– А по ночам, особенно в полнолуние, здесь ходят мертвецы, которым не нашлось место в склепах, где они могли бы спокойно лежать, – шептала мне Наталка.
– Поехали домой, а? – просила я.
– Ты что? Еще самого главного не было! Зачем же мы сюда ехали? – удивилась моя подружка. – А проверка на смелость? Вон, видишь, в той башне окно шире, чем в других?
– Вижу.
– Ну вот. Нужно обмотать себя веревкой за пояс, и ребята спускают тебя вниз, к живым мертвецам. Кто дольше просидит в склепе, тот и победил.
– А приз какой? – уточнила я, привыкнув, что ни одна забава не обходится без призового фонда.
– Никакой, – удивилась моя подружка. – Это же себя надо проверить. В прошлый раз я две минуты выдержала. А Костик даже одной не продержался. Только его спустили, он сразу заорал, чтобы вытаскивали. Мишка дольше всех держится. У него рекорд. Три минуты. Дольше пяти минут сидеть нельзя – мертвецы тебя насовсем в склепе оставят. Схватят за ноги, и все. Они знаешь какие сильные!
– А что там внутри?
– Кости, скелеты, черепа. Еще змеи, крысы, мыши.
– Так зачем же туда лезть?
Наталка не ответила. Она не знала, как объяснить, а я отказывалась понимать.
– Ладно, пора, – скомандовал Мишка и первым обвязал вокруг пояса веревку. Ребята встали в линию и начали спускать его в склеп. Наталка светила фонариком и следила по секундомеру.
– Вылезай! – закричала она. – Уже четыре минуты! Ребята, поднимайте его!
Все дружно стали тянуть веревку, поднимая Мишку, который скоро появился в окошке.
– Ты чего? – накинулась на него Наталка. – Сдурел, что ли?
Мишка не ответил.
– Тебя никто не схватил? – не без интереса уточнила Наталка.
Мишка мотнул головой.
Это были самые долгие четыре минуты в моей жизни. Они тянулись бесконечно. Я боялась за Мишку, за Наталку, которая решила отсидеть и за себя, и за меня. Я не понимала, зачем нужны такие проверки.
Следом полез Тимур и продержался минуту. Все пожимали ему руку и поздравляли. Дамик с Костиком выдержали по тридцать секунд. Последней полезла Наталка. Она тщательно обматывала себя веревкой, но я видела, что ей страшно.
– Наталка, может, не надо? – я уже чуть не плакала. – Веревка протерлась.
Из-за трения веревка действительно казалась хлипкой, могла в любой момент оборваться.
– Ты что? Это самая лучшая веревка! Счастливая! Мы уже столько на ней лазаем, – хмыкнула моя подружка. – Помните, четыре минуты! За себя и за Каринку, – объявила она.
Ребята спустили ее вниз. Мишка дождался, когда истекут четыре минуты, и крикнул:
– Поднимаем!
Ребята потянули за веревку. Наталка уже ухватилась за окошко, я видела ее руки, но вдруг веревка не выдержала, порвалась. Ребята дружно повалились назад.
– Держись, подтягивайся! – кричал Мишка. Он начал лезть по камням к окну склепа, но Наталке без поддержки не хватило сил, чтобы удержаться, и она рухнула вниз.
– Ай! – закричала она. – Вытащите меня отсюда! Скорее!
Мишка вязал узел на веревке, у него дрожали руки. Было понятно, что Наталке придется провести в склепе дольше пяти минут.
– Надо звать на помощь, – пролепетала я. – Пожалуйста, побежали в деревню. Пусть Наталку вытащат.
– Нас убьют! – Костик вытаращил от ужаса глаза. – Мы осквернили память мертвых.
– Я убью тебя раньше, чем родители! – заорала я. – Бегите за помощью. Я останусь с Наталкой.
– Тебя тоже мертвецы заберут! – сказал Дамик. На него было жалко смотреть – он аж трясся от страха.
– Пусть заберут! Наталку я не оставлю!
– Ладно, оставайся, – сказал Мишка. – Вот тебе фонарик. Мертвецы боятся света. И вот еще – нож.
Я знала, что это любимый нож Мишки, из суперстали, который никогда не ржавеет, не тупеет и может разрезать, все что угодно.
– Я тоже останусь, – сказал Дамик, – огонь разожгу. Буду нечисть отпугивать. Лучше меня никто огонь не поддержит. Пусть Каринка с Наталкой разговаривает, а я их буду охранять. Если что случится – брошу в костер пистоны. Услышите взрывы, значит, дело совсем плохо.
– Хорошо. Пошли, ребята, – скомандовал Мишка.
Дамик разжег несколько костров. Я натаскала камней, соорудив лестницу, чтобы быть повыше к окну, и разговаривала с Наталкой.
– Мне страшно. Очень, – сказала она.
Мне было еще страшнее – Наталка плакала.
– Карин, ты не уходи только, – попросила она.
– Не уйду ни за что. Я сейчас брошу тебе фонарик.
– А ты как? – в этот момент моя подружка волновалась за меня больше, чем за себя.
– Дамик костры разжег. И Мишка мне свой нож оставил. Не бойся, они побежали за помощью.
– Нас убьют. Мы осквернили память мертвых, – рыдала Наталка.
– Пусть лучше живые убивают, чем мертвецы. – Я тоже плакала.
– В туалет хочу, – пожаловалась моя подружка.
– Так сходи.
– Не могу. Мне страшно. И терпеть больше невмоготу.
– Лови фонарик. – Я бросила в окно фонарик.
– Поймала! – Наталка перестала плакать и вдруг заорала как резаная.
– Наталка, что? Что с тобой? Тебя мертвецы тащат? – завопила я в ответ. Ко мне подбежал Дамик, размахивая горящей палкой как факелом.
– Тут так страшно! Столько черепов! И кости повсюду! – Наталка еле дышала.
– Они двигаются? – уточнил Дамик.
– Нет, просто лежат.
– Ты на них фонариком свети. Тогда они не оживут, – посоветовал он, но не очень уверенно.
– Карин, говори со мной, ладно? – попросила Наталка.
– На слюне клянусь, я буду рядом, – пообещала я.
Наталка на время замолчала.
– Наталка! Что с тобой? – Мне было так плохо, что я уже сама готова была забраться в этот склеп, чтобы быть рядом со своей подружкой.
– Карин, Дамик там? Пусть он отойдет. Попроси его.
Дамик ушел проверять костры.
– Что случилось? – спросила я.
– Описалась. Только никому не говори. Брось мне штаны запасные.
– Не скажу, обещаю.
Я нашла в рюкзаке спортивные штаны, подумала, подобрала камень, завернула его в штаны и бросила в окно.
– Молодец, правильно придумала, – похвалила меня моя подружка.
Я не знала, что еще могу сделать, и злилась на Мишку, который не спешил с помощью. Где они вообще пропадают столько времени?
– Тут до ближайшей деревни далеко. И темно, – Наталка будто прочла мои мысли.
