Но было уже поздно – их заметили. Дальнейший резкий манёвр врага был очевиден. Чёрные точки развернувшись, вытянулись в длину и теперь направлялись наперерез «Пеликану». Размеры дирижаблей противника быстро росли и уже через десять минут можно было рассмотреть чёткие контуры с вытянутыми едва ли не на всю длину аэростатов гондолами. Открыв клапан, «Пеликан» стремительно терял водород, а вместе с ним высоту, но всё это уже мало что могло изменить. Враг был быстрее, маневреннее и сильнее. Второй дирижабль заметно отстал от первого. Но лидер не собирался ждать его прибытия и сам ринулся в атаку. Он выровнял собственную скорость падения со скоростью снижения «Пеликана» и теперь летел пересекающимся курсом по дуге, стремясь выставить для огня правый борт.
Смородин взглянул на Стефана, высунувшего в единственное с этой стороны гондолы окно пневморужьё.
– Отойди от борта!
– Я им так не дамся! – заартачился было Стефан, но, увидев приближающуюся серую громадину венгерского дирижабля, отпрыгнул за лежавший у левого борта моток перкали.
Земля стремительно приближалась, но уйти от преследования они уже не могли. Смородин смотрел на летевшего параллельным курсом венгра, ожидая сокрушительного залпа. Он представил, как сейчас полетят щепки из гондолы, а им даже нечем ответить.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Александр.
– Снижаться. И чем быстрей, тем лучше. Нас спасёт только земля.
– Мы скорее падаем, чем снижаемся. Закройте клапан, иначе мы все разобьёмся.
Миша кивнул Стефану, согласившись, что пожалуй наследник прав. До тонкой линии берега, где он наметил приземление, оставалось не более километра. С такой траекторией полёта они совершат посадку, аккурат преодолев опасные пики сосен.
– С этой стороны, флагман, нам делать нечего. Нужно тянуть на тот берег.
– Как ты себе это представляешь? – стараясь сохранять хладнокровие, спросил Смородин. – Ещё минута, и из нас сделают решето!
– Тяните на ту сторону Дуная, ближе к базе! – упрямо повторил Александр.
– Замолчи, а ещё лучше скройся с глаз! Иди в грузовой отсек и спрячь свою голову от пуль за ящиками с инструментом!
Земля уже была рядом. Внизу, словно несущаяся под колёсами серая автострада, мелькали ветки деревьев. Затем они сменились рыжим кустарником. Ветер да надрывно завывающий двигатель несли их к реке и, взглянув вперёд, Смородин увидел бегущие навстречу болотистые заросли.
«Если садиться, то только там, и прятаться в камышах! – прикусил он губу, поглядывая на не отстающий ни на шаг венгерский дирижабль. – Странно, почему они до сих пор не стреляют?»
Венгры стреляли! Миша это понял, как только свист ветра за окном на мгновение стих, и он услышал тихие залпы пневморужей. К их счастью, боясь подойти ближе к агонизирующему противнику, флагман конфедератов вёл огонь издалека по аэростату, разрывая его и без того дырявое тело.
Берег Дуная приближался, но высота не уменьшалась. Смородин мысленно чертил наклонную глиссаду, но полёт «Пеликана» больше напоминал бреющее скольжение на двадцатиметровой высоте. Ни вражеский огонь, ни переведённые на снижение рули не могли заставить его приблизиться к земле ни на метр. Миша потянулся к тросу, открывающему клапан выпуска водорода, как вдруг увидел причину такого упрямства их дирижабля. Открыв в грузовом отсеке узкую створку в полу, Александр сбрасывал тюки с ремкомплектом. Мелькнув нарисованным гаечным ключом, исчез ящик с инструментами. За ним наследник затолкал в дыру увесистый рулон перкали. Бидоны с маслом исчезли ещё раньше. Потерю водорода «Пеликан» компенсировал потерей веса и потому продолжал упрямо держаться в воздухе.
– Гадёныш! – заревел Смородин, сорвавшись на крик. – Я же тебя следом вышвырну!
Он бросился в отсек, но Александр попытался закрыть дверь. Миша легко смял слабое сопротивление и, схватив его за отвороты венгерки, едва и вправду не столкнул в дыру под ногами.
– Мы перелетим на тот берег! – пытался отбиваться наследник.
– К чёрту тот берег и тебя вместе с ним! – не унимался Миша.
– Там база! Когда они улетят, мы залатаем «Пеликан» и полетим дальше к морю!
– Башку бы тебе залатать! – Смородин едва сдержался, чтобы не приложиться кулаком в красное от напряжения лицо Александра.
В открытом люке мелькнули бурые сигары камыша, а дальше маячила только вода. Они перелетели сушу и теперь скользили над мелкой рябью Дуная. Это был конец! Миша смотрел на проносившиеся внизу волны и чувствовал, как на голове встают дыбом волосы. Сбрасывать уже было нечего, и сейчас «Пеликан» медленно снижаясь, рухнет на середине Дуная, откуда им придётся выплывать к берегу. И вероятней всего, удастся это не всем.
Стефан бросился к вентилю с водородным баллоном и даже успел его открыть, но спасительной дистанции уже не осталось. В окне мелькнули всплывшие на поверхность водоросли, а дальше «Пеликан» на полном ходу врезался гондолой в отливающую зеленью воду. Режущий уши треск заглушил крики, и вдруг стало светло от вспыхнувшего под ногами отражения солнца. Тусклые окна вылетели, а вместе с ними исчезла добрая половина палубы со штурвалом и привязанным к нему Марко. Следом за ним едва не вылетел Стефан, лишь в последний момент успевший повиснуть, схватившись за сплетённые шланги трубопроводов. Васил с Прохором бросились в ещё целый грузовой отсек, подмяв под себя Мишу и Александра. Ларион вцепился в подставку стола, навалившись на обломки пола, и болтал ногами в образовавшемся проёме. Казалось, он сейчас побежит по воде, но, отрикошетив и потеряв ещё часть собственного веса, дирижабль взмыл, и теперь Дунай вновь сверкал с пятидесятиметровой высоты.
– Держись! – Смородин попытался бросить в нос гондолы верёвку. – Прохор, держи меня за ноги! – он пополз по раскачивающейся палубе к стонавшему от напряжения Лариону. – Хватай за петлю!
Выпучивший глаза Ларион, казалось, его не слышал, и словно загипнотизированный, неестественно вывернув голову назад, смотрел на проносившуюся внизу воду. Взлетевший «Пеликан» вновь стал опускаться, и теперь замедлившая с высотой бег река рванулась под обрез палубы в несущихся навстречу волнах. Пенистые барашки, характерные для бурного течения глубокого русла Дуная, сменились прибрежной рябью, и внизу вновь замелькали белые пятна кувшинок.
Неуправляемый, чудом ещё державшийся в воздухе дирижабль перетянул и заболоченные заводи, и склонившиеся вдоль противоположного берега ивы, но это уже был его предел. Растерявший водород и обнаживший рёбра каркаса аэростат уже не мог держать даже собственный вес, не говоря о прицепившейся под брюхом разбитой гондоле с остатками экипажа. Гнавший вдоль реки волны ветер подхватил «Пеликан» в последний раз, затем швырнул на вставшие стеной сосны. Пропитанная маслом перкаль разлетелась в клочья, гондола оторвалась, и, расшвыривая в стороны обломки досок, ещё недавно бывших одним целым, исчезла в буйных зарослях прибрежного леса.
Смородин увидел, как на мгновение мелькнуло синевой небо, затем его стремительно сменил зелёный водоворот, а потом всё вокруг вспыхнуло миллиардом звёзд, сменившихся в свою очередь беспросветной темнотой.
