— Посмотрите ему в глаза, миссис Фиар, — сказала она, — а потом скажите мне, что он не испытывает боли.
Анжелика подошла к Робу и некоторое время смотрела прямо ему в глаза. Потом она повернулась и вперилась своим безумным взглядом в Дженну.
— Моя дорогая Дженна, скоро ты узнаешь, что такое боль, — ласково сказала она.
И рассмеялась.
Глава 21
Дженна крепко зажмурилась. Она не могла больше на это смотреть.
Когда она осмелилась снова открыть глаза, Роб уже был похож на древнюю мумию. Весь в морщинах. Высохший. Мертвый.
Она видела проступавшие сквозь кожу ребра, узловатые колени, очертания черепа под внезапно облысевшей кожей головы.
Рот его открылся, выпустив облачко пыли, и Дженна увидела во рту высохший язык.
— Дженна, — выдавил он. — Прости меня.
— О Роб, — прошептала Дженна.
Она протянула к нему руку, и он тоже потянулся к ней, похожий на чучело, на никому не нужную вещь, на скелет, обтянутый кожей. Его высохшие пальцы, легкие, как перышки, коснулись руки Дженны. Мгновение он смотрел ей прямо в глаза.
Потом глаза его закатились, и Дженна поняла, что он больше ничего не видит.
Он медленно осел на пол, вытянутая рука дернулась и замерла. Глаза Дженны наполнились слезами.
— Бедный Роб, — пробормотала она. — Бедный, бедный Роб.
Он был мертв. И она тоже скоро будет мертва. Хуже всего было знать о том, что это неизбежно. Теперь, когда Роб умер, никто во всем свете не узнает, где они. Никто не может их спасти. Фиары без труда украдут их души, чтобы вернуть к жизни своих дочерей, Джулию и Ханну.
Саймон наклонился и открыл сундук. Крышка громко скрипнула. Анжелика тоже нагнулась и достала из сундука длинную белую кость.
Берцовую кость. Берцовую человеческую кость.
Кто-то застонал, и Дженна с ужасом поняла, что это она издала этот звук. Она стремительно зажала рот рукой.
Пошатываясь, она сделала шаг назад. Она сама не знала, куда бежать, но позволить этим чудовищам забрать ее душу она тоже не могла.
Стараясь не дышать, она сделала еще один шаг.
— Стой там, где стоишь, — приказал Саймон. Дженна замерла. Она не хотела останавливаться, но что-то как будто решало за нее, что ей делать. Браслет. Он начинает контролировать ее действия. Свободной рукой Дженна потянулась к браслету, чтобы снять его.
— Нет, — рявкнул Саймон.
Рука Дженны безвольно опустилась и плетью повисла вдоль туловища. Но внутри нее все клокотало от ярости. Она хотела жить! Она должна была как-то сбросить с себя то проклятие, которое несли в себе Фиары.
— Тебе было бы гораздо лучше, если бы ты носила браслет все время после того, как мы его тебе подарили, — сказала Анжелика. — Ты бы перенесла все гораздо легче. Посмотри на свою подругу. Она совершенно не напугана.
Дженна взглянула на Хэлли. Ее подруга стояла прямо, глядя в стену. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало, расширенные глаза были пустыми. Золотое сердце трепетало и билось у нее под кожей. «Нет, — подумала Дженна. — Она не напугана. Но она не может чувствовать и думать. И спасти себя она не может».
— Если вы считаете, что это — легче, то я лучше буду бояться, — прошипела в ответ Дженна.
Анжелика улыбнулась.
— Наша девочка, похоже, очень сильна духом, — сказала она.
— Совсем как Джулия, — отозвался Саймон. — Точное совпадение.
— Абсолютно точное, — с довольной улыбкой кивнула Анжелика.
Саймон вытащил из сундука череп, внимательно осмотрел его и осторожно положил на пол. Анжелика достала другой череп, положила его рядом с первым и снова склонилась над сундуком.
Дженна посмотрела в черные пустые глазницы черепов и содрогнулась. Джулия и Ханна. Это были их черепа. Их кости.
Вспомнив страшную легенду, которую ей рассказала Хэлли в первый вечер после ее приезда, Дженна почувствовала, как смертельный холод разливается по ее телу. Время от времени, гласила легенда, скелеты сестер Фиар ходят по земле.
«Сколько попыток уже сделали Фиары? — спрашивала себя Дженна, замирая от страха. — Сколько жизней они погубили ради своей безумной идеи — воскресить Джулию и Ханну?»
Фиары были увлечены своей работой — они раскладывали кости на две кучки. Дженна не могла понять, откуда они знают, какие кости принадлежат Джулии, а какие — Ханне. И надо сказать, что ее это мало интересовало. Ей хотелось одного — выбраться отсюда.
Вскоре сундук опустел. Анжелика взяла один из черепов и ласково погладила его гладкий белый верх.
— Совсем скоро, — пробормотала она себе под нос. — Ханна, девочка моя, совсем скоро ты будешь с нами.
Она осторожно уложила череп поверх одной из кучек костей, потом выпрямилась и повернулась к двери.
— Время пришло, — сказала она.
Длинный язык черного тумана появился в двери. Он перевалился через порог и заструился вниз по ступенькам. Это было только начало — целое облако черной тени стало постепенно заполнять подвал.
Невыносимый запах разложения ударил Дженне в ноздри. Внутри этого облака двигались какие-то смутные тени, еле видные создания без формы.
И снова Саймон взялся за свой медальон. Лампа зашипела, и пламя в ней уменьшилось. Черные тени сгустились, как будто они вобрали в себя всю энергию умирающей лампы.
Потоки черного тумана спустились по ступенькам и направились прямо к костям Джулии и Ханны, нежно обхватывая их, как будто гладя. Тонкие язычки тумана забирались в глазницы черепа Ханны, длинная струйка черного дыма клубилась во рту у черепа Джулии.
Саймон улыбнулся своей жене и взял ее за руку.
— Ты готова, любовь моя? — спросил он.
— Я была готова с того самого дня, когда наши бедные девочки умерли.
И Фиары принялись ходить кругами вокруг костей своих дочерей, Анжелика в одну сторону, Саймон в другую. В еле теплившемся свете лампы его лицо стало похоже на чудовищную маску, состоящую из острых краев и жестких линий. Но Анжелика с ее безумными глазами и неземной, неестественной красотой выглядела еще ужаснее.
Они остановились, взяли друг друга за руки и начали петь. Дженна не могла разобрать слова, но странный звук наполнил ее сердце ледяным ужасом. Она инстинктивно чувствовала, что в словах этой чудовищной песни содержится какое-то сильное заклятие. Злая сила. Такая мощная и свирепая, что все в этом подвале подчинено ей.
Лампа в последний раз мигнула и потухла. Тени заполнили комнату. Дженна думала, что сейчас она задохнется от отвратительного запаха и вкуса смерти, которые несли с собой Саймон и Анжелика. Теперь она видела только бледное свечение белого платья Анжелики, а также сияющие в темноте зубы Саймона.
