– Конечно, – проговорила я, и мой голос разрезал молчание, как нож.
Я поспешила мимо миссис Диллоуэй в фойе, и дверь за мной захлопнулась, приглушив их голоса.
Наверху Кэтрин сидела на краю кровати, прижав колени к груди.
– Мне приснилось, что мама уехала в город с мистером Хэмфри, и… – Девочка всхлипнула, закрыв лицо руками. – И машина разбилась. – Она продолжала рыдать. – Мистер Бердсли пытался ее спасти, но не смог.
– Моя милая Кэтрин, – нежно проговорила я, гладя ее по голове.
Она нахмурилась:
– Отец уже забыл маму, да?
– Конечно же, нет, – быстро ответила я.
– Забыл! – закричала она, и ее глаза снова наполнились слезами. – Забыл! И мне невыносимо об этом думать!
Прежде чем уйти к себе, я задержалась в оранжерее. Без лампы в помещении было довольно темно. Луна, отчасти скрытая облаками, светила тускло, но я все равно сумела полить растения. Хотя миссис Диллоуэй и предупреждала меня о летучих мышах, я подскочила, когда одна из них с писком пролетела мимо под стеклянной крышей.
Я стояла у окна и смотрела наружу. Пальмовая ветвь щекотала мне щеку. Что говорила Кэтрин? Что это подарок получила Анна от короля Таиланда? Я не могла сравниться с детьми в их привязанности к женщине, обладавшей таким бесподобным обаянием, что ей присылали подарки короли; да я и не должна была. «У меня здесь другая задача», – напомнила я себе. Миддлберийская розовая.
Я посмотрела в окно на террасу внизу. Тихо играла музыка, и я задержалась послушать романтическую мелодию. Под покровом темноты я видела, как в лунном свете по террасе двигаются две тени.
На следующее утро, после завтрака, мистер Хэмфри объявил, что везет его светлость на вокзал.
– Он так скоро уезжает? – спросила Сэди, взглянув на домоправительницу, которая в это утро выглядела более усталой, чем обычно.
– Я знаю только, что у него неотложные дела в Лондоне, – ответил шофер. – Он просил меня отвезти его к десяти часам, не позже.
Я посмотрела на миссис Диллоуэй, и наши взгляды встретились, но она тут же снова уткнулась в свою тарелку.
Миссис Марден пожала плечами:
– Что до меня, то так даже и лучше. Одним ртом меньше.
Мистер Бердсли нахмурился:
– Миссис Марден, я не позволяю вам говорить о лорде Ливингстоне в такой манере. Вы все должны знать, что причина, по которой его светлость проводит так много времени в Лондоне, тесно связана с нашим благосостоянием в поместье.
– Что вы хотите сказать? – спросила миссис Марден.
– Прежде чем так пренебрежительно говорить о нем, – продолжил дворецкий, – запомните, что он усердно работает на благо своего дома, на благо всех нас.
– Мистер Бердсли, – спросила я, – а о Десмонде ничего не слышно?
– Боюсь, что нет, – ответил он.
Мистер Хэмфри вскочил.
– Ну, я лучше пойду. – Он посмотрел на миссис Марден. – В городе я заскочу в бакалейную лавку и могу зайти на почту, если кому-нибудь надо отправить письмо.
Я протянула ему конверт с письмом и обратилась к мистеру Бердсли:
– А мне не было письма?
– Простите, нет, – ответил он. – А вы ожидали?
– Да нет, – ответила я одновременно с облегчением, что нет напоминаний от мистера Прайса, и с тревогой, что так ничего и не получила от родителей.
– Я только сейчас вспомнила, какой сегодня день, – сказала Сэди, оборачиваясь к миссис Диллоуэй.
– Какой же? – полюбопытствовала я.
– День рождения ее светлости, – задумчиво сообщила Сэди. – Помните, как удивлял леди Анну его светлость за завтраком, как он…
Под столом послышался звон разбитого фарфора.
– Только полюбуйтесь на меня! – воскликнула миссис Диллоуэй.
Сэди поспешила к ней и стала подбирать осколки белого фарфора и складывать их в кучку на столе.
– Не беспокойся, – сказала миссис Диллоуэй, подняв руку. – Я сама справлюсь. – Пожалуйста, вычтите это из моего жалованья, – обратилась она к мистеру Бердсли.
Миссис Марден пожала плечами.
– Зачем столько суеты из-за разбитой чашки? Я бы отдала целую кухню чашек за хорошее яблоко. – Она взглянула на миссис Диллоуэй и презрительным тоном спросила: – Вы видели, какие яблоки доставили нам сегодня утром? Сморщенные и червивые. Не знаю, как я приготовлю хороший пирог из таких фруктов.
Сэди пододвинула к ней газету.
– Мы должны к этому привыкать. Я вчера слышала, как мистер Бердсли говорил с его светлостью в фойе, и, ну, я не хотела подслушивать, но его светлость сказал, что у него трудная ситуация с финансами.
– Ха! – хмыкнула миссис Марден. – Неудивительно – когда эдак швыряешь деньгами. Вы видели партию сигар, что прибыла вчера из Южной Америки?
– По-моему, сейчас трудности с деньгами совсем некстати, – заметила Сэди. – Мне как-то не хочется лишиться работы во время войны. Говорят, что немцы наступают. И глазом не моргнешь, как они окажутся на пороге и попросят приготовить им яичницу с беконом.
– Болтовня и чепуха, – проговорила миссис Марден, вставая и подтягивая фартук на своей обширной талии. – Я поверю в это, когда увижу белки их глаз
[15]
. А пока, я думаю, нет смысла волноваться.
Когда я уезжала, моих родителей беспокоила война в Европе, но никто не верил, что ситуация может настолько ухудшиться и что мы можем подвергнуться действительной опасности. Я взяла газету и пробежала глазами первую страницу. Конечно, это неправда. Это не может быть правдой.
Позже, когда я пришла сказать «доброе утро» детям, миссис Диллоуэй протянула Эбботу коробку в коричневой бумажной обертке, перевязанную белой ленточкой.
– Ваш отец просил передать вот это, – сказала она, бросив на меня понимающий взгляд.
– Мне? – воскликнул Эббот.
Миссис Диллоуэй кивнула, протягивая коробку. Через мгновение он сорвал бумагу и уставился на модель аэроплана.
– Спасибо, – шепнула мне миссис Диллоуэй.
Глава 22. Эддисон
– Ты точно не хочешь поехать со мной? – спросил Рекс, заправляя прядь волос мне за ухо.
Я обдумывала возможность поехать с ним в Лондон, где он планировал встретиться со старым другом. После инцидента в городке мне не хотелось оставаться одной, но я продвигалась к разгадке тайны поместья, и потому хотелось остаться здесь. В то же время я ощущала, что Шон где-то рядом, и это пугало меня.
