Но на защиту своих жен неожиданно встали и Павел с Юрой.
– Если подумать, то мы тоже кое в чем виноваты.
– Вы хотя бы сами никого не убивали.
– Но мы допустили, что нашим женщинам пришлось пойти на это.
Ваня с сомнением посмотрел на мужиков. А потом спросил:
– Любите их, что ли?
– При чем тут любовь? – пожал плечами Павел. – Но они наши жены. Если знакомые узнают правду, это же позору не оберешься.
– И еще есть дети! – воскликнул Юра. – С ними как быть?
– Даже представить себе страшно, что будет, если моя Янка узнает о том, что ее мать убийца!
– А Валя? Что с ним будет?
Но Ваню сдвинуть с его точки зрения было не так-то просто.
– И что дальше? – нахмурился он еще сильней. – Теперь мы все вместе этих двух преступниц покрывать должны?
Повисла пауза, во время которой все четверо супругов переглядывались друг с другом.
– Мужики, вы чего? – растерянно произнес Ваня. – Вы что, забыли? Ваши бабы человека убили. Как вы после этого да с ними в одну кровать ляжете?
Однако все собравшиеся в комнате понимали: каково бы ни было их личное мнение, но последнее слово неизбежно будет принадлежать Игорю и Василию Петровичу.
Василий Петрович сказал:
– Мы должны подумать.
Отойдя в сторону, эти двое принялись вполголоса обсуждать создавшееся положение. Все остальные замерли, пытаясь услышать, в пользу чего склоняется чаша весов. Но ничего толком слышно не было. Внезапно Василий Петрович кивнул Залесному и вопросительно произнес:
– Ну что? Так и поступим?
Игорь отнюдь не выглядел удовлетворенным, однако произнес:
– Я все тебе сказал. Но хозяин тут ты, тебе и принимать решение.
Василий Петрович снова кивнул, подошел к Ване, положил руку ему на плечо и сказал:
– Вань… Поверь… Я где-то понимаю твои чувства. Но все равно мы никак не можем отдать Аллу и Раису под суд.
– Почему же?
Ваня был явно недоволен тем, что никто не спешит согласиться с его позицией. Инга неожиданно поймала себя на мысли, что согласна с Ваней. Почему они должны помогать преступницам уйти от наказания? Почему должны покрывать их? Только потому, что Алла и Раиса – жены друзей Василия Петровича? Но ведь если разобраться, то обе женщины наворотили достаточно зла, совершили самое тяжкое преступление – убийство, но при этом особого раскаяния явно не демонстрируют.
Да, им стыдно, они смущены, но смущены они главным образом потому, что правда вылезла наружу. И вообще, разве одного стыда достаточно, когда речь идет об убийстве?
Но у Василия Петровича был свой взгляд на вещи:
– Ваня, они все четверо – наши друзья. И потом…
– Потом на следствии они могут и отказаться от своих показаний! – хмыкнул Ваня. – Это вы хотите сказать, да?
– Доказать что-либо, если сами Алла и Раиса не захотят подтвердить свои показания, а Юра с Пашей станут защищать свои жен, будет практически невозможно.
С этим согласились все.
– Предоставим их суду собственной совести. Нашей вины тут нет. А с помощью хорошего адвоката женщины все равно избегут уголовной ответственности.
Алла с Раисой заметно повеселели. А вот Ваня и Инга, напротив, почувствовали себя обманутыми. Искали преступника, искали, а что в итоге? Кого судить? Аделаида мертва. А Раиса и Алла, похоже, уйдут от ответственности.
– Игорь, – обратилась Инга к Залесному, – неужели ты это так оставишь?
– Что именно?
– Смерть Толика… Лены.
– Лена выбрала свою участь сама.
– Но если бы Толик остался жив, она бы тоже не умерла!
Муж отвернулся от Инги. Ее слова тревожили его. Но Инга не отставала:
– Ты же честный полицейский! Как ты можешь закрыть глаза на то, что преступницы уйдут от ответственности?
– Я понимаю твое негодование, – вполголоса произнес Залесный. – Но Василий Петрович… Он просил меня не выносить сор из избы.
– Что это значит?
– Он не хочет, чтобы всем в округе стало известно, что убийцы – это жены его старых друзей, которых он лично пригласил в усадьбу, чтобы погостить тут.
Инга поежилась. Вот в чем причина помилования для Аллы и Раисы. Бедный Василий Петрович! Нелегко ему было принять такое решение. А она в погоне за истиной о самом Василии Петровиче и не подумала. Действительно, каково ему придется, если наружу выплывет вся правда? Как он будет смотреть в глаза людям?
– Но что же нам делать? Как быть? Даже если мы и не скажем, что убийцы – Алла и Раиса, есть еще этот молодой следователь.
– Убийство Толика – это и так дело рук Аделаиды, тут нам и придумывать особенно ничего не придется. Она его убила, и точка.
– А мотив для убийства какой?
– Мотив… Ну, что-нибудь придумаем. Скажем, что у Лены были влиятельные враги, которые таким образом решили извести женщину. Знали, как она любит своего мужа, и убили его. Ну а Лена уже не выдержала разлуки и покончила с собой. И это опять же будет правдой.
– Ну а убийство самой Аделаиды ты на кого предлагаешь списать?
– Все на того же врага Лены.
Инга лишь хмыкнула в ответ:
– Ты забываешь, что дело ведет не кто-нибудь, а наш пронырливый очкастенький Зазнайка. Возможно, кто-то другой и проглотит эту липу, но только не он. И если ты сумел узнать о телефонных переговорах Аллы с Аделаидой, сможет узнать и он. То, что Алла разговаривала с номера, зарегистрированного на подругу, Зазнайку не обманет.
– Ну, были звонки, и что?
– Как что? Это связь киллерши и заказчицы!
– Ты забываешь, что Аделаида и Алла были знакомы и в обычной жизни. Аделаида занималась на курсах, где преподает Алла. Ничего удивительного в том, что у них время от времени возникало желание поговорить друг с другом, нет.
– Но почему по номеру, купленному другим человеком?
– Там тариф дешевле. А куплен другим человеком, потому что у самой Аллы в тот день при себе паспорта не оказалось. Нет, ты зря цепляешься. Это просто ерунда, а не улика!
– А то, что Аделаида вообще оказалась в «Дубочках»? Это не странно?
– Алла и тут придумает, как выкрутиться. И Раису вытащит. И мужиков своих заставит сказать все, чтобы выйти сухими из воды. Алла очень хитрая дамочка. И в тюрьму она отнюдь не хочет.
– Думаешь, ей удастся уйти от ответственности?
– Нигде же нет документального подтверждения контракта между наемной убийцей Аделаидой и этими двумя женщинами. То, что они выболтали нам в порыве откровенности, они нипочем больше не повторят нигде и никому. Все, что они рассказали, останется и между нами.
