руку:
– Здравствуй, генерал. Ну, что тут еще произошло?
Николай Васильевич рассказал о случившемся и какие меры намерен предпринять для предотвращения подобного.
– Правильно, – одобрил губернатор. – Надо подтягивать дисциплину стражей порядка. Некоторые демократию приняли за вседозволенность…
А в центре станицы уже собрался народ. Целый митинг. Чернобуров и Дубровин направились туда.
– Доколе мы будем терпеть беспредел? – встретили их гневными выкриками. – Доколе нас будут убивать и грабить? И почему полиция бездействует? Посмотрите на ту сторону, за Терек, там ночью, как днем, светло, а у нас ни одна лампочка на улице не горит. Мы платим за электричество, они – нет. Почему такое отношение?..
Да, вопросов много и все по существу. В основном к нему, генералу. Так оно и должно быть – за порядок полиция в ответе. За порядок… А кто несет ответственность за то, что полицию так унизили и опошлили, что не очень-то много желающих и достойных служить в ней? В средствах массовой информации только и слышится: полицейские бесчинствуют, берут взятки, избивают задержанных. А то, что полицейских почти каждый день убивают при попытке защитить их же, людей, журналистов, будто этого не видят. Спрос с полиции большой, и это справедливо, но большая ответственность требует и соответственной заботы. Хотя… люди-то тут ни при чем…
Первым слово взял губернатор. Призвал людей к спокойствию, объяснил, что делает администрация области по улучшению быта населения, о планах на будущее. Потом ответил на поставленные вопросы генерал. И когда рассказал о происшествиях под Нефтекумском, а потом и здесь, в Голюгаевской, почему это произошло и кто виноват, толпа загудела:
– Надо гнать таких из полиции!
Верно. Надо. А где взять лучших?
Уезжали из станицы с тяжелым осадком на душе. Чернобуров предложил заехать к нему на квартиру.
– Ты же с утра, наверное, ничего не ел, а я велел жене приготовить ужин. – И протянул генералу шоколадку.
Школьная привычка, мысленно усмехнулся генерал.
Отказаться – значило дать понять губернатору, что он не намерен работать с ним в одной упряжке: не соизволил представиться ему по случаю назначения и даже не желает утолить жажду, по рюмке выпить. – И генерал принял приглашение.
То, что губернатор сам приехал к месту происшествия, приглашает домой, говорило о его доброжелательном отношении к Дубровину, о взаимопонимании и стремлении мирно работать с органами порядка, и это обнадеживало.
– Если это не доставит ни тебе, ни твоей супруге лишних хлопот, – согласился на приглашение Дубровин.
