– Красота! – сказала Рина. – И как я раньше ее не замечала?
– Не каждый день тебя убивают, – брякнула Наста.
* * *
И вот теперь шныры ждали атаки. Сашка так долго сжимал рукоять своего шнеппера, что у него устали пальцы. Вот только стрелять было совершенно не в кого. Берсерки как сквозь землю провалились, равномерно рассредоточившись вокруг хрущевки. Лишь изредка кто-нибудь мелькал, но так кратковременно, что даже Макс не рисковал тратить впустую болты.
– Почему они не атакуют? Боятся? – спросил Сашка.
– Угу, прямо дрожат все! Послали гонца за валерьянкой, а сами улеглись в обморок! – Ул трубочкой от сока проталкивал в отверстие в пачке пленку и мелкий мусор. Во всяком дебильном занятии есть что-то завораживающее. Все сидели и неотрывно смотрели на Ула.
Сашка переполз к окну. Осторожно выглянул. На дворе еще сохранилась детская площадка. Качели были сломаны. У деревянного домика ветер трепал старую газету.
– А если рискнуть? Рванем в атаку! Они этого не ждут! – предложил Сашка.
– Атака, былиин, это мощная идея! – немедленно согласился Ул. – Беги! Я как раз мечтал узнать, где они засели. Метров двадцать ты, думаю, пробежишь!
– Т-т-тридцать он пы-пы… – оспорил Макс.
– Да вовек ему тридцать не пы-пы! Двадцать от силы. Ну двадцать пять! В зависимости от опыта их арбалетчиков! – не согласился Ул.
– Он же будет пе-пе-петлять! Его пы-пы только у за-за-забора! А мы узнаем, откуда в него стреляют и о… о… отомстим! – не сдавался Макс.
– Постой, про какой пы-пы ты говоришь? Ты меня запутал! – возмутился Ул.
Теперь оба спорщика нетерпеливо смотрели на Сашку, который один мог разрешить их спор.
– Я вечером побегу! Сейчас у меня что-то нога болит, – дипломатично сказал Сашка.
– Ж-жаль… Вот из-за таких вот пораженцев и гробятся х-хорошие и-идеи! – огорчился Макс. Ему искренне хотелось отомстить за Сашку, и он не понимал, почему тот против.
На перила балкона сел воробей и, склонив голову, стал смотреть на них. Поведение воробья показалось Сашке подозрительным. Он вскинул шнеппер.
– Перегрелся? – крикнула Яра. – Пока он живой, его сознание не перехватишь, а убьешь – будет то же, что с той дохлой птицей!
Сашка перестал целиться. Воробей улетел. Ветер раскачивал на веревке желтую прищепку. Сашка смотрел на нее и сомневался, была ли эта прищепка минуту назад или нет.
– Так шизофреником станешь! Будет мерещиться, что с тобой тарелки разговаривают! – пожаловался он.
– А разве они не разговаривают? – удивилась Рина. – Мне вот посуда постоянно говорит: «Помой меня!» А я ей отвечаю: «Фигушки! Самоочищайся!»
Сашка хмыкнул, устраивая на коленях шнеппер. Он решил брать пример с Ула, который, абсолютно не напрягаясь, разминал правую кисть и даже не пытался раньше времени играть в войнушку. Его двуствольный шнеппер лежал рядом на полу.
Насте захотелось курить. Она достала пачку, сунула сигарету в угол рта и крутанула колесико зажигалки. Возникший огонек был оранжевого цвета с очень четким контуром. Едва коснувшись сигареты, он спалил ее до фильтра, прежде чем Наста успела затянуться. Наста ошеломленно застыла, созерцая повисший у нее перед носом огненный шар размером с мяч. Ул внимательно посмотрел на нее, пошарил взглядом по комнате и, на четвереньках перебежав в угол, схватил сырую тряпку, давно утратившую форму. Кажется, когда-то это была штора. Или покрывало.
– Не надо! – сказал Ул, мягкими шагами приближаясь к Насте.
– Чего не надо?
– Ничего не надо. Просто замри!
Наста, не понимая, озадаченно переводила взгляд с огонька на зажигалку. Огонек не потухал, хотя она давно уже не подпитывала его газом. Не слушая Ула, Наста встряхнула рукой. Бесполезно. Напротив, пламя стало больше. Тогда Наста поднесла его к лицу и дунула. Взметнувшийся огонь охватил все ее лицо, а еще через секунду добежавший Ул набросил на голову Насте вонючее покрывало и коленями прижал ее к полу. Из-под покрывала донесся хриплый вой.
Подождав, пока огонь без воздуха погаснет, Ул осторожно стянул покрывало. У Насты сгорели ресницы, опалились брови. Но в целом Ул успел вовремя. Наста была жива и относительно здорова. Яра протянула ей зеркальце. Наста осмотрела свои щеки и, ойкая, потрогала их пальцем.
– Гы! Ишь ты, вся рожа красная! Теперь взамуж никто не возьмет! – сказала она вполне жизнерадостно.
Ул ухмыльнулся:
– Да взамуж-то ладно. Я ж тебе говорил: «Не дергайся!» Боевые ведьмы с огоньком побаловались! Последнее предупреждение Минздрава!.. А теперь все! Встаем и идем!
– Куда? – спросил Даня.
– Придется перебраться в соседний подъезд. Раз их магия здесь засветилась, они теперь знают, где мы. Восемь дохлых шныров – слишком жирный трофей для одной неудачливой боевой ведьмы. Она натурально зазнается.
– Боевая ведьма не одна! – поправила Рина.
– Угу, в смысле – ага. Но на групповую эта магия пока не тянет. Пока так, домашние заготовки, – отозвался Ул.
Покинув квартиру, они поднялись на чердак и, пригибаясь, чтобы не испачкать головы голубиным пометом, прошли два или три подъезда. Ул двигался первым, Макс с тяжелым арбалетом замыкал.
– Может, нам на чердаке остаться? – предложил Сашка.
– Не вариант. С ч-чердака они ч-ч-чесать начнут, когда группы берсерков пы-прорвутся! – отозвался Макс.
– Ты это точно знаешь?
– Да. Место кы-ключевое. Здесь они точно четверку поставят… А мы им п-подарок!
Макс то и дело присаживался на корточки. Капал смолой и вставлял в смолу мелкие, порошком рассыпающиеся камни. Вставив очередной камень, Макс торопливо отбегал, а еще несколько мгновений спустя камень из серого делался желтоватым.
Нырнув в чердачный люк, Ул колобком скатился по железной лесенке. Прислушался. Где-то поскрипывала открытая форточка. Что-то капало, звенело. Ветер подсвистывал в треснутом стекле. Пустой подъезд дышал жизнью.
Прижимаясь к зеленой, с подтеками краски стене, они стали спускаться. Квартиры со снятыми, выбитыми или деревянными дверями Ула не интересовали. Им нужно было укрытие понадежнее. У металлической, грозной с виду двери он с минуту поколдовал с отмычкой, после чего небрежно толкнул дверь пальцем:
– Про́шу, пани!
– Где ты так научился? – спросила Рина.
– Впитал с материнским кефиром! Я наследственный медвежатник! – гордо объяснил Ул и просунул голову в коридор, на всякий случай держа шнеппер наготове.
– Его дедушка вреза́л замки и открывал двери. Ну там ключи кто забыл или что. Обязанностью Ула было таскать за ним чемоданчик! – объяснила Яра.
– Не только таскать! – возмутился Ул. – Дедушка был не столько фанат работы, сколько фанат своевременной оплаты. Взламывать двери он не особо любил. Чаще меня тупо забрасывали через соседний балкон, чтобы я открыл квартиру изнутри. Я был легок и изящен, как эльф! Зрители аплодировали мне стоя!
