Ну хорошо, а что делать-то? Может, сохранить на дискете и припрятать ее подальше? Хотя нет, не поможет! Для Короля Террора нет замков и дверей, хоть в швейцарском банке ее спрячь. А что тогда? Максим почувствовал себя беспомощным и жалким. Хотелось крикнуть: «Я не могу! Я писатель, а не тайный агент, чтобы играть в шпионские игры! Тоже мне, Штирлиц нашелся…»
Перед глазами всплыло лицо всенародно любимого артиста. Умный, тонкий, чуть грустный интеллигент стал кумиром нескольких поколений, и Максим в детстве тоже смотрел любимое кино взахлеб, не отрываясь от экрана. Но ему почему-то всегда больше нравился Мюллер. В самом деле, гениально было сделать шефа гестапо таким уютным, домашним и где-то даже симпатичным! Как он там говорил? «То, что знают двое, знает и свинья».
Да, конечно! Вот тебе и решение проблемы. Если прямо сейчас отправить роман во все электронные библиотеки, вывесить для обсуждения на «fantastic.ru» и еще парочке подобных порталов, то уничтожить его будет гораздо сложнее!
Следующие полчаса Максим провел, набирая адреса электронной почты знакомых, полузнакомых и даже вовсе незнакомых ему людей и сочиняя короткие сопроводиловки к письмам.
«Отправить!», «отправить!», «отправить!»… Каждый раз он не мог дождаться, пока компьютер прокачает информацию и выдаст заветное «ваше письмо для адресата такого-то отправлено».
Компьютер вдруг коротко пискнул, завис, потом по экрану побежали ряды каких-то непонятных значков… Электронный друг вырубился окончательно и не реагировал уже ни на что — ни нажатие «горячих клавиш», ни включение — выключение из розетки, ни грубые слова и даже постукивание ладонью по корпусу не могли вернуть его к жизни.
Вот, кажется, и все. Даже техника не выдержала! Максим с грустью посмотрел на погасший экран.
— Ну что ж, я сделал все, что мог! — зачем-то сказал он вслух. — Теперь можно…
Что именно можно — продолжать не стал. О будущем начиная с завтрашнего (точнее, уже сегодняшнего) дня думать совершенно не хотелось. Странно и дико было даже предположить, что завтра наступит вообще, и будет он жить как ни в чем не бывало — есть, спать, разговаривать с кем-то, прогуливать Малыша по утрам, водить машину, может быть, даже писать…
Он встал. Голова закружилась, и красные круги замелькали перед глазами. Переработал, точно! Теперь — уткнуться в подушку и отрубиться.
Не упасть бы только.
Медленно, осторожно, хватаясь за мебель и стены, Максим добрел до своей комнаты. Расстояние, которое нормальный человек преодолевает в несколько шагов, невероятно растянулось, превратившись в длинную и трудную дорогу. Ну, еще немножко! Он сделал над собой последнее усилие, вошел и закрыл за собой дверь.
В комнате было темно. Не так, как обычно, когда и луна светит в окно, и фонари засвечивают с улицы, и огоньки чужих окон видны. Темнота была полная, кромешная какая-то, она окружала его со всех сторон и просто физически давила, как давит вода на большой глубине.
Максим щелкнул выключателем. Свет загорелся не сразу, да и странный он был какой-то — тусклый, мерцающий и слабый. Напряжение, наверное, упало…
Он повернулся — и чуть не заорал во весь голос. Перед ним, удобно развалившись в мягком кресле, сидел сам Король Террора! На этот раз он уже не пытался выглядеть как обычный человек, и смотреть на него было больно почти физически — такая темная, зловещая аура исходила от этого создания. Белое лицо, неподвижное, как маска. Красные глаза, прорезанные черными зрачками-щелками. Только руки, небрежно лежащие на подлокотниках кресла, выглядели почти человеческими… Пока Максим не заметил, что пальцы заканчиваются длинными, загнутыми когтями.
— Ну что, любезный писатель? Считаешь себя очень хитрым и умным? Думаешь, что сумел обмануть меня? — В голосе звучали скрежещущие металлические нотки.
— Нет. — Максим даже удивился своему спокойствию. Поджилки не дрожат, и сердце не екает. Он уселся напротив, сложив руки на коленях.
— Знаешь ли ты, что я могу сделать с тобой?
— Догадываюсь. Но помогать тебе все равно не буду, — твердо ответил он, потом подумал и добавил: — Ты уж сам как-нибудь справляйся… Без меня.
Шутка, наверное, вышла глупой и совсем не смешной, но Максима она развеселила. Как там ангел говорил? «У него нет других рук, кроме человеческих — и твоих в том числе».
А в самом деле — что будет, если каждый скажет «нет»? Террорист не дернет запал, солдат отшвырнет свой автомат подальше, священники всех конфессий перестанут призывать к войне с иноверцами… Пожалуй, только политикам и генералам придется совершить массовое самоубийство!
— Может, ты собрался спасать человечество? — Король Террора посмотрел на него с усмешкой. На лице-маске она выглядела особенно отвратительно и страшно.
— Нет, — Максим покачал головой, — только свою душу.
Король Террора сокрушенно вздохнул и укоризненно покачал головой, словно учитель, опечаленный непроходимой тупостью школяра-второгодника.
— Должен признать — я ошибся в тебе. Ты так и не понял главного, любезный писатель, — дорога к успеху и славе проходит мимо глупых принципов и душевных метаний! Ты оказался слишком слаб для того, чтобы подняться на новый уровень. Такие, как ты, слишком цепляются за свои предрассудки и не могут вовремя приспособиться к реальности. Фигурально выражаясь — поймать в свои паруса ветер перемен!
«Интересно, и много нас еще — таких, как я?» — некстати подумал Максим. Наверное, немало! Наверное, каждому рано или поздно приходится делать выбор — творить, как велено, и быть обласканным, сытым и признанным, или делать то, что велит душа, и, может быть, обречь себя на безвестность, нищету, тюрьму, даже на смерть?
— Да, да, любезный писатель! Когда я приду в этот мир (а это будет совсем скоро, не сомневайся!), таким, как ты, здесь места не останется! Не думай, что твоя пустопорожняя философия сможет кого-то остановить или утешить людей, потерявших своих близких, когда смерть станет слепа и непредсказуема.
Король Террора мерзко хихикнул.
— Все станут моими верными подданными — от уличных отморозков до президентов великих держав! Одни будут взрывать бомбы в людных местах и захватывать заложников где угодно — в театре, в школе, в больнице… Каждый мирный обыватель, выходя из дому, не будет уверен, что вернется назад. Власти в ответ на это развяжут собственный кровавый террор, начнут безудержно лгать и наложат вето на любые попытки освещать свои действия. А простые люди будут рукоплескать и с радостью пожертвуют своими куцыми правами, которых добивались долгие годы.
«Ну, с правами у нас и так напряженка, — рассеянно подумал Максим. — Не в Европах, чай, живем. Это у них там эгалите, фратерните и либерте всякое, а у нас живых людей вместе с мебелью продавали чуть больше ста лет назад. Да и потом — тоже не лучше было…»
— Не думай только, любезный писатель, что такое возможно только в полуварварской стране вроде России, — Король Террора будто уловил его мысли, — ты удивишься, насколько легко слетает фальшивая позолота гуманизма, когда в дело вступает страх за собственную жизнь! И потому совсем скоро наступит время, когда в мирных, сытых, спокойных и благополучных странах, славных своими демократическими традициями (эти слова он произнес с особым язвительным нажимом), представители общественности будут всерьез обсуждать возможность законного применения пыток, а простые стражи порядка смогут убить на улице человека без суда и следствия. Только за то, что у него волосы или глаза другого цвета, за то, что он неправильно одет, подозрительно выглядит, не вовремя сунул руку за пазуху или побежал за трамваем! Это ли не победа, любезный писатель? Моя победа!
