– Женя, ты не хочешь на кухне чаю выпить? – спросила Ангелина как-то вечером, – я только что заварила.
– С удовольствием.
– И мне нужно с тобой поговорить, пока дети на прогулке, а баба Клава не вернулась с работы, – зарделась девушка.
– Новостей пока нет. Я только собиралась Генке звонить.
– Это совсем по другому поводу. Мне посоветоваться надо, а, кроме тебя, не с кем.
– Всегда, пожалуйста.
– У бабы Клавы рак груди был, прооперировали пятнадцать лет назад, – начала Ангелина, как только мы уселись за стол, – лечение помогло, болезнь вроде отступила. Но в последнее время она стала усталость чувствовать постоянную. И переживать, что рак вернулся.
– Так она много работает, а не девочка уже. Может, просто вымоталась?
– Она мне призналась вчера. Накануне к маммологу ходила. Болезнь вернулась и быстро прогрессирует.
– Медицина все эти годы тоже на месте не стояла, я уверена, можно ещё побороться! А мы поможем, если надо.
– Она об этом даже не просила. Бедная женщина, последний месяц молила Богородицу, чтобы нашёлся человек, которому детей можно оставить. Чтобы не отправляли сирот в приют, взяли в семью, воспитали в любви, заботе.
– Юридически у них есть мать, – напомнила я, – может, образумится, вернётся.
– Нет. Баба Клава рассказала по секрету – погибла она. Два года назад зарезана в пьяной драке. Сожитель с собутыльником сцепились, она то ли разнять пыталась, то ли что. Женщина была без документов, выглядела как бомж. Похоронена где-то в общей могиле, родных не искали и не сообщали.
– Жесть просто. Как баба Клава узнала об этом?
– Сожителя дочери арестовали, посадили на девять лет. Он ей из тюрьмы написал, повинился. Баба Клава решила – раз не знает никто, никому и не рассказывать.
– Чтобы детям не сказали?
– Да. Она посчитала, что так будет лучше. Мама будет для них всегда жива.
– Пусть и превратится в абстрактную фигуру?
– Наверное. Но дело сейчас не в этом, я хотела посоветоваться о другом.
– Баба Клава предложила тебе усыновить её внуков?
– Да, – просто ответила девушка.
– Это очень ответственный шаг, обязательно всё хорошенько взвесь. Но если хочешь знать моё мнение, у тебя получится.
– Правда? – обрадовалась она.
– Конечно. Это заметно. Ты заботливая, нежная и добрая. Сможешь полюбить их, как родных.
– Кажется, я уже люблю.
– Ну вот! Тем более.
* * *
Ранним утром меня разбудил звонок приятеля. Вчера мы с Ангелиной заболтались до позднего вечера, дождались с работы бабу Клаву, ещё немного посидели. Старушка решила угостить нас сливовой наливкой, которую делала сама и берегла в ожидании повода. Отказаться было неудобно.
В общем, посиделки затянулись ещё немного. И я решила отложить звонок Генке. Мой интерес к химическим исследованиям эксгумированного трупа был бы неуместен среди оптимистичных тостов за будущее и жизнь без болезней и горестей, звучавших за нашим столом.
– Женька, я тебя разбудил? – бодро прокричал приятель.
– Если ты так рано на ногах, значит, есть новости! Можно и разбудить, не страшно.
– Точно! Справки наводили о твоей подопечной! Вчера поздно вечером! Дамочка расспрашивала соседей! Агент проследил за ней до дома. А доложился только сегодня утром. Я уже пробил адресок. Там проживают Сомова Лидия с мужем. Потом фото на права достал из базы коллег, показал агенту. Она это! Можно брать тётку!
– Рано, Генка. Прижать нечем, это косвенные доказательства. Ну, узнавала о дочери мужа, новость об отравлении сразила наповал. Она же хотела супруга порадовать, сообщить, что девочка жива, здорова. Что-то подобное сочинит и отвертится.
– Так результаты исследований готовы!! Я что, не сказал?!!
– Ты не сказал! Что там, Гена?!
– Травили бедную женщину ядом под названием «Кумарин». Токсин попадал в организм с едой, в течение довольно длительного времени. Это доказывают исследования остатков желудочно-кишечного тракта, костей и волос. И самое главное, эксперты уверяют, что отравляющее вещество идентично тому, которое было в торте и фруктах, присланных Ангелине недавно! Производитель два с половиной года назад внёс изменения, подкорректировав состав токсинов. Я сейчас весь отчёт цитировать не стану…
– А старый «Кумарин» снят с производства?
– Да. Им собаки часто травились. Слопают крысиную приманку, и готово.
– Значит, мы сможем доказать, что яд, которым пытались отравить Ангелину, куплен примерно в то время, когда была убита её мать?
– Да. И таким образом, свяжем теперешнее покушение с тогдашним убийством.
– Это хорошо. Но нужно ещё сделать тщательный обыск в доме Сомовых и найти пузырёк с остатками яда.
– Женька, почему ты думаешь, что тётка его сохранила? Может, выбросила давно?
– Опираюсь на знание человеческой психологии. Она отравила соперницу, прошло некоторое время, преступление осталось безнаказанным, яд был все эти годы при ней. А когда понадобился, она применила его снова.
– А как же чувство самосохранения?
– Оно вписывается в мою теорию. Отравитель испытывает чувство комфорта и защищённости, только держа яд при себе. Запомни это и людям своим скажи. Её комната, сумочки, шкафы с одеждой обыскать в первую очередь и с особой тщательностью. Про личный досмотр не забудьте.
– Не загибай, Женька. Ну, зачем дамочке с собой бутылёк с ядом таскать?
– Всё за тем же. И не утрируй, будь добр. Если яд концентрированный, крошечного пузырька вполне достаточно. Знаешь, Гена, будет лучше, если я с вами поеду.
– Чтобы всё проконтролировать?
– Помочь, – ласково возразила я, – ты же не станешь отказываться от помощи друга?
– Как же, откажешься тут. Потом, если что не так, ты всю душу вынешь, – пробурчал приятель.
– Вот и отлично. Пойду разбужу и проконсультирую подопечную. Ей на операции делать нечего, разумеется. Так что Ангелина останется у бабы Клавы. Но некоторые меры безопасности соблюсти не помешает.
* * *
Мы с приятелем договорились, что я подъеду к зданию управления полиции. И только потом, вместе с оперативной группой и самим полковником Петровым, отправлюсь на операцию.
По дороге Генка сетовал, что все меры, принятые для розыска мужчины, напавшего на нас с Ангелиной в подъезде, оказались безрезультатными. В медицинские учреждения города он, видимо, не обращался. Или нашёл способ получить помощь вне больницы. Или рана, полученная им, была не такой серьёзной, как показалось мне.
Я, улыбаясь, подбадривала приятеля, уверяя, что мы ещё услышим о таинственном преступнике. И если нынешнюю госпожу Сомову как следует прижмём к стенке уликами, подельника она сдаст сама, и бегать не придётся.
