– Держись, немного осталось, – сказал Юрка и оставался рядом, пока все не закончилось. Отпевания не было – отец недолюбливал попов и как-то сказал матери, чтоб бородатых бездельников в рясах к его могиле не приглашали, и та выполнила просьбу мужа. Могильный холм поверх земли завалили цветами, поставили крест с фотографией, и тут Егор в полной мере ощутил свое сиротство. Теперь он сам за себя, ни помочь некому, ни подсказать, как быть дальше. И мир в тот же миг изменился – стал чужим, неуютным, даже опасным, от него будто холодком повеяло, точно под ногами образовалась пропасть.
В ресторане после речей и первой же выпитой за упокой души Черкашина-старшего рюмки Павлов выманил Егора в небольшой кабинет, с тремя мягкими диванами, зеркалами по стенам и низким столиком, накрытым на троих. Третьим оказался Юрка, плотный, серьезный, на голову переросший отца блондин, прикрыл за собой дверь, сел спиной к ней и прислушивался к каждому звуку извне, хоть – Егор не видел, но знал, что по-другому быть не может, – там прогуливался один, а то и два «сотрудника».
– Егор, ЧОП придется отдать, – без прелюдии сообщил Павлов, – Сивов, сука, доверенность какую-ту старую раскопал, что ему Михаил еще в прошлом году выдал. И под это дело переписал учредительные документы. И не подкопаешься – все по закону. Хотя имел я в виду этот закон, вопрос решаем…
Он глянул на Юрку – тот изумленно смотрел на отца. Юрка лишь примерно представлял себе, чем занимается его отец, и много из происходящего вокруг стало для парня откровением.
– Что еще? – Егор приготовился к худшему. ЧОП – основа империи Черкашина, ее фундамент, нет ЧОПа – нет ничего, и денег в первую очередь. И даже рад был, что Павлов именно сейчас завел этот разговор: новость заставила задуматься, мысли пошли в разгон, Егор крутил ситуацию так и этак. И почти перестал слышать глухой ритмичный звук – так земля падает на крышку гроба.
– С ЧОПом все. – Павлов откинулся на мягкую спинку, подцепил со стола стопку с коньяком, покачал на ладони и вернул на место. Посидел так с минуту, глянул на Егора, на сына, что вытянулся в струнку, точно спаниель на стойке, и добавил:
– Да и хрен с ним, все равно одни проблемы. Сотрудников толковых нет, половину с нуля обучать приходится, менты проверками задолбали. Остался у тебя, Егор, автосервис, наша с твоим отцом «Разборка». Вернее, его, я там так, вроде управляющего. Сам теперь рули.
Юрка уставился на Егора, и в глазах приятеля мелькнула зависть. Ничего себе – подарочек привалил: это ж не просто сервис, это еще и магазин, и свой автосалон, и мойка, и клиенты. Вот уж повезло… Но Егор считал по-другому.
– Он же ваш…
Павлов развел руками:
– Твой, Егор, твой. Это идея и деньги Михаила, я прикрытие обеспечивал, как отец твой попросил. Он после того случая завещание составил и на тебя «Разборку» переписал, оформил все как положено. Точно чувствовал, прости господи…
Павлов одним глотком осушил рюмку, осторожно поставил ее на стол. Юрка потянулся к своей, доверху налитой, но под отцовским взглядом отдернул руку. А Егор постепенно привыкал к новой мысли – он теперь хозяин, надо соответствовать: руководить, командовать, как-то поддерживать доставшееся хозяйство, развиваться. Или хотя бы не развалить его к чертям. И тут накатила такая беспомощность, ну точно как в детстве, Егор даже смутно не представлял, как быть дальше, и тут Павлов негромко сказал:
– Егор, я тебе вот что скажу: тебе надо учиться. Ты должен поступить в институт, закончить его, и тогда сам будешь рулить наследством. Пока я тебе помогу, а ты учись. Делай, как отец хотел, и все получится. И Юрка, – он повел подбородком в сторону притихшего отпрыска, – тебе поможет. Ты не один, Егор, у твоего отца было много друзей и должников тоже. С кого-то он все сполна получил, кто-то не полностью расплатился. Главное – с толком использовать то, что тебе оставил Михаил…
– Сделаю. – Егор поднял свою стопку, втянул носом терпкий пряный запах коньяка и, как Павлов, выпил разом, не чувствуя вкуса. Нутро обожгло, на миг бросило в жар, но все быстро прошло, Павлов следил за ним, но Егор даже в лице не изменился. Юрка робко, точно исподтишка, выпил-таки свое, отец зыркнул на него, хотел что-то сказать, но сдержался.
– Лады, – Павлов поднялся с дивана, – договорились. Долю свою я буду брать, как при отце твоем было, ты с матерью тоже внакладе не останешься.
Он говорил что-то еще, Егор шел рядом с Павловым и Юркой по темноватым коридорам ресторана к залу, а сам думал о другом: после этого разговора одна мысль засела занозой, крутилась в голове: долг, долги отцов. Ну конечно.
Егор два раза обошел территорию завода, убил на это полдня, но зато пролез во все почти постройки – где через дверь, где через окно, а в паре мест и через крышу. Не рискнул сунуться только в главное здание, там он заметил троих – то ли сторожа, то ли черт его знает. Но Влада среди них не было, Егор не нашел его нигде, зато наткнулся на тех самых псов, здоровенных полудиких дворняг, и еле унес от них ноги. Твари не лаяли, они с тихим рычанием окружили «гостя», и хорошо, что в траве нашлось множество кирпичных обломков. Самая крупная тварь получила точно в нос и отошла, слизывая кровь, Егор обошел их и на всякий случай пару раз окрикнул Влада по имени. Никто не отозвался, Егор еще немного побродил среди пустых зданий и пошел обратно. Но снова на полпути передумал, сделал крюк и оказался возле девятиэтажки из светлого кирпича, постоял во дворе, глядя на знакомые окна и поднялся на четвертый этаж.
На звонок открыл невысокий плотный бородач в черной футболке и спортивках, недобро оглядел Егора и буркнул в щель приоткрытой двери:
– Уехал, давно. Откуда я знаю куда. Пришли люди, он с ними на машине уехал, я деньги отдал, квартира моя, документы в порядке…
Дверь захлопнулась перед носом, Егор пошел вниз по лестнице. Влад уехал, все-таки уехал. Куда, с кем, что за люди увезли его на машине? Свои, чужие, враги, друзья? Но раз отсюда ушел, значит, вернулся тогда домой, хоть и говорил, что нельзя, что убьют? Врал, на жалость надавить хотел или до того перепугался, что шарахался от каждой тени? Кто теперь скажет…
И еще с неделю или две все думал, как бы узнать, что случилось с Владом, но ни одной путной мысли в голову не пришло. А потом и вовсе стало не до того: Егор уехал в Москву, поступил в Юркин вуз и точно черту переступил – от прошлого как отрезало, точно не с ним это было и не всерьез, а вот сейчас жизнь только начинается.
* * *
Егор пришел немного раньше, остановился на переходе и разглядывал «Мидию» издалека. Ресторан помещался на первом этаже пятиэтажного офисного центра, имел свою огороженную территорию с парковкой. Все окна ресторана светились, но что внутри – не разобрать за матовыми стеклами с узором из водорослей, зато сбоку от входа стояла приземистая черная машина, как оказалось вблизи, «БМВ» с московскими номерами, навороченный по самое некуда и по цене равный, если не превосходящий саму «Мидию». Машина показалась Егору знакомой, но близко подходить он не стал, оглядел с легкой завистью и вошел в ресторан. Поблизости моментально оказался вежливый юноша, выслушал Егора и проводил в зеленый зал, стилизованный под пещеру морского царя, небольшой и самый дорогой в этом заведении, с аквариумом во всю стену. Народу было немного, за столиком у двери сидели четверо мужиков, они разглядывали рыб за стеклом и живо обсуждали что-то интересное, посмеивались, ели, и на Егора никто из них даже не взглянул.
