Спец показал – идем. Мы продвинулись метров на сто пятьдесят вдоль забора и были вынуждены снова залечь. В наушнике потрескивал дозиметр.
Рокот перерос в грохот и свист, и над нами на небольшой высоте прошел «Ми-8». Я заметил блоки НУРСов – эта вертушка с землей нас смешает, если что. Хорошо, что на ней нет тепловизора, но если у них есть вертолет с тепловизором, то нам хана…
Мы обходили Залесье. В Залесье были укропы…
– Что-то шумно здесь.
– Они к чему-то готовятся, – не слишком уверенно сказал Спец.
Или ищут кого-то, пришло в голову мне.
Но населенный пункт мы обошли. Теперь нам надо было пересечь дорогу в обратном направлении – на этот риск двойного пересечения дороги приходилось идти, потому что, обходя Залесье с той стороны, мы были более заметны из-за особенностей застройки. Затем надо было пересечь линию недействующего трубопровода – и мы почти в городской черте.
Первым перебежал Спец, я прикрывал его. Он залег на той стороне дороги.
– Чисто, пошел!
Перебежал и я. Вертолетов не было слышно.
– Пошли…
Мне вдруг пришло в голову, что мы тут не убили еще ни одного человека. Смешно… хотя смех плохой.
– Они кого-то ищут, – сказал я.
– Может быть. В город заходим?
– Пока не знаю.
Предупреждающе потрескивал дозиметр. Все громче и громче…
– Надо…
Спец толкнул меня:
– Ложись!
Раздался шум моторов на дороге. По звуку я с ужасом понял, что машины останавливаются. Прямо за нами.
Обернуться назад не давал массивный кейс с оружием.
– Пять коробочек, – спокойно сказал Спец, – один «Урал» и четыре «Хамвика». Два с пулеметами. Спешивается пехота. Не суетись…
Решение мне пришло тут же – как подсказал кто. Я пополз, ориентируясь по потрескиванию дозиметра, но не уходя от зловещего треска, а наоборот – туда, где он сильнее. Потому что мне с моей дурой спрятаться даже в высокой траве почти невозможно.
– Справишься?
– Да.
– Они начинают прочесывание. Группа идет параллельно трубопроводу. Остальные в поле. Спокойно.
– Все норм… – сказал я, ощущая противный металлический привкус во рту, – все норм.
– Если собираешься маневрировать, все делай медленно и спокойно. Никаких лишних движений.
– Удачи, – сказал я, – с нами Бог.
– Удачи… – повторил Спец и отключился.
Мне вдруг пришло в голову, что треск в наушнике, на который выведен канал дозиметра, могут и услышать. Но сделать все равно ничего было нельзя.
Звук шагов по сухой траве. Негромкий рокот американского дизеля. Они приближались, и я замер.
– Он где-то здесь!
Он. Я подумал… если бы видели нас, то сказали бы – они.
Один из солдат пошел в мою сторону и тут же резко остановился.
– Назад!
– Володя, что тут?
– Пятно…
– Ищите дальше.
– Он, наверное, в город ушел давно.
– Разговорчики! Рассредоточиться, дистанция пять метров!
– Есть…
Снова гул мотора.
– С..а. Командувач сраный.
Шаги теперь удалялись. Я рискнул поднять голову и увидел только штаны в «варане», новом украинском камуфляже…
Нас со Спецом высадили в двадцати километрах от Чернобыля, ночью, с вертолета-невидимки типа «Касатка», зайдя в воздушное пространство Украины через территорию Беларуси. По данным разведки, обмен должен был состояться на пустоши, в излучине реки Припять, в районе тепличного хозяйства. Мы же в этом случае должны будем занять позицию, которую никто не будет проверять, – на высотках, за стадионом. Никто не будет проверять эти высотки просто в силу огромного удаления этих высоток от точки обмена. Мы же сможем из этих высоток отойти либо в город, в район застроек, либо к реке. Скорее всего, если мы не облажаемся, они даже не поймут, откуда был сделан выстрел. Слишком велико расстояние для снайпера.
Потом нас заберет вертолет, в критической ситуации мы должны будем сами прорываться к российской или белорусской границе, тем более что они рядом.
Впрочем, это еще вилами на воде писано, где они произведут обмен…
– Малой…
…
– Малому – Спец…
– На приеме.
В голове только одно – интересно, я достаточно рентген хапнул, чтобы рак заработать, или нет?
– Они ушли. Выдвигаемся.
– Могли камеру поставить.
– На брюхе.
Ясно. Я посмотрел на часы – пока по графику идем, но так – отстанем.
Пополз. Попил немного из гидратора, вкус мерзкий. Там какая-то штука типа геля, она и связанная вода, и калории, и туда еще каких-то противорадиационных препаратов добавили – йода, что ли…
Но делать нечего. Надо пить.
Ползу.
Прошли трубу. Дальше – уже город.
– Стой!
Сначала я не понял, что это. Потом дошло – армейский экскаватор на базе «КрАЗа» стоит. Что-то вроде «золотой ручки», так, кажется, их называли. Работает, кажется, на холостом.
– Посмотри, – хриплый голос Спеца, – только не стреляй.
У меня оптика для наблюдения была в рюкзаке, потому посмотрел через оптический прицел автомата. Экскаватор выкопал длинную, узкую канаву – окоп. Рядом стоял «ЗИЛ», и туда двое укропов в камуфляже бросали с кузова ЗИЛа тела. Мелькнул красный цвет – пуховик или ветровка… что-то в этом роде.
Вот и разгадка того, куда девались пропавшие группы сталкеров – исследователей зоны Чернобыля, которых до войны тут было немало.
Тел было пять.
В «Тюльпане» прицельная метка расположена не снизу, как обычно в оптических прицелах, а сверху. Потому мне было хорошо видно, как падают тела, потом – как их начал засыпать экскаватор, потом я поймал в прицел одного из тех, кто сбрасывал тела с машины. Второй пошел в кабину, а этот стоял в кузове и курил, глядя, как тела засыпают землей…
А ведь украинцы считают фашистами нас. И знаете, что самое страшное в этом? Что они искренни…
– Будем обходить… – послышался в наушнике голос Спеца, – иди параллельно трубопроводу…
Припять, Украина. 01–03 мая 2021 года
Последними Керр купил карты – и Украины, и отдельно Чернобыльской зоны. Как он выяснил, существовала русская компьютерная игра «Сталкер», по ней действие проходило в районе Чернобыля, и потому район этот был достаточно изучен, существовало большое количество карт, выполненных частными лицами и некоммерческими организациями, фоторепортажей из Чернобыля и Припяти, видеоматериалов. Все это невозможно было отсмотреть и оценить, но самое главное он закачал в память телефона и планшетника. Если надо будет, достанет…
