Она пожала плечами.
– Тогда все в порядке, – сказала я, вставая. – Мы с Джени подождем вас в детской. Встречаемся в одиннадцать и выходим на террасу все вместе.
Вскоре Джени стала засыпать, а я решила прибраться в детской. Первым делом я выровняла рельсы детской железной дороги, починила мост, с которым накануне возился Николас. Он обрадуется, увидев, что все работает как надо. Я сложила кукольные платья в аккуратную стопочку и засунула в маленький белый комодик рядом с кукольным домиком. Комиксы Эббота я поставила на книжную полку. Потом залезла на стремянку, чтобы заглянуть на самую верхнюю полку. Снизу она казалась пустой, но при ближайшем рассмотрении я обнаружила маленькую кедровую шкатулку, задвинутую в самый дальний угол, и потянулась к ней, стараясь не перепачкаться пылью. Миссис Диллоуэй смутилась бы, узнав, что я заметила такую небрежность. Спустившись с лестницы, я присела на пол, чтобы рассмотреть содержимое своей находки, и подняла крышку шкатулки. Внутри лежал конверт, адресованный Десмонду. Почерк был женский, витиеватый. Я посмотрела на обратный адрес: Вивиан Уэйнрайт. Кто это такая? Как бы мне ни хотелось открыть конверт и посмотреть, что внутри, но я заставила себя положить его обратно и достала пачку старых фотографий, связанных измятой белой тесемкой. Развязав тесемку, я бегло просмотрела изображения и сразу заметила фото лорда Ливингстона рядом с привлекательной женщиной. Ее глаза смотрели мимо объектива. «Может быть, это леди Анна?»
Услышав шаги в коридоре, я быстро засунула шкатулку обратно на полку, и тут в комнату вбежали дети.
– Привет! – сказала я, немного смутившись.
Ко мне подошла Кэтрин, за ней Николас с Эбботом.
– Что вы делаете? – спросила она.
– Я прибиралась в детской. Видишь? – быстро проговорила я. – И нашла на полке эту шкатулку. – Я внимательно посмотрела на лица детей и хлопнула в ладоши: – Вы еще хотите пойти со мной на прогулку?
– Да! – крикнул Николас. Из окна на его темные ресницы падал солнечный свет.
– Тогда надевайте пальто и будите вашу маленькую сестренку.
Прекрасный день для изучения растений, – сказала я на улице, радуясь солнцу. На деревьях чирикали птицы. – Наверное, вы хорошо знаете поместье?
– Раньше знали, – сказал Николас, наступив в грязь и забавляясь чавкающим звуком. – Пока мама не умерла. А теперь отец редко пускает нас на улицу, только для уроков верховой езды.
Кэтрин закатила глаза.
– Не строй из себя мученика. Ты, по крайней мере, ездишь верхом. Хотя еще маленький.
– Дети, пожалуйста, давайте не будем портить такой чудесный день, – вмешалась я.
Мальчики побежали вперед, а мы с Кэтрин молча следовали за ними. Через некоторое время я попыталась растопить лед в наших отношениях:
– Я только хотела сказать, что, ну, если ты захочешь поговорить о чем-нибудь, я всегда буду рада. Тебе, наверное, очень не хватает матери, и…
– Вы ничего не знаете обо мне и моей матери, – отрезала она, ускорив шаг.
Я вздохнула, глядя на темные тучи, собирающиеся вдали. Миссис Диллоуэй не понравится, если мы попадем под дождь. Я натянула на светлые локоны Джени капюшон и проверила, что пальто застегнуто на все пуговицы. Слава богу, я заставила детей надеть пальто, несмотря на протесты Эббота. Взглянув наверх, я увидела, как с неба спустился черный ворон и сел на клен поодаль. Птица поклевала кору на дереве, а потом каркнула, повернув голову ко мне и словно говоря: «Ни шагу дальше. А то пожалеешь». Я поежилась. Мама всегда говорила, что вороны умнее, чем принято считать, и очень хитры. Например, они точно знали момент, когда папа высыпает мусорный бак на аллее за булочной, и, когда не обнаруживали своей любимой черствой буханки, всегда неодобрительно каркали.
Может быть, вернуться назад?
– Дети! – крикнула я. – Не убегайте далеко!
С Джени на руках я не успевала за старшими.
– Мы здесь! – крикнул в ответ Эббот, бегом направляясь ко мне.
– Бу! – страшным голосом закричал Николас, высунув голову из-за ели.
Я почувствовала на запястье первую каплю.
– Похоже, собирается дождь, – сказала я. – Пожалуй, лучше продолжить наше путешествие завтра.
– Ну-у! – заскулил Эббот. – Мы же только что вышли. – Он указал на небо. – Маленький дождик нам не страшен. И потом, мы хотели вам кое-что показать.
Я с сомнением посмотрела на тучи, но камелии были совсем рядом и манили меня. Что страшного, если мы пройдем чуть дальше, тем более что рядом может оказаться миддлберийская розовая? Мистер Прайс надеялся, что я разыщу ее и сообщу ему до окончания лета. Завернув Джени в свое пальто и прижав к себе, чтобы та не замерзла, я уступила:
– Хорошо. Но через несколько минут мы должны вернуться.
– Ура! – завопил Николас.
На нас налетел ветер, когда мы шли по заросшему травой склону холма, усеянному пурпурными и светло-розовыми полевыми цветами.
– Тут все немного заросло, – объяснял Эббот. – С тем же успехом папа мог бы выращивать сорняки.
– Это не сорняки, – вмешалась Кэтрин. – Разве не видишь флоксы, которые посадила мама? Смотри, они здесь, в траве.
– Для меня они все равно сорняки, – сказал Эббот. – Мне двенадцать лет, и я знаю намного больше тебя.
– А теперь, Эббот, – сказала я, стараясь не отставать, – покажи, что ты хотел показать, и нам уже пора возвращаться, пока мы вконец не промокли.
Мальчик кивнул:
– Хорошо, мы уже почти дошли.
Впереди я заметила голову каменного ангела, почти скрытого в высокой траве и зарослях чертополоха. Виднелось лишь лицо и край крыла.
– Это мамина статуя! – закричал Николас, подбегая к ангелу размером почти с него самого.
– Осторожно, Николас, – предупредила его Кэтрин. – Там в траве может быть ядовитый цветок.
Эббот не проявил никакого интереса и пошел вперед проверить заросли ежевики. Я подумала, что каменный ангел может напоминать ему мать. Наши глаза встретились, и мальчик быстро отвел взгляд.
– Что ты имеешь в виду, Кэтрин? – спросила я.
Она указала на маленький кустик с полынно-зелеными заостренными листьями и пурпурными, похожими на ягоды, цветами. Они напомнили мне аквилегии, что я посадила около булочной.
– Видите? – сказала Кэтрин. – Это ядовитый цветок. Он может убить, если его коснуться. Это мне мама говорила.
Я присела на корточки, чтобы рассмотреть растение поближе.
– Трудно поверить, что такой красивый цветок может оказаться ядовитым.
– Но это так, – настаивала Кэтрин. – Мама не стала бы лгать.
– Конечно-конечно, – поспешно согласилась я.
Николас, засунув руку в карман, смотрел на ангела.
